– Слушаю вас.
– Понимаете, для успешной реализации вашего отъезда необходимы деньги. У нас нет таких расходных статей в бюджете.
– У меня и моих родственников тоже нет денег. Я все свои гонорары отдал государству.
– Да, конечно. Мы это помним. Но, по закону мы не можем для вашего отъезда выделить необходимых сумм.
– Обратитесь к Кастро. Он за свой счёт перевезёт меня.
– Да, мы знаем. Но по некоторым причинам это невозможно.
– Тогда зачем вы привезли меня сюда?
– Не торопитесь. Есть вариант немного другой.
– Какой же?
– Мы предлагаем вам выехать в республику Аргентина.
– Но я там никого не знаю…
– Вы напишете письмо своему дальнему родственнику – князю Сергею Александровичу Гагарину. Это богатый американский финансист. Я думаю, что он не откажет вам в помощи. У него много денег и есть состоятельные друзья в Буэнос – Айресе. Вы виделись с ним на приёме у генсека ООН в Нью – Йорке.
– Да, припоминаю.
– Напишите ему письмо в произвольной форме. Сумму расходов вам скажут.
– И что дальше?
– Отдыхайте и набирайтесь сил.
– Я могу встретиться с семьёй?
– Нет, исключено. Женщин мы вам предоставим.
– Не трудитесь. Я однолюб.
– Дело ваше. Я жду от вас письма. От этого зависит срок вашего отъезда.
– Где письменный прибор?
– Не спешите, подумайте. Вам всё необходимое будет предоставлено по первому требованию. До свидания.
– Прощайте.
Андропов вышел и направился вместе с генералом Чуком в соседнюю комнату.
– Виталий Васильевич, он согласился.
– Что мне теперь делать?
– Всё по плану. Пусть пишет письмо. Мы его переправим и подождём ответа князя. Готовьте объект к отъезду. Он должен быть здоров и весел.
– Есть. Понял. Разрешите выполнять?
– Идите.
Генерал Чук бодро вошёл в комнату Юрия. Тот сидел за столом и что – то писал. Увидев генерала, протянул ему листок и брезгливо отвернулся. Чук, взяв письмо, мгновенно вышел, прикрыв двери. Послание было удачным. Лётчик доходчиво изложил требования Андропова. Можно было получать санкцию на отправку курьером этого варианта.
10. Хуторок в канадской глуши.
Князь Сергей Александрович Гагарин решился. Он позвонил мистеру Хиггинсу. Условия князя были таковы. Деньги он передаст лично в руки Юрию Алексеевичу, ну, скажем, в Канаде. Пусть уж Госдеп постарается уладить приезд туда Юрия Алексеевича. Расходы по приезду князь обязался компенсировать немедленно.
Хиггинс удовлетворённо хмыкнул и сказал, что в ближайшее время перезвонит.
Сергей Александрович рассчитал точно. На территории, где не действуют законы США, обвинить его в нелояльности правительству Штатов будет затруднительно. Перевести деньги и обналичить их в банке Монреаля не составит особого труда. Юрия Алексеевича он лично знает, тут подлог исключается. Оставалось ждать звонка мистера Хиггинса….
Генерал Чук получил ответ Сергея Александровича через несколько часов после телефонной беседы князя с Хиггинсом. Чук быстро связался с Андроповым и развил бешеную деятельность. Была сформирована специальная группа из 20-и человек, разделённых на ядро и прикрытие. Запросили посольство СССР в Канаде на предмет подготовки соответствующих въездных документов. Первая группа прикрытия немедленно вылетела в Монреаль на рекогносцировку. Получив от неё обнадёживающий доклад, генерал отправил в Канаду и вторую группу. Когда она прибыла и освоилась на месте, Чук стал готовить к отъезду Юрия Алексеевича. Провозившись со всякими мелочами день, в сопровождении пяти надёжных сотрудников они отправились в Чкаловскую. Опять транспортный Ил-76 с пассажирским модулем. Полёт в несколько часов до военного аэродрома ГСВГ.
Знакомая Чуку обстановка ГДР: приветливые немцы и воровато – пошловатые соотечественники
В Монреале Чук ещё раз проинструктирова
Мистер Хиггинс позвонил под вечер. Сергей Александрович услышал от него новость: Юрия Алексеевича уже можно повидать в Монреале. Хиггинс просил не задерживать оплату счётов за проезд, обещанную князем. Сергей Александрович пообещал и сказал, что надеется на скорую встречу с Юрием Алексеевичем в Канаде, куда князь собирается приехать через пару дней. Хиггинс уверенно подтвердил надежды Сергея Александровича.
Повесив трубку, финансист стал собираться в дорогу. Написал жене, предупредил адвоката, агента страховой кампании. С собой он взял старого друга, который ходил с ним на эсминце в Россию в 1943 году, когда князь, будучи командиром корабля, сопровождал северные конвои. Друзья встретились в аэропорту и благополучно добрались до гостиницы уже в Монреале. Стали коротать время в ожидании звонка Хиггинса…
Генерал Чук спланировал операцию обмена на одном из одиноких хуторов в живописной сельской местности, очень напоминающей Россию. Американская сторона вела себя на редкость корректно и тихо. Ни одного возражения, как бывало ранее, Чук не получил. Когда все договорённости были соблюдены, и советский резидент со своей семьёй доставлен в Монреаль, Чук назначил день обмена…
Мистер Хиггинс появился на пороге гостиничного номера князя Гагарина внезапно. Сергей Александрович поздоровался с ним, пригласил войти. Хиггинс – сама любезность – поинтересовался, есть ли сейчас при себе у князя та наличность, которую следует передать на благотворительны
Хуторок утопал в тишине и зелени хвойных деревьев. В просторном рубленом доме на втором этаже мистер Хиггинс опустился в глубокое плетёное кресло. Рядом сел Сергей Александрович. Князь держал на коленях изящный чемоданчик с никелированными замками и обтянутой кожей ручкой. Сигарный дым сиреневой струйкой поплыл над креслами.
А на первом этаже дома американская спецгруппа уже приступила к обмену советского резидента и его семьи. Взрослые и дети спокойно перешли просторную комнату и были встречены группой Чука. После этого генерал повёл Юрия Алексеевича на второй этаж. Массивные дубовые двери впустили в прокуренное пространство нескольких человек. Генерал Чук поздоровался с мистером Хиггинсом, за спиной которого уже стояли американцы, поднявшиеся по другой лестнице.
Хиггинс обратился к Сергею Александровичу:
– Мистер Гагарин! Я обещал вам встречу с Юрием Алексеевичем, если не ошибаюсь. Попрошу вас подойти сюда. Князь поначалу не увидел Юрия Алексеевича, так плотно он был закрыт людьми Чука. Теперь же, поднявшись, Сергей Александрович увидел, что охрана расступилась, пропуская вперед невысокого человека в добротном канадском костюме. Князь взглянул в лицо идущего и обомлел. Да, это он! Дорогие черты, щедрая улыбка, вот только глаза грустноваты. Крепкое мужское рукопожатие и объятия завершили встречу. Сергей Александрович смахнул набежавшую слезу, когда они с Юрием Алексеевичем спускались на первый этаж. Оба молчали. Хиггинс и американцы шли следом.
Генерал Чук после ухода американцев деловито распахнул переданный ему Юрием Алексеевичем чемоданчик князя. Быстро орудуя короткими пальцами, пересчитал деньги. Довольно ухмыльнувшись, повернулся к сопровождающим и приказал возвращаться в город. Операция прошла на редкость гладко.
Сергей Александрович предложил Юрию временно поселиться в их гостиничном номере. Князь заверил, что будет помогать на первых порах столько, сколько сочтёт нужным. Юрий поблагодарил. Нервное напряжение стало понемногу спадать. В гостинице их ждал шикарный стол. Князь ни о чём не расспрашивал, только подливал водки. Юрий почти не верил, что это не сон. Ностальгия ещё не успела вонзить в его сердце свои острые когти. Впервые за три полных года он засыпал в обществе друзей и был по-настоящему счастлив…
Сергей Александрович проснулся очень рано. Его друзья ещё спали, а Хиггинс уже названивал по телефону:
– Мистер Гагарин, мне поручено сообщить вам, что Юрий Алексеевич может оставаться на земле Канады не более месяца. По истечению этого срока мы обязаны его переправить в Буэнос – Айрес. Вы можете его сопровождать.
– Спасибо, мистер Хиггинс. Я так и сделаю. Надеюсь, ваши друзья не в обиде? Ведь я выдал все деньги, которые они запросили.
– О, да, они вам очень благодарны.
– До свидания.
Хиггинс попрощался, а Сергей Александрович засел писать письмо своим родственникам в Буэнос – Айрес. Надо было устраивать Юрия на новом месте. Хотя бы на первых порах будет небольшая поддержка.
Вскоре проснулись друзья Сергея Александровича. После легкого завтрака было решено немного погулять по городу. Собрались, пошли. Монреаль поражал Юрия обилием машин и рекламы. Друзья ходили по улицам, князь комментировал Юрию сценки из канадской жизни, свидетелями которых они становились. Подошли к большой афише. Это был анонс хоккейного матча СССР – Канада. Юрий, сам когда то игравший в хоккей, попросил Сергея Александровича купить билеты.
Через несколько дней трое друзей уже сидели на достаточно хороших местах зимнего стадиона. Свободных кресел на трибунах не было. Хоккей в Канаде имеет исключительную популярность, а матч со сборной СССР носил ещё и подоплёку противостояния Запада и Востока.
Советские хоккеисты не ударили лицом в грязь. Михайлов, Петров и Харламов громили оборону канадцев непрерывными атаками.
Рагулин и Гусев твёрдо держали защиту. Последняя черта надёжно прикрывалась Третьяком. Страсти накалялись. Рёв и грохот трибун оглушал, но Юрий не замечал этого. Канадцы с треском проигрывали. Не справившись со сборной СССР в честном спортивном поединке, канадцы затеяли обычную для них драку. Арбитры сбежали мгновенно. Рагулин выкинул двоих нападавших канадцев за борт одним движением. У тех только коньки сверкнули. В центре поля, выскочившие со скамейки запасных, несколько канадцев навалились на капитана сборной СССР Бориса Михайлова. Он упал, получив сильнейший удар клюшкой под сердце.
Юрий вскочил и кинулся через ступеньки к полю. Сергею Александровичу с большим трудом удалось удержать его от участия в потасовке. А на поле уже шёл настоящий кулачный бой. Пять канадцев в скрюченных позах отдыхали на льду после неформального общения с Рагулиным и Гусевым. Михайлова вынес Петров, прикрываемый Якушевым и Бодуновым. Анисин оказался за бортом, но вылез и продолжал драться.
Через полчаса порядок был, наконец, водворён. Объявили перерыв, канадцы шустро оттащили с десяток своих хоккеистов, уложенных русскими на лёд. Сергей Александрович и Юрий вышли в буфет. Заказали по чашечке кофе, обсуждая матч и драку. К ним подошли двое хорошо одетых людей и на русском языке попросили подписать фотографию. Юрий поинтересовался, откуда они его знают, ведь может быть это ошибка?
– О, нет, – ответили просители. Мы вас, Юрий Алексеевич, очень хорошо помним, а в вашу смерть не верили с самого начала. Это всё происки вашего ревизионистского руководства.
Юрий разговора не поддержал, и, получив автограф, мужчины удалились.
Домой в гостиницу ехали молча. Было видно, что Юрий переживает за хоккеистов, ему неловко, что не удалось им помочь в финале ледового побоища с канадцами. Ведь сборная СССР отказалась играть дальше, и ей записали поражение. Сергей Александрович насколько смог постарался не мешать другу своими утешениями…
Срок пребывания в Канаде истекал. Сергей Александрович получил письма из Буэнос – Айреса. Родственники князя были готовы посодействовать после приезда Юрию Алексеевичу и предоставить на первое время жильё.
Мистер Хиггинс не заставил себя долго ждать и проявился на 30-й день после операции обмена на хуторке. Он поинтересовался, куплены ли билеты, и когда намечен отъезд. Сергей Александрович рассказал об интересующих Хиггинса подробностях и попросил держать его в курсе, если обстоятельства изменяться и отъезд будет перенесён. Хиггинс уверил его, что не изменятся, и попрощался.
На улицах Монреаля уже лежал снег. Сергей Александрович и Юрий ранним морозным утром шли к автомобилю, поджидавшему их под аркой гостиницы. Предстояло длительное воздушное путешествие. Юрий выглядел бодро, хотя его очень волновало ближайшее будущее.
11. Белая хризантема.
Аргентина встретила Гагариных летней жарой. Вся их тёплая одежда перекочевала в чемоданы. Аэропорт поразил Юрия организованность
Русская колония в Аргентине была значительна, но новые знакомые рекомендовали Юрию не афишировать своё прошлое при общении с соотечественника
Сергей Александрович уехал домой, оставив Юрия попечению родственников. Их хлопотами он был определён в школу технического состава аргентинских ВВС. После её окончания Юрий стал служить в должности техника самолёта «Мираж» на одном из военных аэродромов. Его фантастически тянуло к полёту. Это заметил один из пожилых пилотов – ассов. Разговорились. Тот взял Юрия техником на свой самолёт. В выходные Юрий и его новый старший товарищ поднялись в воздух на самолёте – спарке. Умудрённый опытом аргентинский воздушный волк сразу почувствовал руку лётчика, как только Юрий, взяв управление, закрутил виражи и боевой разворот.
После полёта оба долго молчали. Потом аргентинец сказал, что для первого раза получилось весьма недурно, и в глубокой задумчивости ушёл к своему автомобилю. А на следующий день Юрий немного опешил. Его командир первым отдал ему честь и не протягивал руки при встрече, пока Юрий не протянул ему свою. После полётов командир вытащил из нагрудного кармана фотографию Юрия в форме майора советских ВВС с Золотой Звездой и Орденом Ленина.
– Господин техник, мне кажется, что вы очень хороший лётчик. Я был бы счастлив, если вы подпишите мне свою фотографию.
Юрий поглядел на своего командира. В глазах аргентинца застыло волнение и неподдельное участие. Пришлось сознаться и подписать фотографию на память.
– Я понимаю, что ваше прошлое – тайна. Не знаю, смогу ли чем помочь вам, однако я сделаю всё, что бы вы летали.
– Спасибо. Это моя мечта. Я не могу без неба…
В кабинете Командующего ВВС Республики Аргентина бригадного генерала Артуро Лами – Дозо было тихо. Генерал сидел в большой задумчивости. Сегодня ему позвонил один из старых друзей. Великолепный лётчик. Он просил принять его по срочному делу. Друзей у генерала было немного, а отношение к ним отличалось теплотой.
В дверях появился адъютант. Он доложил о прибытии полковника, ожидающего Лами – Дозо. Генерал кивнул головой и встал навстречу старому другу. Они выпили по чашечке кофе, и полковник сказал:
– Артуро, понимаешь, дело моё к тебе необычно. Я не любитель разных там историй. Не верю в чудеса и прочую чушь. Но здесь, я, право, растерялся…
Знаешь, с полгода назад, у нас появился новый техник. Ну, парень, как парень. Невысокий. Аккуратный. Исполнительный. А я смотрю, как он провожает каждый взлетевший самолёт! Он же летит вместе с ним!
Перевёл его к себе. Думаю, надо поближе присмотреться. Наблюдал его работу каждый день. Всё безупречно. Тогда я предложил ему полетать со мной в спарке. Ну, думаю, дам подержаться за ручку, а педали и рычаг управления двигателем держу сам. Потом постепенно отдал управление ему. И что ты думаешь? Он открутил пилотаж, лучше, чем я сам могу. Только левый иммельман на четвёрочку. Это лётчик от Бога! Таких у нас едва найдётся с пяток.
Стал я всматриваться в его лицо. И ты знаешь, меня как кто ударил, настолько это было неожиданно! У меня есть альбомчик, давно собираю портреты знаменитых пилотов. Стал перелистывать, гляжу на одну фотографию – точно, мой новый техник!
– И кто же он, если не секрет?
– Ты знаешь, секрет. Но не от тебя.
– Что ты тут темень наводишь, говори, раз пришёл…
– Это русский. У меня его фотография в форме майора. Он первым из людей полетел за пределы атмосферы в 1961 году.
– Вот это да! Хорошенькую новость ты мне подбросил. А от меня ты что хотел?
– Нельзя нам разбрасываться такими людьми. От тебя зависит, будет ли он летать дальше, или нет. Я ведь могу его лишь в спарке катать, да и то не часто.
– Сколько ему осталось служить?
– Полгода.
– Хорошо. Я подумаю. Подготовь его к разговору со мной.
– Спасибо.
Старые друзья обнялись, и полковник уехал на аэродром. Но Дозо разговора не забыл. И в один из сереньких осенних дней Юрия вызвали в штаб ВВС. Начальники, не знавшие причины вызова, очень суетились и давали разные советы, как себя вести. Юрий был им искренне благодарен. И лишь его командир был спокоен. Он сказал:
– Дон Юрио, я говорил о вас командующему. Надеюсь, вы простите мне это. Но другого пути в небо я не смогу вам обезпечить.
Юрий поблагодарил командира и уехал в штаб ВВС. Лами – Дозо встретил его приветливо. Поинтересовался, как идёт служба, сколько осталось тянуть лямку техника.
Юрий не торопясь отвечал, стараясь говорить чисто заученные испанские слова.
– Вы знаете, ко мне как – то заходил мой старый приятель. Полковник. Он был поражен, что техник его самолёта владеет высшим пилотажем лучше его самого…
Лами – Дозо затянулся сигарным дымом и наблюдал за Юрием. Тот пожал плечами, сказав, что всякое бывает, частные лётные школы могут дать приличный налёт и хорошую подготовку.
Лами – Дозо подошёл к своему сейфу. Замок провернулся. Послышалось шуршание папок и листков. Сейф закрылся, мягко прижимая дверцу. Дозо положил перед Юрием несколько фотографий, сделанных в Бразилии во время дружеского визита Гагарина в эту страну. Таких ракурсов Юрий раньше не видел, хотя материал по той поездке просматривал внимательно.
– Знаете, я немного увлекаюсь фотографией. Мне бы очень хотелось, что бы вы подписали эти работы мне на память. Для меня такое будет большой радостью.
Юрий подписал по – русски свои портреты, но дат не ставил.
– Дон Юрио, я хотел предложить вам остаться в кадрах ВВС. Офицером. Полковника я дать вам не имею права. Вы пройдёте обучение на самолёте «Мираж» и получите чин лейтенанта. Думаю, что большего сделать для вас я не смогу. Вы согласны?
– Да, спасибо…
Через полгода у Юрия уже был немалый налёт часов на «Мираже». Леталось ему с упоением. Легко и свободно. В полёте он пел свои русские песни, бывало немного и испанских. Дружная семья лётчиков приняла нового члена радушно. Перед мастерством всегда преклоняют головы настоящие мужественные люди.
Однажды, Юрий в разговоре услышал, что формируется группа для поездки во Францию. Предполагалось обучение лётчиков на новый самолёт, закупаемый там для флота. Юрий позвонил в штаб ВВС и попросил принять его.
Лами – Дозо участливо выслушал темпераментную просьбу. Однако сразу решить вопрос он не мог. Самолёты закупались для базирования на авианосце или на островном аэродроме в Рио – Гранде. Там базировались подразделения морской авиации, подчинённые флотскому командованию. Но, Лами – Дозо успокоил Юрия, сказав, что решит этот вопрос с главкомом ВМС.
Юрий потерял сон и покой. «Мираж» уже порядком надоел ему. Машина надёжная, но скользит плохо, скороподъёмность не очень. Маневренность и огневая мощь на уровне. Воевать на ней можно. Но, уже староват. А хотелось свежий самолёт, с его загадками и скрытыми возможностями.
Зимой погоды не было. Бураны сменялись потеплениями, и с океана тянуло густую пелену тумана. Юрий сидел в клубе, когда к нему подошёл рассыльный и почтительно склонившись, позвал к телефону. На проводе был Дозо. Он иногда звонил сам, чтобы не посвящать лишних людей в не касающиеся их дела. Дозо сообщил, что Юрий включён в группу, следующую на обучение. Но теперь начальником пилота станет главком ВМС, Дозо подписал приказ о переводе Юрия в морскую авиацию.
Юрий поблагодарил и сердечно обещал не забывать старых друзей…
Отъезжающие на обучение лётчики собирались в одном из отелей Буэнос – Айреса. Командовал ими капитан Христофоро Коломбо. Юрий быстро сошёлся на дружеской ноге со всеми новыми товарищами.
Особенно сдружился он с сербом, по прозвищу Тито.
Морское путешествие во Францию оказалось утомительным. Океан часто штормил, поднимая огромные гривастые волны, обрушивающиеся на лайнер. Водяная пыль неслась над мачтами. В лучах низкого ярко-красного солнца вставали величественные радужные столбы. Серый океан преображался, сливаясь с небом в единое полыхающее семицветьем тело. Мореходность корабля позволяла бороться со штормом и держать приличный ход. Однако пассажиры по большей части укачались и лежали по каютам.
Юрий иногда стоял возле большого иллюминатора салона первого класса, откуда была видна широкая панорама борьбы лайнера со стихией. Носовая оконечность в пенных бурунах прорезала набегающие водяные громады, упрямо шла вперёд. Корпус судна дрожал от напряжения машин и ударов волн. Палуба покрывалась белоснежной пеной, стремительно уходящей за леера.
Юрий вспомнил, каким маленьким и спокойным выглядел Атлантический океан, когда он взлетел к звёздам солнечным апрельским утром. Сто восемь минут потребовалось ему тогда для кругосветного путешествия…
Наконец вошли в Средиземное море. Вода, как зеркало. Пассажиры отдыхают после тяжёлого перехода через Атлантику. Командир группы аргентинских лётчиков объявил коллегам, что завтра после прибытия он разместит всех в отеле, а послезавтра они вылетают на остров, где расположена учебная база французских ВВС.
Обучение на новый многоцелевой самолёт было поставлено серьёзно. Подробно проходили двигатель, вооружение и радиооборудовани
Юрию понравился этот самолёт. Мощный двигатель, хорошая маневренность. Ручки слушается просто идеально. Юрий стал практиковаться в полётах на предельно малых высотах 10 – 30 метров. Самолёт вёл себя в таких режимах полёта устойчиво, но французы при показах возможностей машины ниже 50 метров не летали и не рекомендовали этого делать аргентинским коллегам.
Напряжённая учёба иногда сменялась выездами на материк. Там пилоты проводили свои редкие выходные. В один из таких дней серб, приятель Юрия, затащил его на концерт великой итальянской актрисы Джины Лоллобриджиды. Они сидели в первых рядах. Джина блистала своими талантами. Пела, танцевала и немного импровизировала. Юрий вспомнил, как он с ней гулял по ночной Москве, оторвавшись от назойливых сопровождающих, помнил её горячее дыхание и бездонность прекрасных глаз во время поцелуя, подаренного ему на набережной. Его поразил неукротимый темперамент этой женщины, чистота и высота её натуры. Именно поэтому тогда дело и кончилось одним поцелуем.
Сейчас же, находясь в трёх метрах от неё, Юрий внезапно поймал сверкающий взгляд актрисы. И весь вечер она пела только для него, не отрывая взгляда больше чем на полминуты. Юрию стало не по себе. Он толкнул в бок друга, и пилоты вышли незадолго до завершения концерта.
Ночью Юрию плохо спалось. Было душно. Он открыл окно своей комнаты в отеле. Луна светила всем своим диском, прорисовывая до мелких деталей даже листья деревьев парка. Перевел взгляд ниже и не поверил своим глазам.
До подоконника второго этажа была приставлена лестница. На её ступеньках стояла женщина в накинутом чёрном плаще. Из – под капюшона на Юрия смотрели знакомые, пронзительно – бездонные глаза Джины. Она сказала на плохом русском:
– Юра, я хотел зайти к вам, но инкогнито…
Он протянул руки и помог женщине перебраться в комнату. Стены и потолок внезапно закружились, в ушах звучал несравненный Вивальди. Огненные всполохи поцелуев стали перемежаться с удивительными ароматами цветов. Такой ночи ни Юрий, ни Джина ещё не переживали.
Юрий уже много лет близко не сходился с женщинами. Валя стала для него всем. Но с Джиной было что – то сверх разума и чувств…
Она выскользнула в окно под утро. Днём Юрий долго лежал, закинув руки за голову. Тито пришёл к нему и позвал на завтрак. На столе перед зеркалом серб увидел женскую брошь. Знаток ювелирных украшений, Тито мгновенно вспомнил, что видел это чудо вчера на груди итальянской кинозвезды. Выпучив глаза на Юрия, он ретировался. Больше всего серба поразило, то, что актриса, отказавшая американскому авиакоролю миллиардеру Хьюзу, выбрала его товарища…
А полёты и учёба шли своим чередом. Настало время ракетных атак по кораблям. Дотошно изучив оборудование самолёта и ракету, приступили к пускам по мишеням. Все пилоты усвоили программу, получили свидетельства. Пора было отправляться в обратный путь.
И тут Юрий получил письмо. Оно было передано верным другом Тито. Джина благодарила его за возвращение забытой бриллиантовой броши. Она просила оставить ей на память о том незабываемом вечере хоть что – нибудь. Из конверта выпала её фотография с тёплыми словами, начертанными на обороте.
Юрий достал из ящика стола фотографию хризантемы. Цветок был изображён очень точно со всеми подробностями, подчёркнутыми весьма художественно. Юрий поставил свою русскую подпись и запечатал фото в конверт.
12. Шторм.
Атлантический океан неистовствовал. Сильнейший ветер срывал гребни огромных волн. Бросался на такелаж лайнера, силясь унести его в пучину. В каскадах брызг, тяжело зарываясь носом в седые от пены валы, лайнер шёл к берегам Аргентины. Юрий стоял и смотрел на стихию. Тито подошёл сзади и сказал, что надо бы спать. Но ночной шторм завораживал. Тито невольно залюбовался его картиной. Мертвенный желтоватый свет Луны струился сквозь бушующее пространство, делая его почти нереальным.
– Смотри, – сказал Юрий – это и есть наше будущее. Сплошной ночной шторм.
Юрий обнял друга, и они отправились по каютам.
Не смотря на невероятно большое расстояние, отделяющее Юрия от Родины, он всё время чувствовал её дыхание. Телевизор и радио приносили вести об автоматических аппаратах, ездивших по поверхности Луны, об исследовании Марса и Венеры нашими станциями, мягко опустившимися на эти планеты. На пыльных тропинках планет Солнечной системы оставались следы нашей страны, песня оказалась пророческой. Но на фоне потрясающих успехов Юрий не мог не заметить, что деградация верхов СССР неумолимо валит космонавтику. Тяжким грузом легла на сознание всего человечества неразоблачённая лунная афера НАСА. Самый лучший носитель Н-1, лебединая песня Королёва, был варварски растерзан неким Глушко. Этот инженер ещё до войны оклеветал Королёва, подписав не одно письмо в органы. И вот теперь, дорвавшись до власти, паскудник уничтожил восемь готовых ракет Н-1, документацию, стартовые комплексы и производственный конвейер в Куйбышеве. О таком подарке аферисты из НАСА не могли и мечтать. Почти готовый пилотируемый полёт космонавта СССР на Луну вылился в капитулянтскую программу «Союз – Аполлон», правда во всём мире она называлась ЭПАС, «Союз», как побеждённый стоял в самом конце этого словечка. На деле программа ставила основной целью передачу всех наработок и секретов русской космической промышленности американским аферистам, утверждая уже не словами, а материально их газетную лунную победу. Яростная ненависть Глушко к Королёву, как нельзя лучше вписалась в американские планы по убийству русского космоса. Окружённый агентами влияния, аппаратный гроссмейстер Брежнев, запуганный ко всему прочему андроповским покушением на свою жизнь в1969 году, постепенно сливал все достижения Советской, Сталинской Росси в американский унитаз. Лишь бы только подольше оставаться у власти. Вождём, русским мессией, таким, как Сталин, ему было стать не дано. Брежнев лишь создал гениальную систему противовесов и компромиссов, позволяющую долгое время балансировать между русской и еврейской силой. В борьбе этих двух сил сам Брежнев оказался на стороне тьмы. Он сделал многое, что бы уничтожить своих недругов, среди которых оказался и непримиримый Гагарин.
Понятно, что Юрий Алексеевич всегда отстаивал интересы дела, которому служил. А Брежнев лавировал между силами только со своим шкурным интересом – продлить лично его, Брежнева, властные дни. Шушера брежневского окружения, чем мельче, тем подлее суетилась и рвала куски от тела закабаляемой американцами Родины.
Сердце Юрия переполняла боль. Он всем своим существом чувствовал, что народ русский, вся его необъятная родная земля, в большой беде. И имя ей – ИНОБЕСИЕ. Раньше, во времена Иосифа Волоцкого, такая болезнь имела название ЕРЕСЬ ЖИДОВСТВУЮЩИХ. В гениальной книге « Просветитель» русский воин духа безпощадно разгромил отступников, невзирая на лица, среди которых был и Митрополит Московский Зосима, по церковной иерархии стоявший много выше Иосифа.
В Буэнос – Айресе Юрий запоем читал доступные для него книги православного храма. Вера, которую он сохранял всю свою жизнь, помогала выстоять в тяжелейших испытаниях сначала неволи, а потом и чужбины. Ностальгия всё чаще и чаще тысячью маленьких острых когтей впивалась и раздирала невыносимой болью душу Юрия. Он стал иногда заглядывать в редакцию газеты «Наша Страна». Это была русская газета, основанная ещё великим борцом и мыслителем Иваном Солоневичем. Юрий прочитал все его труды не отрываясь. Теперь Солоневич стал наряду с Экзюпери самым любимым писателем лётчика.
Но свободного времени было мало, и Юрий со всей страстностью отдался полётам. Не проходило ни дня, в который Юрий Алексеевич не поднимал бы свой штурмовик в воздух. Он летал над морем, постоянно совершенствуясь в слепых полётах, полётах на сверхмалых высотах. Особенно захватывал Юрия полёт над штормовым океаном. Седые валы бросались в небо миллиардами солёных брызг, стараясь достать самолёт. Юрий нёсся над стихией подобно буревестнику, легко вспарывая пространство. На стёклах кабины оседала морская соль. Ярость океана и буйство его нрава стало сродни духовному состоянию лётчика.
Сильнейший ветер давил машину к воде, и Юрий понимал, что в таком полёте любая ошибка – последняя. Но и для противника, скользящий на малой высоте самолёт был неуязвим и невидим, становился неотвратимым карающим мечём, от которого нет спасения. Товарищи, видя, как летает их коллега, потянулись перенимать его опыт. Скоро вся эскадрилья могла летать на десяти метрах высоты.
Комэск Коломбо подготовил план и обезпечил тренировку для отработки ракетных атак по кораблям. В качестве целей использовались новейшие эсминцы английского проекта 42, получившие в аргентинском флоте имена «Святая Троица» и «Геркулес». Штурмовики успешно подходили на малой высоте до рубежа пуска ракет практически незамеченные с кораблей. Подскок, пуск ракеты, отворот и возвращение на предельно малой высоте.
Но самой сложной задачей для лётчиков оказалась дозаправка в воздухе. Не всегда удавалось успешно состыковаться с танкером. А океан ошибок не прощает, равно как и противник. Боевая учёба и постоянные полёты делали своё дело. Штурмовая эскадрилья была готова во всеоружии встретить врага.
Юрий понимал, что противником в самом ближайшем будущем станут англичане, захватившие принадлежащие Аргентине Мальвинские острова с богатейшим нефтеносным шельфом. Глава Аргентины – генерал Леопольдо Галтиери был полон решимости вернуть стране утерянные земли и нефтяные богатства.
Весна 1982 года для Аргентины была холодной и ветреной. Руководство Республики всё же решилось провести операцию «Росарио» – освобождение Мальвинских островов от английской оккупации. Первыми на архипелаг высадились боевые пловцы под командованием капитана Давыдова. Юрий знал этого отважного морпеха со сложной изломанной судьбой.
Во втором эшелоне высадки были десантники под командованием капитана Гринчо. Он погиб во время скоротечного боя с английским гарнизоном. Англичане сопротивлялись недолго, и вскоре над Мальвинскими островами и Южной Георгией взвились победные аргентинские флаги.
Галтиери отдал приказ высаживать основной контингент войск воздушным путём. Очень быстро было переброшено около 15 тысяч солдат и офицеров. Правда, большинство из них были резервистами, со слабым вооружением и недостаточной подготовкой, а боевой опыт отсутствовал даже у офицеров. Острова стали готовить к активной обороне. Сил и средств не жалели.
Британский лев на другом берегу океана угрожающе рычал и метался, собирая боеготовые корабли в 317-е оперативное соединение. Оно перед отправкой к Мальвинским островам насчитывало до половины всего военного флота Британии. Англичане собирались воевать серьёзно. В случае неудач на море, ими планировались ядерные удары по центру Аргентины – городу Кордоба, где была сосредоточена тяжёлая промышленность. Эсминцы несли ядерные глубинные бомбы, а подлодки – ядерные торпеды.
Вся английская армада, ведомая адмиралом Вудвортом, двигалась по плану операции «Корпорация» через Атлантику, а Тэтчер топала в Лондоне каблучками, намереваясь, видимо, раздавить непокорную Аргентину. Корабли успешно преодолевали расстояние, наматывая на винты мили нелёгкого похода. Служба была поставлена образцово. Британский флот славился дисциплиной, высокой выучкой офицеров и матросов. Противник, прямо скажем, не папуасы на пирогах. В составе соединения были два полноценных авианосных корабля – «Инвинсибл» и «Гермес». Два контейнеровоза переоборудовали для старта и приёма самолётов вертикального взлёта «Си харриер». Десантные суда везли в своём чреве экспедиционный корпус.
Во время перехода англичане не раз наблюдали над своей армадой советские самолёты разведки и целеуказания. Широко распластав краснозвёздные крылья, огромные машины выныривали из-за горизонта, словно появлялись из-под воды. Поднять противодействующ
В район Мальвинских островов командованием советского ВМФ было направлено множество рыболовных судов. Они имели основной задачей разведку театра военных действий, многие из этих траулеров несли мощную радиолокацию и другое оборудование. Все штурмана были кадровыми офицерами флота, а руководство флотилией было централизовано и замыкалось на гидрографическое судно, имевшее прямой канал связи с ГШ ВМФ. Эскадрилья Ту-95РЦ, базирующаяся на Анголу, получила задачу, взаимодействуя с флотилией, вести непрерывное слежение за действиями противоборствующ
Аргентинцы использовали для дальней разведки пассажирские самолёты «Боинг 707». От них поступило сообщение, что англичане идут двумя соединениями TF-317.8 и TF-317.9. Самолёты разведчики выяснили и корабельный состав соединений. Он насчитывал 2 авианосца, 11 эсминцев, 27 фрегатов, 2 контейнеровоза, 6 танкодесантных кораблей, 2 тральщика. Были замечены 3 атомных подлодки и 1 дизельная. Воздушное прикрытие соединения насчитывало порядка 30 самолётов вертикального взлёта «Си харриер».
Пока соединение TF-317 двигалось до района развёртывания, дипломаты отчаянно пытались решить спорный вопрос своими средствами. Но направить конфликт в переговорное русло не удалось. Значительная часть вины за это лежит на англичанах.
Советский Союз пристально наблюдал за развитием конфликта. Кроме самолётов и кораблей была задействована космическая техника. 31 марта 1982 года на орбиту были выведены два спутника «Космос 1345» и «Космос 1346». Это были одни из самых совершенных машин космической радиоразведки. В дополнение к ним был запущен спутник фоторазведки «Космос 1347». В процессе развития конфликта СССР нарастил свою космическую разведгруппировк
Советское руководство через посредников предложило помощь Аргентине. Не откладывая дело в долгий ящик, советские представители передали полную информацию о составе английской эскадры и, особенно, о выявленных атомных подводных лодках.
Наконец, англичане объявили о начале боевых действий в районе Мальвинских островов. Они незаконно обозначил 200 мильную зону, где пообещали топить все суда. 2 мая аргентинский крейсер «Генерал Бельграно» и два корабля охранения совершали учебное плавание далеко за пределами 200 мильной зоны блокады, объявленной англичанами. Место крейсера определялось возле берегов Патагонии, в непосредственной близости от острова Этадос.
Крейсер был старым артиллерийским кораблём американской постройки, переживший разгром Пёрл Харбора. Вооружение его состояло из 12-и 156 мм орудий. Он был продан Аргентине в 1951 году. Эсминцы охранения – новые корабли 1977 года постройки, имели достаточно совершенные средства ПЛО. Но использовали их неграмотно – только в активном режиме. Поэтому английская АПЛ «Конкеррор» издалека определила место и курс аргентинских кораблей, вышла в их кормовые сектора и необнаруженной осуществляла длительное устойчивое сопровождение целей.
Аргентинцы шли на восток от Мальвинских островов и находились вне зоны боевых действий. Командир АПЛ донёс обстановку в Адмиралтейство. Но Тэтчер лично отдала приказ об атаке и уничтожении обнаруженных целей. Тогда АПЛ выпустила три акустические торпеды Мк-8. Попали в атакованный корабль лишь две. Первая взорвалась в центре крейсера. Вторая ударила в носовую оконечность. Во время взрывов погибло более 320 человек.
Через двадцать минут экипаж начал организованно покидать уходящий в пучину крейсер. Корабль продержался на плаву больше 45 минут. Последними сошли на спасательный плот вахтенный офицер Александр Беликов и командир корабля Бонсо. Корабельный водолаз серб Топанич вытаскивал на плоты тех, кто оказался в ледяной воде.
Прошли сутки. Океан жестоко штормил. Плоты разбросало друг от друга на значительное расстояние. Лейтенант Беликов, сильно страдая от морской болезни, смотрел на седой океан, гнавший по волнам их спасательный плот. В руке Александр сжимал специальный нож, которым нужно было разрезать крышу плота, если волны перевернут его. Температура воздуха опускалась за минус двадцать по Цельсию. Некоторые моряки уже замёрзли насмерть. Но Беликов не терял надежды.
Плот взлетал на гребень пенного серого вала, а Александр с мольбой к Всевышнему всматривался в небо. И оно не подвело. Рокоча моторами и приветственно качая крыльями, низко прошёл противолодочный «Нептун» с флагом Аргентины на хвосте. Через пол суток к плоту подошёл буксир – тральщик «Гуррачага». Оставшиеся в живых моряки крейсера были спасены.
Другим морякам, оказавшимся в ледяном штормовом океане повезло меньше. Советские рыболовные суда подошли в район гибели крейсера только после получения гарантий английской стороны о безопасности. Корабль разведки «Белокаменск» подошёл к месту трагедии первым.
На волнах то здесь, то там, среди пенных бурунов виднелись спасательные жилеты моряков. Все аргентинцы были уже давно мертвы от переохлаждения, а чайки расклевали их лица до неузнаваемости. Матросы «Белокаменска» выловили больше десятка трупов, погрузили их в морозильную камеру, и судно взяло курс на Рио – Гальегас.
Советское руководство не разрешило сход на берег. Тела передавали на подошедший аргентинский катер. Флаги были приспущены. Набережная затихла скорбным людским морем. Казалось, что встретить погибших пришёл весь город. Траурный катер отвалил от «Белокаменска». Зазвучал гимн Аргентины. С борта советского корабля было видно, что погибших передавали с катера на набережную, укладывали в стоящие на орудийных лафетах гробы. Город прощался с отважными моряками. Траурный марш доносил до русского корабля скорбь аргентинского народа.
13. Дело величавое войны.
Юрий узнал о гибели аргентинского крейсера одним из первых. Силы поиска аэродрома Рио – Гранде были подняты по тревоге. Все гражданские рыболовные суда и вспомогательные корабли флота вышли в море. На одном из них служил командиром знакомый Юрию русский эмигрант, бывший кадет – воспитанник одного из русских зарубежных кадетских корпусов. Седовласый капитан согласился взять Юрия на борт. Комэск Коломбо отпустил Юрия, предупредив об осторожности.
Шторм бросал небольшой кораблик, выбивал заклёпки, корёжил шлюпбалки и рвал леера. Юрий, продрогший до костей, стоял на мостике рядом с командиром. Ночь прорезалась узким клинком прожекторного луча. Изредка в его сияющей белизне кроме бушующего океана появлялся тёмный силуэт. Но это были рыболовецкие суда. Плотов и плавающих тел никто не наблюдал.
Кораблик уже несколько часов с трудом боролся со штормом. Эфир был полон сигналами аварийных радиомаяков со спасательных плотов. Люди на них должны быть ещё живы. Утром на горизонте появились оранжевые точки. Прибавив ходу, тральщик подошёл к прыгавшему на волнах плоту, швартовая команда сработала чётко, оранжевое судёнышко подтянули к борту. Окоченевших людей передавали на палубу и оказывали помощь. Половина из них была ещё жива. В сердце Юрия вскипала ненависть к вероломным англичанам, ведь крейсер был старым учебным кораблём и не представлял угрозы, совершая учебный поход за пределами 200 мильной зоны. Звериное мурло Тэтчер ясно проглянуло в этой пиратской акции.
По возвращению на аэродром Рио – Гранде, Юрий без сил повалился на койку. Но заснуть не мог. Чудились погибшие моряки крейсера, заживо замёрзшие в тесноте заливаемого штормом плота. Жажда праведной мести переполняла всех лётчиков эскадрильи капитана Коломбо. И вот получен приказ. Пара штурмовиков должна атаковать обнаруженные разведчиками английские корабли.
Капитан третьего ранга Аугусто Бедакаррац и лейтенант флота Армандо Майора повели свои самолёты на восток. В небе их уже ждали танкеры под прикрытием истребителей «Мираж». Семибальный шторм свирепо гнал ледяные волны. Погода для атаки благоприятная. Нижняя кромка облаков опустилась до 100 метров. Аргентинцы шли на малой высоте под облаками. РЛС выключены, в эфир – ни слова.
Экипаж противолодочного «Нептуна» отслеживал неприятеля и выдавал целеуказание. Пара штурмовиков вовремя подошла к месту дозаправки и удачно приняла топливо. Теперь предстоял венец полёта – атака! Скорость 900. Внизу, в 30-и метрах бушующие седые волны. Цели быстро приближаются.
Бедакаррац приказал Майоре довернуть на обнаруженную группу кораблей. «Этандеры» подскочили до 150 метров и включили бортовые РЛС. Экраны пусты…
Но отважные лётчики упорно двигались к цели. Ещё подскок. На экранах РЛС группа кораблей. Доворот в сторону цели. Подход на 10-и метрах высоты до дистанции 50 км. Подскок до 150 метров. На экранах РЛС две крупные цели. Угол между ними 40 градусов. Лётчики вводят данные в головки самонаведения ракет. С дистанции 35 км оба штурмовика выпустили ракеты.
Резкий разворот, снижение до 30-и метров и выход из боя были безупречны.
А, тем временем, две необнаруженные противокорабельн
Ракета снизилась до высоты 2-х метров. Верхняя вахта «Шеффилда» увидела смертоносное копьё «Экзосета» уже у борта своего корабля. Ракета попала точно в середину, в рубку оперативного управления, где находился штаб ПВО всего английского соединения…
По милости друзей англичан боевая часть ракеты не взорвалась. Но даже взрыва двигателя с остатками твёрдого топлива оказалось достаточно для сильнейшего пожара на корабле.
Экипаж с ним не справился и «Шеффилд» утонул. Сорок человек было потеряно. На дно океана отправилась одна ядерная глубинная бомба. Английскому Адмиралтейству была врезана звонкая оплеуха. Потопление аргентинского крейсера оказалось далеко не безнаказанным.
Для англичан явилось полной неожиданностью успешное использование аргентинскими лётчиками противокорабельн
Старую субмарину «Санта Фе» удалось уничтожить в тяжёлом бою возле острова Южная Георгия. Командир подводной лодки совершил ряд ошибок и только поэтому англичанам сопутствовал успех. Но новые субмарины оставались угрозой номер один для всех кораблей соединения. «Сан Луис» успешно атаковал торпедами и утопил английскую АПЛ, транспортное судно и фрегат. Озверевшие от таких потерь англичане несколько суток преследовали аргентинскую подлодку, но устойчивого контакта и уничтожения добиться не удалось.
Неблестяще действовали и «Харриеры». От огня аргентинской ПВО в первую неделю боёв было потеряно пять машин. Это составляло четверть численности авиакрыла обеих авианосцев. Положение спас контейнеровоз «Атлантик Конвейер», доставивший 30 самолётов, которые могли взлетать с его палубы.
Полсотни аргентинских «Миражей» вели постоянные бои с английскими самолётами. При атаках на корабли аргентинские лётчики проявляли чудеса храбрости. Дымные облака взрывов окутывали английские суда. Океан кипел от ярости налетевшего праведного вихря. Из развороченных палуб извлекали груды погибших, некоторые эсминцы и фрегаты ложились в гибельный крен, что бы уже никогда не подняться. Но и героические эскадрильи Аргентины теряли своих отважных бойцов. Не вернулись на родной аэродром многие знакомые Юрия, в том числе и первый командир, подаривший Юрию вторую небесную жизнь.
И воистину светло и свято
Дело величавое войны
Серафимы ясны и крылаты
За плечами воинов видны.
Гагарин добился, чтобы и его включали в боевое расписание. Оставаться наблюдателем было не в характере этого человека. Правда, пришлось побывать у командующего ВВС. Лами Дозо, похудевший и посеревший лицом, выслушал просьбу Юрия. Долго молча изучал какие – то бумаги. Потери лётного состава кровавой раной легли на его сердце. Имел ли он право послать на смертельно опасное дело лётчика, который был одним из последних асов, того, кто должен обучать молодых?
Но Дозо очень хорошо понимал, что такое офицерская честь. Тем более для Юрия, который мог расценить запрет ему боевой работы как недоверие.
Дозо поднялся, Юрий встал со своего места тоже. Тяжёлыми шагами бригадный генерал подошёл к сейфу. Открыл дверку и долго что – то искал. Юрий напряжённо ждал решения командующего. Тот повернулся к пилоту и попросил подойти. В руке Дозо холодно поблескивал небольшой «парабеллум». На стол легла полная обойма.
Дозо сказал, взвешивая каждое слово:
– Вам, Дон Юрио, попадать в плен никак нельзя. Возьмите, это мой подарок. «Парабеллум» придаёт уверенность, силу и решительность тем, кто его держит в руке. Это сокровенная магия далеко не всякого оружия. Я уверен, что отдаю его в надёжные руки.
Юрий вышел от командующего в сильном волнении. Когда – то, Сергей Павлович Королёв, перед первым полётом пригласил его прогуляться. Они ходили по стартовой позиции, поднялись на верхнюю площадку кабель – мачты. Ракета стояла у них за спиной, готовая принимать топливо и окислитель. Степь лежала перед ними, пряный аромат кружил голову.
Сергей Павлович сказал, обняв Юрия за плечи:
– Я думаю, что всё пройдёт хорошо. Верю в это. Однако мы сочли необходимым укомплектовать твой корабль дополнительным имуществом. Если положение станет безнадёжным, ты найдёшь бутылку коньяка и пистолет за панелью управления. Там есть свободный карман.
Сергей Павлович сказал всё очень буднично, но в то же время проникновенно. Двадцать лет прошло, а, кажется, было вчера…
Юрий прибыл в Рио – Гранде под вечер. Аргентинские воины только что отбили атаку английского подразделения SAS на аэродром и ангары. Хвалёное элитное подразделение, потеряв трёх человек убитыми и одного пленным, отошло на территорию Чили. Трупы хорошо экипированных спецназовцев рядком лежали в одной из комнат штаба. Там же разведчики вели допрос пленного. Он показал, что группа высадилась с дизельной подлодки и имела задачу уничтожить штурмовики и аэродром. Пленного и трупы вскоре увезли.
Юрий пошёл к Коломбо. Тот хмуро сообщил, что боевые вылеты Юрию запретил адмирал Анайя. Если пилот хочет, то пусть едет к Дозо и летает на «Мираже». Вот командировка. Коломбо молча затянулся сигарой и отошёл к столу. Юрий взял листок и пошёл собирать вещи. На прощание Коломбо сказал, что надеется на возвращение лётчика в эскадрилью.
– Я ни кому не отдам вашего самолёта. Летайте пока на «Мираже», а «Этандер» вас дождётся.
Дорога до аэродрома ВВС не заняла много времени. На следующий день Юрий вылетел на боевое задание. За сутки теперь ему выпадало 2 – 3 вылета. Боевая работа накалялась. В середине мая аргентинские ВВС предприняли массированный налёт на английские корабли. Юрий шёл в первом эшелоне атакующих самолётов.
Высота 20 метров. Под крылом привычно вздымал водяные горы Атлантический океан. Ведомый шёл чуть выше и поотстав. Внезапно Юрий увидел пару «Харриеров». Они барражировали на подходе к островам. Прижавшись к воде до 10 метров, пара «Миражей» зашла в хвост «Харриерам». В прицеле гагаринского самолёта вырастал отвратительный силуэт ведомого англичанина. Подойдя на 50 метров, Юрий нажал на гашетку пушки. Горящие трассы, выйдя из пушечных стволов, потянулись к противнику и буквально разорвали вражескую машину, превратившуюся в пылающее облако. Ведущего британца, рванувшегося вверх, добил коллега Юрия.
Вскоре в эскадрильи за Юрием закрепилось прозвище Командор Огонь. Это было связано с тем, что в эфире в азарте боя ведомые аргентинские лётчики часто слышали слова незнакомой русской песни:
Из многих тысяч батарей,
За слёзы наших матерей,
За нашу Родину,
Огонь, Огонь!
Лавина бомб и огненные струи пушечных снарядов обрушились на английские корабли. «Глэмогран» и «Антилопа» уже лежат на дне. «Ковентри» догорает, агонизируя, выбрасывая клубы ядовитого дыма. Его экипаж погиб в пламени почти полностью. Сильнейший зенитный огонь не остановил аргентинцев. Они прорвались и выполнили задачу.
Самолёт Юрия сильно повреждён. Валится вправо. Но двигатель тянет, может быть повезёт! Ведомому Юрия повезло меньше. Снаряд зенитного комплекса разорвался в кабине. Смерть практически мгновенная. Юрий тянул израненную машину к побережью. Высоты почти не было. Это сделало уходящий дымящийся «Мираж» малозаметным. Океан притих и тяжело ворочал уставшее в непрерывных штормах тело.
Над водой низко – низко летела стальная птица. Всеми силами тянулась она к уже близкому берегу. Но вот гром её реактивного сердца внезапно оборвался. Вздымая ореолы сверкающих брызг, гагаринский «Мираж» плюхнулся в океан. Оставалось каких – то две минуты полёта. Но их у пилота уже не было.
Юрий быстро вылез на крыло. Выдернул из контейнера лодку. Она мгновенно надулась. Юрий привязал её шкертом к самолёту, перегрузил в неё носимый аварийный запас. Самолёт, баки которого заполнились углекислым газом, не тонул. Волнение стихло, ночь опустила чёрный полог на поле недавней битвы, зажглись яркие звёзды южного полушария. Ослепительно блистал в небе Южный Крест.
Юрий присел на гаргрот фюзеляжа. Океан ласково лизал обшивку, мурлыкая какие – то свои песни. Под них Юрию вспоминалось прошлое. Он вдруг отчётливо увидел, что давние переживания Сергея Павловича Королёва были не спроста. Королёв, рассматривая аварийный вариант посадки при отказе третьей ступени ракеты, предупреждал Юрия, что в этом случае будет приводнение вблизи мыса Горн, знаменитого постоянными штормами. Именно мыс Горн не давал Королёву покоя… Как будто видел Сергей Павлович нынешнего Юрия, сидящего на фюзеляже тонущего самолёта в холодных водах Южной Атлантики. Сердцем провидел Генеральный Конструктор будущие опасности, поджидающие Первого Космонавта, всем своим существом пытался их отвести.
В кармане комбинезона холодил ногу «парабеллум», в ствол которого загнан патрон. Но это на самый крайний случай…
Прошло несколько часов. Юрий стал замерзать. Он двигался, разминал руки и ноги, сменил замокшую обувь на сухую, но всё равно не согрелся. Розовое утро проявило циркульный горизонт. Вода как зеркало, полнейший штиль. На серебристой глади, со стороны островов проглянула маленькая чёрная точка. Она росла, приближаясь к покачивающемуся в океане самолёту. Юрий привстал, вглядываясь в даль. Вынул «парабеллум». Рукоятка плотно легла в ладонь. Ладная машинка, подумалось ему. Взвёл курок. А какое утро! Чудо!
С приближающегося корабля стали стрелять сигнальными ракетами. Ну, всё. Пора. Юрий поднял руку с оружием на уровень виска. Взглянул на подходящий корабль. До него оставалось не больше кабельтова… Рыбацкое судно под аргентинским флагом! Спасение. Ему всегда везло. Рыбаки доставили пилота на флотскую плавбазу. Самолёт удалось зацепить краном, выдернуть из воды и поставить на палубу.
Юрий простудился и попал в госпиталь ВМС. Несколько дней ему пришлось пролежать с высокой температурой. Как раз в это время командующий флотом посетил раненых и больных моряков с погибшего крейсера «Генерал Бельграно». В накинутом на плечи белом халате адмирал вошёл в палату. Юрий сидел и читал. При виде начальства Юрий встал, представился. Жорже Анайя внимательно всматривался в лицо спасённого пилота.
– Сколько у вас боевых вылетов?
– Восемнадцать.
– Мне о вас говорил Дозо. Вы друзья с ним?
– Да, можно сказать так. Генерал подарил мне вторую жизнь в небе.
– Я уважаю ваше мужество. Строптивец Коломбо не даёт ваш штурмовик никому. Вы хотите на нём пойти в бой?
– Да, если это возможно.
– Хорошо. Сегодня будет приказ. Ваша командировка в ВВС считается законченной. До свидания.
Адмирал вышел, а Юрий стал собираться в родную эскадрилью в Рио – Гранде. Врачи не сильно перечили, и он выехал вечером того же дня. Коломбо тепло встретил пилота. Сказал, что уже есть приказ о допуске Юрия к боевым вылетам. Адмирал Анайя сдержал своё слово.
14. Родина или смерть!
Каждый аргентинский лётчик мечтал утопить вражеский авианосец. Это главный корабль в ордере, это взлётно – посадочная полоса для десятка вражеских самолётов. Потеря такого корабля заставит противника отказаться от наступательной, активной войны, подорвёт его уверенность в себе, лишит инициативы.
Но атака авианосца – дело очень сложное и рискованное. По атакующим будут работать все огневые средства соединения. Прорваться до рубежа открытия огня и сброса бомб удастся немногим. Авианосец корабль живучий, одной бомбой его не потопишь. Тут нужны согласованные действия многих самолётов, очень помогут противокорабельн
Удар по HMS «Гермес» тщательно планировался в штабах ВВС и ВМС Аргентины. Но недостаток специальных самолётов для разведки и целеуказания значительно затруднял поиск цели штурмовиками. Операция планировалась так, что бы атакующие самолёты заходили на цель со стороны океана, с восточных направлений, откуда противник меньше всего ожидает нападения. Расход топлива на это маневрирование значительно возрастает, но игра стоит свеч.
Ценой предельных усилий и потери разведчиков аргентинцам удалось обнаружить авианосец. Вот уже 3 часа «Гермес» ведут аргентинские самолёты дальней разведки. За это время в Рио – Гранде успели подготовить вылет пары «Этандеров». Юрий идёт ведомым. Привычно побежала навстречу самолёту мокрая бетонка. Белые штрихи слились в единую полосу. Дождь хлестает по стеклу кабины. Юрий едва различает самолёт ведущего, яркую точку сопла его двигателя.
Погода улучшилась через полчаса. Предстояла дозаправка. С танкером состыковались удачно. Прикрывающие «Миражи» приветственно покачали крыльями. Топливо принято, теперь на восток. Скорость 900, высота 30. Исходный район. Ведущий уверенно закладывает левый разворот. В наушниках Юрия приказ: боевой курс. Подскок до 150 метров. Включены бортовые радиолокационные станции «Агава». Экраны пестрят целями. Авианосец в центре ордера. Головки самонаведения ракет принимают данные. Опять бешеный полёт на 30-и метрах. Рубеж пуска. Подскок. Экраны РЛС высвечивают до 15 целей. Где же «Гермес»? Пуск. Ракеты, оставляя чёрные жирные дымные следы, уходят из – под крыльев обеих «Этандеров». Самолёты круто разворачиваются и ложатся на обратный курс.
«Экзосеты» пожирают расстояние до цели. Но вот одна ракета, вильнув вправо – влево, утыкается в воду. Отказ системы управления. Но вторая, снизившись до 2-х метров над волнами, продолжает полёт. Её ГСН выбирает и отслеживает самую крупную цель. Рули чётко отрабатывают, и смертоносное копьё вонзается в борт контейнеровоза «Атлантик Конвейер». Взрыв разносит вдребезги стоящие на палубе «Си Харриеры».
Безподобным костром пылает почти всё судно. Обезумевший от огня и взрывов топливных цистерн экипаж бросается в воду. В воздух взлетают обломки вертолётов, с треском рушатся надстройки, пламя пляшет на разлившемся по воде керосине. Борта судна мгновенно загораются. Потери англичан возрастают с каждой минутой пожара. А горел этот переоборудованны
Адмирал Вудворт, бледнея всё больше и больше, докладывал в Лондон. Головомойка последовала немедленно и безжалостно. Вудворт с горя напился и заперся в адмиральской каюте, метая в дверь всё, что попадалось под руку. Вестовые со страхом проходили адмиральским коридором…
А в Рио – Гранде боевые друзья сердечно поздравляли лётчиков. Их вытащили из кабин приземлившихся самолётов и на руках понесли к автомобилям.
В ресторане мгновенно накрывали столы. Весть о большом успехе лётчиков окрыляла всех аргентинцев, подгонять никого не пришлось.
Юрий даже не ожидал такой встречи. Ликующее людское море у его ног плескалось не раз. Но здесь он был тронут до слёз. Его приветствовали как воина, он отдал долг стране, приютившей его в изгнании, отдал всё свое умение и жар сердца. Аргентина оценила это счастливыми улыбками боевых друзей, на чьих крепких руках он взлетел в небо.
Комэск Коломбо получил указание встретить прибывающего командующего ВМС. Анайя собирался посетить дружеский ужин и поздравить пилотов. Ресторан гудел в праздничном веселье. Анайя вошёл в зал в сопровождении адъютанта. Все встали. В тишине адмирал подошёл к лётчикам, вернувшимся с задания. Он крепко пожал Юрию руку, прямо глядя в глаза.
– Спасибо. Не подвели.
– Служу Родине. На совесть.
За столом Анайя посадил пилотов по левую и правую сторону от себя, во главе трапезы. Немного выпив, адмирал попросил рассказать об атаке, о поведении англичан. Очень внимательно выслушал героев. Потом спросил, как они посмотрят на предстоящую атаку второго авианосца – «Инвинсибла». Пилоты выразили готовность хоть завтра идти и бить ненавистных англичан. В конце вечера адмирал пригласил Юрия в курительную комнату. Бывшие там встали и почтительно вышли.
Адмирал спросил Юрия, доволен ли он своим положением. Юрий ответил, что большего, чем есть сейчас, ему не надо. Тогда Анайя спросил, правда ли, что Юрий летал выше, чем можно подняться на любом самолёте? Юрий не темнил и рассказал подробно о своём апрельском полёте 1961 года. Рассказал о корабле «Восток» и ракете Королёва. Адмирал слушал, забыв про свою сигару. Долго осмысливал рассказ.
– Скажите, Дон Юрио, а вам не хотелось бы повидать родных?
– Да, очень. Но, я понимаю, что это невозможно.
– Я бы поговорил с Галтиери.
Он весьма благодарен вашей стране за ценную информацию о противнике. Возможно, мы смогли бы организовать ваш вояж на родину.
– Нет. Этого не требуется. Мои враги на родине очень высоко сидят. Не надо осложнять ситуацию.
– Как знаете. Пойдёмте в зал.
Веселье продолжалось до позднего вечера, завершившись ярким фейерверком.
15. Танго в серебряном городе.
Потеряв «Атлантик Конвейер», англичане уже не выставляли дозоры барражирующих «Харриеров» на дальних рубежах. Берегли оставшиеся самолёты. Они теперь взлетали только с «Инвинсибла». Старый «Гермес» размолотили бомбами доблестные лётчики аргентинских ВВС. «Небесные ястребы» превратили корабль в плавучую рухлядь, не утонувшую только по тому, что половина бомб не взорвалась. Это была трагедия страны, использующей только покупное вооружение.
Атака на «Инвинсибл» задумывалась комбинированной. В ней должны были принять участие самолёты ВВС и ВМС. Морская авиация выставляла пару «Этандеров». ВВС – четырёх «Ястребов». Больше шести самолётов дозаправить в воздухе единовременно не удавалось. Танкеров было только три. Успех дела можно было ожидать лишь при чётком взаимодействии сил.
Вылет был назначен под утро. Юрий привычно уместился в кабине штурмовика. Его техник – Прево, хлопотал под машиной. Рядом готовили ведомый штурмовик. Ракета была только одна. Последняя. Юрий лично осмотрел её крепление. Теперь она ждала своего часа под крылом его машины.
С первыми рассветными лучами оба «Этандера» пошли на взлёт. Набрали свои 100 метров и развернулись на восток. До встречи с танкерами полёт не представлял сложности.
Приём топлива тоже прошёл без задоринки. Вся атакующая группа самолётов – 2 «Этандера» и 4 «Ястреба» неудержимо устремилась к английскому авианосцу.
Вскоре ведомый прокричал Юрию по радио о появлении высотных целей. Юрий задрал нос своей машины, и сердце его затрепетало. В разрыве облаков над осенней штормовой Южной Атлантикой величественно и неторопливо шли парой Ту-95РЦ.
Огромные машины заканчивали разворот. Красные звёзды горячо алели на высоких килях. Белёсый след инверсии расстилался за двигателями широкой дорогой, дорогой к такой далёкой и недоступной Родине…
Мы богаты лишь тем, что в России родились,
Только это у нас никому не отнять.
Мы всегда и везде русским флагом гордились,
Но, забывшим про Родину, нас не понять.
Наше сердце не там, где покой и достаток,
Если это вдали от родимых полей.
Мы бы отдали всё, чтобы жизни остаток
Провести среди праведных русских людей.
Наш размах и простор невозможно измерить,
Нашу удаль и бунт тяжело укротить.
Чтоб любовь испытать её нужно проверить,
Расставаньем и болью её освятить.
Одного за другим нас несчастья косили,
Мы терялись и гибли в чужой стороне,
Мы скорбим безконечно, скорбим по России,
Безвозвратно ушедшей великой стране.
Юрий довернул на север. Краснозвёздные машины неспешно уходили на свою базу в Анголе. А группа аргентинских самолётов продолжала полёт к обнаруженному «Инвинсиблу». Через несколько минут она разделилась. «Этандеры» пошли прямо на авианосец, а «Ястребы» довернули восточнее, чтобы заходить со стороны моря и солнца.
Юрий чётко выполнил заход на цель. Ракета, оставляя чёрный хвост дыма, ушла на маршевый участок полёта. «Этандеры», круто развернувшись, растворились в океанской безбрежности. Теперь свою партию играли «Ястребы». Им было гораздо труднее. Предстояло отбомбиться по «Инвинсиблу», прорвавшись сквозь ордер кораблей охранения. Самолёты шли низко, почти касаясь седых гребней волн. Такая тактика позволила подойти до дистанции в 5 миль незамеченными. Потом был шквал зенитного огня всех калибров.
Два «Ястреба», превратившись в горящие шары, рухнули в океан.
Но оставшиеся пилоты продолжали полёт. Никакая сила не могла заставить отвернуть от цели отважных лётчиков. «Инвинсибл» горел, выбрасывая в небо вспышки взрывов и чёрные густые клубы дыма. Аргентинцы видели, как экипаж пытается бороться с пожаром, разматывает шланги, покрывая палубу заживо сгоревшими людьми. «Ястребы» врезали своими бомбами в самолётоподъёмни
Экипажу авианосца не повезло. На третий день после атаки пожары разрослись, а средства тушения закончились, или были выведены из строя. Большая часть личного состава перешла на корабли сопровождения. Сильнейший взрыв потряс корабль, когда вода дошла до турбин. Кормой вперёд, стряхивая с полётной палубы искорёженные обломки самолётов, авианосец уходил в бушующие воды Атлантического океана.
Так Гагарин поставил достойную точку в боевых действиях на море возле непокорного Мальвинского архипелага. И не его вина, что предательские действия аргентинского сухопутного командования привели к поражению. Англичане всячески скрывали потерю авианосца, подставив вместо него систершип «Илластриес» на встрече кораблей в метрополии.