Валерий Лебедев Кто не слеп, тот видит, что врагам нет места в наших рядах. Из речи Берия на похоронах Сталина
В 1998 году, после частичной реабилитации бывшего министра МГБ Абакумова ( ему заменили расстрел на 25 лет за «злоупотребление служебным положением»), я писал:
«Абакумова расстреляли 43 года назад.
Теперь ему определили за его «превышения и злоупотребления» 25 лет.
Стало быть, он уже 18 лет должен был бы находится на свободе! Но он — не может. В принципе, Абакумов злостно нарушает постановление Военной коллегии о том, что давным-давно свободен. Не есть ли наглое попрание покойным норм российского правосудия еще более чудовищным преступлением, чем какие-то там злоупотребления? Наверное, нужно через годик-другой еще раз пересмотреть дело Абакумова и все-таки вкатить ему вышку? Ему хуже не станет, а юридическая логика будет соблюдена».
Но все-таки пример оказался заразительным. Приемная дочь Николая Ежова подала на его реабилитацию. И все родственники расстрелянных вместе с Берия «его пособников» — тоже. (Хотя многие и раньше подавали не раз). Я не вижу среди них родственников министра МГБ Белоруссии Цанавы — организатора убийства Михоэлса. Может, не осталось родственников?
Апелляция подана на основании закона «О реабилитации жертв политических репрессий». Ибо Берия и все остальные были осуждены на основании 58 статьи УК, тех ее пунктов, которые гласили о целом букете государственных преступлений — шпионаже, измене родине, контрреволюционной и террористической деятельности, государственном заговоре с целью расчленения СССР и реставрации на его обломках капитализма (статьи 58-I-б, 58-7, 58-8, и 58-11 Уголовного кодекса РСФСР — измена Родине, совершенная военнослужащим, вредительство, совершение терактов, участие в контрреволюционной организации).
Так как абсурдность этих обвинений очевидна, то ясно, что они пали жертвами политических процессов. Ясно или не ясно?
Долго шло следствие под водительством Валерия Кондратова — начальника управления по реабилитации жертв политических репрессий Главной военной прокуратуры. Наконец Военная Коллегия Верховного суда 29 мая 2000 г (между прочим, точно такое название носила инстанция, проводившая процессы конца 30-х годов) России постановила: нет оснований для реабилитации бывшего министра государственной безопасности СССР Берии, а также министра государственного контроля Всеволода Меркулова, заместителя министра внутренних дел Богдана Кобулова и начальника управления МВД Сергея Гоглидзе. В то же время трое других соратников Берии — министр внутренних дел Грузии Владимир Деканозов, министр внутренних дел Украины Павел Мешик и начальник следственной части МВД СССР Лев Влодзимирский получили частичную реабилитацию. В соответствии с законодательством 53-го года они должны были быть приговорены за злоупотребления служебным положением не к расстрелу, а к 25 годам лишения свободы.
То есть — их приравняли к ранее частично реабилитированному Виктору Абакумову. С тем же результатом: они не могут воспользоваться освобождением, так как находятся в местах, значительно более удаленных, чем Соловки и находятся там еще дольше, чем их коллега Абакумов: их расстреляли на год раньше, а реабилитировали на два года позже. И — без конфискации имущества.
Вот это очень важно. Родственники требуют имущество (где то имущество?) или компенсацию за него, хотя далеко не всегда признаются в этом.
«После оглашения приговора Чарлз Мешик, счастливо улыбаясь, бросился благодарить судью и принимать поздравления журналистов. По его словам, он пока даже не знает, будет ли возвращать конфискованное имущество: «Самое главное уже сделано — имя отца чисто. А все остальное пока не имеет значения». Но уже известно, что имущество возвратится в семью Деканозовых. Об этом сообщила адвокат, которая в 1995 году при подаче ходатайства о реабилитации представляла сына Деканозова. В феврале этого года, не дождавшись решения, он умер».
Но давайте перейдем к юридическому казусу этого приговора.
Чувство справедливости, вроде бы, торжествует. Знаменитый палач и его самые главные подручные — не реабилитированы! Но юриспруденция (корень из латыни происход
дит от слова «справедливость») имеет, как геометрия, свои постулаты. Еще с римского права вся эта наука приобретала как бы законченную внутренне замкнутую систему аксиом и теорем. Вот, скажем, можно посмертно реабилитировать, но нельзя осудить. Хотя в темном средневековье (на самом деле то был расцвет Ренессанса) один из Борджиа, Родриго, став папой Александром YI, судил посмертно своего предшественника — какого-то там по счету Урбана. И так разъярился, произнося обличительную речь, что ударил его по лицу (ну, тому что осталось — суд происходил спустя 9 месяцев после похорон), голова отвалилась, Александр мощным ударом форварда поддал ее ногой. В том случае справедливость, может, и торжествовала, но юридический принцип страдал.
Посмертная реабилитация, как видим, возможна. Но Берия, как выяснилось, ее не заслужил. А вот почему? Оставим пока за кадром те его прогрессивные начинания, которые он хотел ввести в СССР. И даже уже кое-что начал. Закрыл дело врачей. Подготовил широкую амнистию (она проходила уже после его ареста) и вообще хотел ликвидировать лагеря. Более то, предлагал собрать внеочередной съезд и на нем объяснить происходящее в 30-50 годах и всем руководителям покаяться перед народом.
Хотел ограничить роль партии только воспитанием и полностью отстранить ее от управления экономикой. Выступал против попыток убить Тито, а , напротив, подготовил проект письма с предложением мира с Югославией. Планировал распустить колхозы и ввести частную собственность на землю (чего и по сей день нет, а колхозы, напротив, есть), прекратить строить социализм в ГДР и отдать ее Западу. Одним словом, настоящий перестройщик 50-х годов. Ранний Горбачев. Это не только пишет его сын Серго Лаврентьевич в книге «Мой отец — Лаврентий Берия», 
но и следует из стенограмм июльского (1953) Пленума ЦК, где эти поползновения подаются как жуткие замыслы и кошмарные преступления отщепенца, предателя интересов партии и государства, врага народа.
То, что глава охранительного ведомства, роль которого, казалось бы, «держать и не пущать» становится инициатором реформ, скорее правило, чем исключение. Объясняется парадокс просто: министерство внутренних дел по своему предназначению лучше других знало реальное положение дел в стране.
Скажем, делом освобождения крестьян в 1861 году ведал министр внутренних дел Ланской. Потом его заменил другой министр внутренних дел — Милютин. Конституционную реформу 1881 года готовил тоже министр внутренних дел Лорис-Меликов. Реформы 1905 года — Святополк-Мирский, Булыгин и, конечно же, Столыпин — все они министры внутренних дел (Столыпин оставался им и при своем премьерстве).
Но вот очень важный вопрос о репрессиях. Его задавал (к сорокалетию ХХ съезда КПСС) комментатор радио «Свобода» Владимир Тольц начальнику (ныне бывшему) главного архивного управления Рудольфу Пихоя:
— Рудольф Германович, поскольку мы говорим сегодня о личной роли Берия, я хочу задать Вам вот какой вопрос: какова личная роль Лаврентия Павловича Берия в этой приостановке репрессий в 1938-м году? Рудольф Пихоя:
— Дело в том, что важнейший документ, который был принят в это время, — совместное постановление политбюро и правительства Советского Союза — постановление от 17 ноября 1938-го года было принято, как значат документы политбюро, «по предложению народного комиссариата внутренних дел». А так как во главе народного комиссариата внутренних дел находился Берия, то вот этот коренной поворот во внутренней политике, конечно, мы обязаны связывать с Берией. (Замечу, это не совсем точно, так как официально Берия стал наркомом НКВД только 8 декабря 1938 г. — В.Л.)
Итак, не заслужил он реабилитации. Военная коллегия рассматривала его дело в соответствии с УК от 1953 года, то есть, поступила в соответствии с принятым формализмом судопроизводства — рассматривать материалы дела по законам того самого времени, когда подсудимому инкриминировались его преступления. И не нашла оснований для пересмотра того дела. Иными словами, нынешняя Военная Коллегия полностью подтвердила обвинения 47-летней давности. Стало быть, он шпион 14 разведок. И норовил развалить СССР, злодейски реставрировав на расчлененке капитализм. Хотя за попытку насадить в СССР капитализм он заслуживал бы не только прощения, но и поощрения — ордена «За заслуги перед Отчеством», например.
Другими словами, нынешняя судебно-правовая машина России в чисто формальном отношении осталась в точности на позициях сталинского судопроизводства. Все правильно: он шпион, агент, лазутчик, предатель, изменник, и все советские люди как один требуют уничтожить гадину, как бешеную собаку. Или бешеную собаку как гадину.
Более того. Берию судило Специальное судебное присутствие (под председательством маршала Конева) — внесудебный, неконституционный и потому не правовой орган. Уже по одному только этому любой цивилизованный суд должен был бы отменить приговор как вынесенный незаконным учреждением, сходным с чем-то вроде самосуда. Отказав в реабилитации, нынешний суд тем самым как бы признал естественность и законность всяких там «специальных судебных присутствий», «особых совещаний» и даже «троек».
Говоря еще более широко, нынешний суд и, шире, политическая система современной России (ибо нынешний суд носил, конечно же, политический характер) выступила в данном деле как законный отпрыск того далекого уже времени. Ну, не такого уж и далекого. Поскольку живы и получают свои пенсии активные деятели той карательной машины — свирепые прокуроры, безжалостные конвоиры, неутомимые труженики расстрельных команд.
Вернемся к Берии и бросим взгляд на некоторые документы.
По завершении процесса над Берией в декабре 1953 г. в центральных газетах появилась заметка «В Прокуратуре СССР», в которой сообщалось:
«Следствие по делу Берия и других заговорщиков закончено. Начавшийся на следующий же день суд завершился 23 декабря. В объявленном приговоре Л. Л. Берия обвинялся в том, что он «сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, которые ставили своей целью использовать органы внутренних дел против Коммунистической партии и Советского правительства, поставить МВД над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского «троя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии». В обвинительном заключении прямо говорилось, что Л. Л. Берия и его сообщники строили свои преступные расчеты на подчержку заговора реакционными силами из-за рубежа, установление связи с иностранными разведками. В последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия Л. П. поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками. На протяжении многих лет Берия Л. П. и его соучастники тщательно скрывали и маскировали свою вражескую деятельность. Виновность всех подсудимых полностью доказана. Признали себя виновными в совершении тягчайших государственных преступлений… Установлена виновность подсудимого Берия Л. Л. в измене Родине, организации антисоветской заговорщицкой группы с целью захвата власти и восстановления господства буржуазии, совершении террористических актов… Приговорить к высшей мере… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».
Небольшой анализ.
В прошлом году как бы отмечали 100-летие со дня рождения Берии. Его сын Серго Лаврентьевич давал разнообразные интервью. Широко и громко звучали вопросы и требования о публикации судебного дела и следственных материалов. До сих пор нет ничего. Более того. Не опубликованы даже стенограммы самого заседания этого «Специального судебного присутствия». Сын Берия пишет:
«Еще осенью 1992 года начальник Центрального архива министерства безопасности России полковник Александр Зюбченко признался: «Очень хочу когда-нибудь почитать дело Лаврентия Берия. Проблема в том, что у нас этих томов и никогда не было. Я даже не знаю, сколько их вообще. Вся группа дел, связанных с ‘Берия, хранится не у нас. Могу предположить, что их держат под сукном еще и потому, что не все там однозначно с точки зрения правовой оценки этих лиц».
Ну уж если материалов нет у начальника Центрального архива министерства безопасности России… Что за загадка? Простая, однако. Материалы — сплошная фальсификация. Дело — дикая липа. «Специальное присутствие» — судебная фикция. Показать подобное — означало бы вызвать сострадание к невинно умученному Лаврентию Павловичу. А потом и как бы не симпатию. Даже и по поводу его девочек. Какой-нибудь Юрий Скуратов или Валентин Ковалев («банный» министр юстиции) не расстреляны ведь за это. Ковалев был посажен, но не за это, а за растрату фондов. Не своих семенных, а для какой-то там помощи жертвам судебных ошибок. Уж не для Берии ли? А Скуратов даже только что был кандидатом в президенты.
Перейдем теперь к составу этого самого Специального Судебного Присутствия. Председателем его являлся, как я выше уже назвал, Маршал Советского Союза И.С. Конев.
Членами Специального Судебного Присутствия были назначены Н.М. Шверник — председатель ВЦСПС,
Е. Л. Зейдин — первый заместитель председателя Верховного суда СССР Н.А. Михайлов, секретарь Московского обкома КПСС, М.И. Кучава — председатель Совета профсоюзов Грузинской ССР, Л. А. Громов — председатель Московского городского суда, К. Ф. Лунев — первый заместитель министра внутренних дел СССР и генерал армии К. С. Москаленко.
Из названных к юристам можно причислить только двоих (Зейдин и Громов). Остальные шестеро — не юристы. Стало быть, даже при действительном рассмотрении материалов результат голосования всегда оставался бы за военными и партийными работниками, которые в принципе не могли бы руководствоваться правовыми нормами, а выполняли политический приказ Президиума ЦК. И все это как законное и правосудное подтвердила нынешняя Военная коллегия Верховного суда. После сообщения о завершении суда печатъ подытожила:
1953 года декабря 23-то дня Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Председателя Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года за Ns 003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником Батицким П. Ф ., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р. А. и генерала армии Москаленко К. С. приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания — расстрелу Берия Лаврентия Павловича.
Генерал-полковник Батицкий, Генеральный прокурор СССР Руденко, Генерал армии Москаленко
23 декабря 1953 года зам. министра внутренних дел СССР тов. Лунев, зам. Главного военного прокурора т. Китаев в присутствии генерал-полковника тов. Гетмана, генерал-лейтенанта Бакеева и генерал-майора тов. Сопильника привели в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года над осужденными:
1) Кобуловым Богданом Захарьевичем, 1904года рождения, 2) Меркуловым Всеволодом Николаевичем, 1895 года рождения, 3)Деканозовым Владимиром Георгиевичем, 1898года рождения, 4) Мешиком Павлом Яковлевичем, 1910 года рождения, 5) Влодзимирским Львом Емельяновичем, 1902 года рождения, 6) Гоглидзе Сергеем Арсентьевичем, 1901 года рождения,
к высшей мере наказания — расстрелу. 23 декабря 1953 года в 21 час. 20 минут вышеуказанные осужденные расстреляны. Смерть констатировал — врач (роспись).
Замечу маленькую деталь: всех приговоренных расстрелял не какой-то вохровец из нижних чинов. Берию прикончил генерал Батицкий, а остальных — двое заместителей министра Лунев и Китаев.
Когда-то офицеры русской армии наотрез отказывались от роли палачей, это считалось потерей чести. Максимум расстрелять перед строем изменника, да и то не лично, а командуя отделением. В советское же время появилась официальная формула «честь расстрелять врага народа поручена — такому-то». Честь поручена. Честь расстрелять. Во Франции должность главного палача наследовалась семьей Сансонов, у них, так сказать, на роду было написано. В России же до революции палачи скрывали свои имена и не открывали своей работы. А то могли бы и прибить,
Несколько весьма пикантных деталей казни Лаврентия Павловича. Я брал материал из расследования Антона Антова-Овсеенко (сын известного революционера), который лично проводил собеседования с участниками экзекуции (Батицким, Юферевым, Баксовым и, кажется, с Зубом) и из воспоминаний непосредственного участника казни майора Михаила Хижняка-Гуревича, боевого офицера, прошедшего войну, сражавшегося под Сталинградом и Берлином.
Вначале немного о предшествующих событиях
26 июня 1953 года Берия был прямо на заседании Президиума ЦК арестован. Существует довольно много воспоминаний об этом событии — от самого Хрущева до генералов и офицеров, принимавших участие в аресте. И все они весьма разняться деталями. По одним воспоминаниям в аресте участвовали маршал Жуков и генерал (с 1955 года — маршал) Москаленко, по другим — еще генерал Батицкий и три старших офицера (Юферев, Баксов, Зуб). Вспоминали спустя много времени, а в том момент, как видно, память от страха несколько отшибло, поэтому мы теперь видим столь большие разночтения. На заседании Президиума Берия уже чувствовал, что что-то назревает, все время писал на листе одно слово: «тревога, тревога, тревога…». Маленков, который должен был по предварительной договоренности объявить об аресте, от страха молчал, так что пришлось самому Хрущеву, срываясь на фальцет, закричать: «Предателя, шпиона и негодяя Берию — арестовать». Из двух дверей выскочили шестеро ( или двое? — видите, даже здесь с цифрами непорядок) генералов и офицеров и вывели Берию из помещения.
Вообще, любопытный феномен — человеческая память. В своих мемуарах «Мой отец — Лаврентий Берия», Серго Лаврентьевич утверждал (и продолжает это делать по сей день, в том числе, во второй книге, которая должна скоро выйти, снабженная многочисленными документами, проданными бедным российским архивом Франции), что Берия был схвачен и застрелен прямо в своем доме-особняке на углу улицы Качалова и Садового кольца, и что это ему говорил очевидец из охраны, который сам видел тело Берии на носилках, выносимое из дома. А затем ссылается на слова членов «суда» над Берией Н.Михайлова Н.Шверника, о том, что судили двойника.
По словам 83- летнего Михаила Хижняка-Гуревича (опубликовано два года назад в «Известиях»), он получил приказ вместе с 50 другими военными ждать у Боровицких ворот Кремля . В полночь черная правительственная машина выехала из ворот (имеется ввиду — столько что арестованным на заседании Президиума ЦК Берия). Военные заставили Берию стоять на коленях на полу. Затем майор и его подчиненные доставили арестованного в бункер на улице Осипенко. «Арест, очевидно, застал его врасплох. Я предложил ему поесть и поставил тарелку супа на стол. Это его разозлило. Он схватил тарелку и бросил в меня», — рассказывает Хижняк-Гуревич. Майор получил приказ охранять и обслуживать подследственного. Если бы бункер подвергся нападению, офицер был обязан расстрелять Берию. В течение следующих шести месяцев Хижняк-Гуревич жил и спал в соседней камере. Он брил заключенного, приносил продукты, которые покупал, снимая деньги с его счета в сберкассе.
Берия старался расположить к себе майора. Убеждал его, что не виновен, и часто говорил, что позаботится об охраннике, когда выйдет на свободу. Но дни шли, и им все больше овладевал страх. Однажды он нацарапал на стене камеры: «Они хотят убить меня!» Когда начался суд, Хижняк-Гуревич стал ежедневно конвоировать Берию на заседания. Но передаю далее сцену казни:
После того как суд вынес смертный приговор всесильному шефу органов безопасности, его одели в черный костюм. Майор Хижняк-Гуревич по привычке защелкнул на его руках наручники и привел в камеру, где находились пять офицеров во главе с генералом Павлом Батицким. Берия «знал, что умрет, но не паниковал, — утверждает Хижняк-Гуревич в интервью английской газете «Санди таймс». — Он дал мне понять, что хочет, чтобы я разыскал сына и рассказал все. Он был умным человеком. Он не был трусом. Был момент, когда он побледнел, левая щека начала дергаться. Это было единственным знаком волнения». Это несколько не согласуется с рассказам майора о том, что «им все больше овладевал страх». Возможно, овладевал до казни. А вот непосредственно перед отпустил.
Прошло несколько минут.
Антонов-Овсеенко: «С него сняли гимнастерку, оставили белую нательную рубаху, скрутили веревками сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули. Прокурор Руденко зачитал приговор. Берия: «Разрешите мне сказать?» Руденко: «Ты уже все сказал». Генералам: «Заткните ему рот полотенцем». Ему затыкают. Москаленко обращается к Юфереву (в то время — подполковнику): «Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай». Батицкий: «Товарищ командующий, разрешите мне. (Достает свой парабеллум). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил». Руденко: «Привести приговор в исполнение». Батицкий вскинул руку. Сверкнул дико выпученный глаз, второй Берия прищурил. Батицкий с близкого расстояния нажал курок. Пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках.
Хижняк-Гуревич: «Мне и другим офицерам был отдан приказ тоже произвести по выстрелу. Я достал пистолет и выстрелил с расстояния двух метров. И остальные нажали на курки».
Казнь свершилась в присутствии Конева и тех офицеров (выше названных), что арестовали и охраняли Берию. Подозвали врача на предмет констатации смерти. «Чего его осматривать?» — заметил врач. — Он готов. Я его знаю. Он давно сгнил. Еще в 43-м году болел сифилисом». (Заразился во время командировки на Кавказ при общении с местными жрицами любви). Когда все было кончено, майора оставили в камере одного, поручив замотать труп в парусину. И тут Хижняк (по его словам) потерял сознание и в этом состоянии мало чем отличался от своего подопечного. Придя в себя, он отвез тело Берии в крематорий и опустил в топку. После кремации прах был развеян мощным вентилятором.
Передохнем и посмотрим, а было ли лучше, если бы Берия реабилитировали по всем статьям, по которым ему была положена смертная казнь в то время? Еще раз напомню, что судить его — покойника — по сегодняшнему кодексу возбраняется всем духом права. А также формой. Форма же для права, то есть процедура, есть не менее важное дело, чем содержание. Нарушение процедуры однозначно делает приговор неправосудным.
Итак, допустим, Берия (и соратники) оправданы по всем пунктам 58-й статьи. Во-первых, страдает элементарное чувство русской справедливости. Как это так, меня не наградили, а их оправдали! Бог с ней, со справедливостью. Тут дело хуже поворачивается. Тогда получается, что вся деятельность руководителей карательных органов получает полное одобрение нынешнего демократического режима. Получается, что новый режим не только не наказал никого, не подпадающего под срок давности (даже Каганович умер своей смертью 26 июля 1991 года), но даже тех, кто пал в борьбе роковой разборок среди своих — и тех оправдал. Тогда придется далее оправдать и Ягоду, и Ежова, и всех их замов, и следователей, который даже по суровым законам того времени грубейшим образом нарушали социалистическую законность. Допускали шельмование, «активные формы допроса» (зверские пытки), истребляли честные партийные, советские, хозяйственные кадры, а также сонмы офицеров-инженеров, не говоря уж о колхозниках, нанося неисчислимый вред советскому народу. За что их судить, если их шефы, отдающие им приказы, признаны в их отдаче невиновными?
Реабилитация Берия привела бы к тому, что вся история сталинской России была бы признана совершенно идеальной. Руководители ГПУ-НКВД ни в чем не виновны. Ну разве что в злоупотреблении служебным положением. За это тогда полагался максимальный срок — 25 лет. Так ведь сами-то злоупотребления в чем заключались? А как раз в нарушении социалистической законности, в применении активных форм допроса: шельмовании-уничтожении и пр., так что отделаться злоупотреблениями, без расшифровки того, в чем они заключались, не удастся. Отсюда ведь и предельный срок в 25 лет.
Кроме того, если при реабилитации получилось бы, что строй был идеальным, то тут же нынешние созидатели истории вошли бы в дикое противоречие с той самой историей, которую они как бы негласно признали непорочной. Ибо вся та история даже в «Кратком курсе» пронизана рассказами о врагах, которые проникли, нанесли неисчислимый вред, загубили- истребили, но потом были разоблачены славными наркомвнудельцами и, как гидра контрреволюции, обезглавлены карающим мечом советских чекистов — рыцарей революции. И могилы их заросли бурьяном, как метко заметил Вышинский на право-левом троцкистском процессе 1938 года. Ну, не совсем метко: могил-то никаких не было. Пепел развеивали да в общую яму сбрасывали, неведомо какую. А вы говорите — невиновны. Нет на вас товарища Сталина…
Вот в какое сложное положение попало российское правосудие. Это есть типичный цугцванг: каждый ход является вынужденным, каждый ухудшает положение и ведет к поражению.
А если вообще не принимать апелляций от родственников? Так ведь и поступали в течение многих предыдущих лет. Отвечали: политическая обстановка не созрела. Теперь она созрела. Ибо это недемократично, когда политика влияет на юридический формализм и калечит процедуру. Россия — член Европейского союза. Смертная казнь вот отменена. Процветает демократическая законность. Согласно процедуре, невозможно не принять ходатайства от родственников, если они юридически грамотно оформлены и мотивированы (а они как раз таковы — не один адвокат трудился). А приняв, нужно рассмотреть в рамках формальной процедуры: вот статьи обвинения, виновен имярек или нет? По процедуре — невиновен. А вердикт выносят — виновен.
Отчего же произошла такая неприятность? Оттого, как видно, что российская государственность во всем межеумочна. Понося коммунизм, нынешняя демократическая власть сплошь (почти) состоит из бывших партийных и комсомольских функционеров. Даже молодой Кириенко был комсомольским вождем-горкомовцем. Даже террорист Радуев им был! Обвиняя коммунистическую партию, процесс над ней, тем не менее, свели к телевизионному шоу (1992). А замах-то был какой! Признать преступной организацией! Даже национал-социалистическую партию Германии в Нюрнберге никто из прокуроров не требовал признать таковой, ибо она была массовой организацией (преступными были названы только руководство партии и государства, а также все карательные органы — гестапо, СС, СД — служба безопасности). А в демократической России секретари обкомов и республик (уж не говорю о горкомах-райкомах), члены политбюро и высшее руководство КГБ правили страной.
Есть давно известный зримый эффект: Петербург — но Ленинградская область. Екатеринбург — но Свердловская. Колхозы. Улиц и проспектов Ленина не счесть. Могилы руководителей за Мавзолеем. Да и сам корифей занимает жилплощадь в центре столицы. Завидовать ему не надо. Но поставить вопрос о какой-то логике стоило бы.
Американское судопроизводство строится по системе прецедентов. У юристов все полки заняты сотнями томов — это все описания прецедентов. Поэтому решение судьи во многом зависит не столько от закона, сколько от соответствующего прецедента. Точнее — от того, какой из них и как именно помнит судья. Стало быть — от настроения судьи. В американской судебной машине огромное количество таких нелепостей, что их здесь даже не стоит касаться. И , тем не менее, худо-бедно, работает эта машина. Во всяком случае работает лучше, чем российская. Стало быть — в ней нелепостей еще больше. И казус с Берия — одна из них.
Вообще-то Военная коллегия Верховного суда почти что вывернулась. Только не совсем явно. В постановлении сказано, что руководители такого ранга, как Берия, не могут быть судимы (в смысле — быть реабилитированными) как деятели высшего ранга государства. Звучало это у них так:
«Суд, согласившись с доводами Главной военной прокуратуры, что Берия не был агентом международного империализма, решил, что действие закона «О реабилитации жертв политических репрессий» не может распространяться на высокопоставленных чиновников госбезопасности, которые сами были идеологами и организаторами массовых репрессий в СССР».
Стоило бы сказать несколько яснее. Берия и остальные высокие чины были конструкторами некоей машины, которая при своем неудержимом движении к коммунизму (неважно, насколько в эти идеалы верили сами ее создатели) подавила множество народа. Машина была сделана таким образом, что в ней вращались разные острые лопасти и вентиляторы. При малейшей неосторожности либо просто на кочках и поворотах истории они отрезали кому что. Так как конструкторы, водители и машинисты сидели тут же, то и у них периодически отсекало жизненно важные органы. Так что сами виноваты. При всех положительных качествах самого Берии.
Признаны его отличные административные качества — особенно, когда он был председателем Комитета по атомной бомбе. И курировал создание ракет. Бомбу-то сделали. Водородную даже раньше американцев. Ракеты — тоже. Сын говорит, что в 1939 году Берия выпустил миллион заключенных. Тогда же был введен прокурорский надзор, отменены «тройки». Тоже хорошо. И потом подготовил ликвидацию лагерей. И, как видно, не имел отношения к расстрелу польских офицеров в Катыни (его подписи нет под решением Политбюро, сын пишет, что Лаврентий был даже против). И написал документ об аресте убийц Михоэлса. Дело врачей прекратил. Более того. Если принять версию Авторханова, то именно Берии мы обязаны досрочным уходом великого Сталина в лучший из миров. Знал немецкий и английский, много читал и хорошо разбирался в литературе. В общем — кажется он не таким уж зверским. Даже, гм, как бы и не наоборот.
Вот место из воспоминаний Осипа Мандельштама, побывавашего у Берии, когда он еще только ведал НКВД в Грузии:
Я был в гостях у Берия — президента общества любителей кавказской словесности и чуть не передал ему поклон от Тартарена и оружейника Костекальда. Чудесная провансальская фигура — он жаловался на трудности, сопряженные с изобретением абхазского алфавита, говорил с почтением о петербургском гаэре Евреинове, который увлекался в Абхазии культом козла, и сетовал на недоступность серьезных научных исследований в виду отдаленности Тифлиса.
Всю коллективную вину членов политбюро свалили тогда на Берию и его приспешников, хотя злодейства Маленкова, Жданова, Андреева, Щербакова, Кагановича и пр. (включая, увы, и Хрущева) были значительно больше. Так пишет и говорит Серго Лаврентьевич. Может быть. Но как коллективный бессознательный архетип именно Берия засел в подкорке миллионов больше даже, чем Ежов. И стал новым народным мифом. А без мифологии и культуры-то нет никакой.
Да, женщины вот. Тоже можно подавать как 13-й подвиг Геракла. Между прочим, Серго Берия (долго после расстрела отца носил фамилию матери Гегечкори, которую ему вменили иметь в заключении) так объясняет миф о невероятной потенции отца:
«Называют даже какие-то цифры: 200 женщин, 300 и так далее. (Поясню: цифра 200 фигурировала в обвинении 1953 года. Когда член Специального судебного присутствия Кучава ознакомился с материалами дела, ему на глаза попался пространный список более 200 имен женщин, изнасилованных Берией. В каком смысле изнасилованных ? Берия приказывал, дамы подчинялись. Кучава взмолился: «Ради Бога, не оглашайте имен. Три четверти в этом списке — жены членов нашего правительства» — В.Л.). Ну что ж, я прожил с ним в доме всю жизнь. Если бы у него были такие «вывихи», я бы это чувствовал и замечал, но такого не было. Он ни разу не ночевал вне дома. Конечно, увлечения у него были, но как у каждого нормального человека. Нет мужчины, у которого не было увлечений. Вот в этих рамках — да. Но все остальное — сказки. Но сказки на чем основаны? Вот каждый разведчик вам скажет. В разведке необходимо иметь конспиративные квартиры. А кто эти квартиры содержит? Как правило, красивые женщины. Кто являются связными в разведке? Тоже, как правило, в большинстве случаев красивые женщины. Таких квартир было огромное количество и в Москве, и в других городах. Всех этих женщин объявили любовницами Лаврентия. Многие из них потом, уже после смерти отца, меня находили и говорили, что они сами назывались «любовницей Берия», поскольку, если бы они это отрицали, их могли объявить не любовницами, а сообщницами с известными последствиями. Поэтому им было выгоднее утверждать, что с Берией у них была только любовная связь».
(Для Газеты РУ Записал Георгий Двали.)
Но никакие жалкие рациональные объяснения про связных и прекрасных агентшах не могут принизить величие мифа об оплодотворяющем гигантизме Берия, не уступающим самому Распутину.
И еще вот какое соображение, не знаю, сможет ли оно утешить осиротевшего так давно Серго Лаврентьевича (человека очень симпатичного даже внешне). Как и в любой мистерии, изначальное прошлое всегда существует сегодня. Мистическое прошлое присутствует не только сейчас, но одновременно оно есть будущее. История закольцовывается, и далекое прошлое есть в то же самое время невообразимое отдаленное. Поэтому в мистерии прошлое всегда с нами, и мы одновременно сопричастны как первичному прошлому, так и конечному будущему. Из прошлого грядет к нам второе пришествие.
В страстную пятницу каждый раз Христос, как и 2 тысячи лет назад, страдает на кресте, и у истово верующих открываются на руках стигматы. И снова и снова воскресает. Так было в прошлом, так будет в будущем. Так будет всегда.
А русские каждые сколько-то лет будут переживать свою мистерию явления Берии народу. Сначала Берия представал мифическим чудовищем. Минотавр наших дней. Молох. Ацтекский злобный Кецалькоатль-Фицлипуцли. Но потом в силу непостижимости народной психологии вполне может произойти (уже происходит) гештальт переключение и тот же миф вдруг приобретет противоположный знак. Героя и избавителя. Невинной Жертвы, принявшей на себя все грехи начальников и ими пасомого народа. Разве не так было с государственным преступником и немецким шпионом Ульяновым? Или криминальным Кобой ? И разве ж цареубийцы — та же Перовская или Желябов не были то злодеями, то возвышенными героями, то снова злодеями?
Вот так и будет приходить каждые несколько лет, а потом — каждый год, 29 марта (день его рождения) в каждый дом Берия. Лаврентий Павлович. Лаврентий. Святой Лаврентий.
Приложение (шутка)
| КОНЕЦ Cв. БЕРИИ ХРУЩЕВ: Сегодня мы на заседании Президиума ЦК должны демократическим голосованием вывести из строя, из наших рядов негодяя Берию. МОСКАЛЕНКО: Наши члены оповещены? ЖУКОВ: Только те, кто сейчас с нами. Танки и войска подойдут к началу заседания Политбюро.ХРУЩЕВ: Не Политбюро, а Президиума.ЖУКОВ: Нам все равно. Войска к голосованию готовы.МОСКАЛЕНКО: Мы с Георгием Константиновичем тоже в стрельбе тренировались.
ХРУЩЕВ: Это хорошо, Надо, чтобы ваши пистолеты вскинулись быстрее, чем встрепенется гад Берия и чем поднимутся руки у наших членов. Входят члены Президиума. МАЛЕНКОВ: Зачем вызывали? БУЛГАНИН: Если чего подписать, мы готовы. КАГАНОВИЧ: Лучше подписать к расстрелу общим списком. МИКОЯН: Не сомневайтесь. Только чтобы тихо было. Входит БЕРИЯ: Не будем терять времени: предлагаю арестовать,.. /все затихают и, продолжая дрожать, встают/. ХРУЩЕВ: /громким фальцетом/ Арестовать Берию ! Из трех дверей по двое вбегают шестеро генералов и во главе с Жуковым и Москаленко окружают членов Президиума, Члены медленно поднимают руки, в том числе Берия. ХРУЩЕВ: Единогласно предателя и шпиона Берию расстрелять! БАТИЦКИЙ (вытаскивая парабеллум): А что? Нам не впервой ! МИКОЯН: Не надо шуметь. Не надо. Обними его сильно за шею. Грохот выстрелов расстрела, переходящий в праздничный салют.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его |