В предыдущих статьях мы показали, как т.н. «демократы», пытаясь увести внимание общества от провальных результатов рыночных «реформ», стремились сосредоточить все усилия на обсуждение вопросов о новой Конституции. В начале 1993 года активно начали витать в воздухе многочисленные идеи-однодневки, направленные на протаскивание буржуазного Основного закона взамен существующего. К ним относятся и назначенный на 11 апреля 1993 года Всероссийский референдум по основным положениям новой Конституции, и ельцинские призывы созвать Конституционное собрание, которое примет новый Основной закон в обход съезда народных депутатов.
На каком фоне всё это происходило? Известно, что к началу 1993 года народ начал осознавать разрушительный и предательский характер внутренней и внешней политики ельцинского режима. Спад производства, падение уровня жизни населения, взлёт коррупции и организованной преступности, нарастание сепаратистских тенденций, потеря Россией геополитических позиций на международной арене, – всё это с каждым днём увеличивало число людей, недовольных политикой правительства.
Положение ельцинских «демократов» к тому времени действительно становилось зыбким. Речь шла не только о падении авторитета как главы государства, так и его политической опоры, не только об активизации уличных выступлений оппозиции. Даже те, кто буквально вчера оказывал мощную политическую поддержку Ельцину, начали сомневаться в конструктивном характере его политики, да и в самом президенте как в дееспособном лидере. Прежде всего, речь шла о депутатском корпусе (особенно о председателе Верховного совета Р.И. Хасбулатове). Кроме того, лидеры одной из влиятельных политических организаций – «Гражданского союза», солидаризирующиеся с действиями Ельцина в прошлом (при одновременной критике действий гайдаровцев), заявили о переход в оппозиции и президенту. А решения Конституционного суда РФ, свидетельствующие о нарушении президентом России Основного закона (напомним, что КС РФ признал противоречащими Конституции не только указ Ельцина о слиянии в единое ведомство МВД и Министерства безопасности в январе 1992 года, но и указ, запрещающий деятельность Фронта национального спасения – об этом стало известно в феврале 1993 года).
Активизировалось недовольство и среди силовиков, главным образом – среди военнослужащих. Но сперва напомним, что к рассматриваемому нами времени – со времён «перестройки» руководство Министерство обороны ежегодно проводило Всеармейские офицерские собрания (с участием представителей личного состава Вооружённых сил), на которых обсуждались проблемы обороноспособности и армии в целом. На них выступали высокопоставленные государственные деятели. Так, до 1991 года министр обороны СССР Д.Т. Язов принимал участие в подобных мероприятиях. В начале 1992 года на Всеармейском офицерском собрании выступали Борис Ельцин, Евгений Шапошников и прочие. Однако никто из руководителей исполнительной власти не посетил Всеармейского офицерского собрания, прошедшего 20-21 февраля 1993 года. Тем не менее, участники последнего мероприятия дали резко критическую оценку оборонной политики властей, заявив о подрыве боеспособности Вооружённых сил, о предательстве национальных интересов России. Но выступления ключевых представителей левопатриотической оппозиции (например, Альберта Макашова, Геннадия Зюганова, Виктора Алксниса и прочих) были выслушаны с интересом.
Оценивая всё это, лидер КПРФ Г.А. Зюганов во время своего выступления на заседании парламентской фракции «Россия», прошедшей 25 февраля 1993 года, справедливо заявил, что ельцинский режим исчерпал себя и у него не осталось способов удержаться у власти за исключением попытки государственного переворота. Речь шла об огромной вероятности ввести прямое президентское правление, разогнать независимые органы народного представительства и народного контроля в лице Советов. Собственно говоря, все признаки готовящейся провокации были налицо. Анализ телеобращения Ельцина к народу от 18 марта, в котором он предложил взамен референдума созвать Конституционное собрание, которой надлежит принять новый Основной закон, по которому, по словам президента, «Съезду… места не будет», позволял утверждать о готовящемся демарше, призванном лишить власти Советы всех уровней.
По крайней мере, морально-психологическая подготовка населения к запланированному антиконституционному перевороту шла полным ходом. Так, Борис Ельцин и т.н. «демократы» в целом в те дни заявляли, будто корень всех проблем – во «всевластии Советов». Далее начинали следовать рассуждения о том, что Советы якобы являются «последним оплотом старой партократии», «бастионом тоталитарной системы» и т.д.
На самом деле это стопроцентная демагогия. Во-первых, сразу зададимся вопросом – за что в 1989-1991 гг. боролись лидеры «Демократической России» в лице Ельцина, Попова, Собчака и прочих? Напомним, что в 1989 году А.Д. Сахаров стоял на митингах с плакатом, на котором был следующий лозунг «Вся власть Советам». В тот период это был один из базовых лозунгов «демократических сил». И вообще, позиция «Демократической России» – «Советы вместо партии» была известна всем. В дополнении подчеркнём, что Борис Ельцин во время телевизионного выступления 19 февраля 1991 года открыто выступал против прямого президентского правления. Более того, он недвусмысленно высказался за передачу всей полноты власти «коллективному органу».
А что было после 1991 года? Когда Советы (большинство которых составляли их же политические соратники по движению «Демократическая Россия») начали выражать определённые сомнения в политике «шоковой терапии», так сразу им начали приклеивать ярлыки «оплота тоталитаризма» и т.д. И начинали произносить мантры про «разделение властей», которому якобы противоречит парламентский контроль над правительством и система Советов.
Порассуждаем снова. Вообще «разделение властей», широко пропагандируемое в XVIII – XIX вв., в современных государствах давно стало фикцией, прикрывающей диктатуру капитала, всевластие исполнительной власти, рассматривающей законодательную власть в качестве ширмы для проведения своей политики.
К слову, такие превозносимые нашими «либералами» и «демократами» страны как Германия, Италия, Австрия, Греция, Израиль и т.д. представляют собой парламентские республики, а Великобритания – парламентскую монархию. Там законодательный орган формирует правительство, контролирует его деятельность, определяет целый ряд направлений политики. И никто на этом основании не утверждает, что там якобы демократия отсутствует (как утверждали противники Съезда народных депутатов и Верховного совета в 1993 году).
А вот в США, к примеру, функционирует президентская республика. Степень общественного контроля над властью там не так сильна, как, скажем, в Европе. И что в итоге? Властные структуры загнивают, погрязнув в коррупции, попав в зависимость от транснациональных корпораций. Последние открыто лоббируют свои империалистические интересы во власти.[1] В результате правящие круги часто проводят решения, не принимая во внимание общественное мнение. Одно то, что подавляющее большинство простых американцев было против военного вторжения в Ирак, но власти поступили иначе, говорит о многом. Но сколько это стоило и самим США, и всему миру жертв – и человеческих, и финансово-экономических.
То есть, президентская форма правления оборачивается боком для народов всего мира – в том числе и для России.
Но нужна ли нашей стране стопроцентная парламентская республика? Представляется, что позитивно ответить на данный вопрос тоже нельзя. Ведь Россия, как огромная страна с массой противоречий, с разнообразием языков, традиций населяющих её народов, нуждается в сильной центральной власти. Опыт «демократического экспериментаторства», проводимого и прозападным Временным правительством после февраля 1917 года, и в период горбачёвской «перестройки» показывает, что после упразднения властной вертикали как таковой непременно наступает хаос. Её ломка тянет за собой всю страну.
Но в то же время эта сильная центральная власть должна находится под общественным контролем. Как минимум, парламент должен обладать надзорными функциями. По крайней мере, события, происходящие в России в начале XX столетия, недвусмысленно говорят о целесообразности контроля общества за властью. Напомним, что до 1917 года Государственная Дума не имела контрольных полномочий. В результате управленческий аппарат был никому не подотчётен кроме императору. А последний, стремясь не ссориться с правящим классом, боялся наступать на горло его песни. В результате власть, превратившись в своеобразную «закрытую корпорацию», погрязла в воровстве. В годы первой мировой войны лихорадка грабежа государственных ресурсов приобрела масштабы эпидемии и способствовала нарастанию дезорганизации системы фронта и тыла. Дело шло к предательству национально-государственных интересов со стороны «верхов» (об этом, между прочим, в 1916 году публично заявил не только Павел Милюкова, но и такой политик как Владимир Пуришкевич). В декабре 1916 года к Николаю II пришла группа депутатов разных думских фракций, объединённых в «Прогрессивный блок». Они, заявив о нарастании кризисных тенденций, предложили сформировать подотчётное Государственной Думе правительство. Царь согласился, но на следующий день взял свои слова обратно. В итоге через два месяца государственность рухнула (а вслед за ней начала Россия разваливаться – именно при «февралистах».
Получается, что есть только один центр власти. Если он исчезает, то падает страна (в силу отсутствия своеобразного «запасного аэродрома»).
Собственно говоря, такой выдающийся государственный деятель как Иосиф Виссарионович Сталин, осознавая всё это, тоже планировал передать власть народу. Разумеется, на определённом этапе – в период внешней империалистической угрозы, Великой Отечественной войны, ускоренного воссоздания народного хозяйства и разработки ракетно-ядерного щита в условиях угрозы атомной бомбардировки СССР со стороны США, нужна была мобилизация и централизация всех сфер общественной жизни. Но по мере наступления благоприятных условий – например, в 1937 и в 1952 гг. Иосиф Сталин предлагал не только провести всеобщие, равные, альтернативные выборы в Советы, подчёркивая, что такая практика была бы хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти и заставила бы каждого чиновника задуматься над тем, выполнили ли они свои обязательства перед народом. Он выступал за передачи реальной власти Верховному совету.[2]
А взять Китай, где сохранилась руководящая роль Компартии, сильная исполнительная власть. Однако законодательный орган – Всекитайское собрание палаты народных представителей (ВСПНП) обладает контрольными полномочиями (в целях стимулирования качественного характера работы управленческих структур, повышения их ответственности за результаты проводимой политики перед обществом).
Поэтому исполнительная власть обязательно должна находится под контролем со стороны народа и его полномочных представителей.
Да и вообще, рассуждения о «вредном» и о «недемократичном» характере парламентской республики, звучавшие из уст «реформаторов», представляли собой откровенное лицемерие. Выше мы упомянули их лозунги, используемые в 1989 – 1991 гг. («Вся власть Советам», «Советы вместо партии» и т.д.) Здесь добавим, что 24 мая 1991 года Верховный совет РСФСР, председателем которого в то время был Б.Н. Ельцин, принял закон «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) РСФСР». Предусмотренные данным документом поправки в Конституцию ставили президента под контроль Съезда народных депутатов и Верховного совета.
Так, президент объявлялся главой исполнительной власти, издающим указы и распоряжения на основе и во исполнение Конституции, Законов РСФСР и постановлений Верховного совета, Съезда народных депутатов. Президент был обязан не реже одного раз в год представлять Съезду доклады о выполнении программ, принятых Верховным советом и Съездом. За президентом закреплялась обязанность внесения на рассмотрение Верховным советом Государственного плана экономического и социального развития РСФСР.
Кроме того, согласно закону, президент не имел права роспустить Съезд народных депутатов и Верховный совет. Тоже самое было написано Б.Н. Ельциным в 6-ой статье закона «О президенте РСФСР», принятого 24 апреля 1991 года.
Согласно закону от 24 мая 1991 года Съезд народных депутатов мог принять к рассмотрению любой вопрос, отнесённый к компетенции РСФСР, отменять указы президента, менять правительство, назначать проведение референдумов и т.д.
Таким образом, мы видим, что всё это было написано ещё самим Ельциным. Именно он, будучи председателем Верховного совета РСФСР, заложил основу парламентской республики, на которую осуществлял нападки в 1993 году. А в 1991 году он и его политические соратники, напротив, поддерживали подобную политическую модель.
Но это ещё «цветочки». А «ягодки» были впереди. Высшие государственные деятели фактически заявили о своём разрыве с Основным законом страны. Например, Б.Н. Ельцин на встрече с представителями «демократических» партий и движений, прошедшей 2 марта 1993 года, открыто заявил, что он, дескать, «не присягал Конституции с нынешними её поправками», поскольку они, дескать, «разрушили баланс властей и сделали всевластие Советов».
Во-первых, не мешало бы вспомнить известную Римскую поговорку – Dura lex – sed lex (закон суров, но это закон). Несомненно, можно по разному оценивать и любую политическую систему, и содержание закона. Тем не менее, в современном обществе законность является непременным атрибутом. Независимо от того, нравиться закон или нет, его обязательно надо соблюдать. В противном случае будет хаос. В первую очередь, это относится к государственным руководителям. В противном случае любой произвол власти, любое самодурство и волюнтаризм правителя можно оправдать рассуждениями о том, что они, мол, не писали законы и не намерены следовать. Предположим, если какой-либо глава государства возьмёт курс на полное свёртывание социальных гарантий, бесплатного образования и бесплатной медицины и начнёт заявлять, что он не давал клятву верности Конституции, – мы тоже должны спокойно взирать на происходящее?!
Во-вторых, мы уже писали что 24 мая 1991 года Верховный совет РСФСР, которым тогда руководил Б.Н. Ельцин, внёс изменения в Конституцию РСФСР 1978 года. Они наделили парламент широкими контрольными полномочиями, обязали исполнительную власть выполнять распоряжения Съезда народных депутатов и Верховного совета. Там же отмечалось, что Съезд народных депутатов вправе рассмотреть любой вопрос, что президент не имеет права роспустить парламент. Нами было подчёркнуто, что соответствующие поправки вполне соответствовали позиции лидеров «Демократической России», ратующих за передачу всей власти Советам от Партии, за то, чтобы у «коллективного органа», а не у президента, была вся власть.
Так вот, Б.Н. Ельцин был избран президентом РСФСР 12 июня 1991 года, а его инаугурация прошла 10 июля 1991 года. Именно во время данной церемонии произносится клятва верности Основному закону. Так что Ельцин Конституции РСФСР П Р И С Я Г А Л. А его конфронтационные заявления об Основном законе свидетельствовали о разрыве с конституционными методами правления.
Но что произошло после июня-июля 1991 года? В октябре 1991 года V съезд народных депутатов РСФСР предоставил Б.Н. Ельцину по его просьбе на время «дополнительные полномочия», которые наделяли его правом самостоятельно формировать и координировать деятельность правительства, всех структур исполнительной власти, назначать и снимать региональных руководителей. Также было установлено, что президентские указы имеют наивысший приоритет. Но то было предоставлено Ельцину на время – до принятия закона «О Совете министров (правительстве)». И на VII съезде народных депутатов РФ закон «О правительстве», согласно которому кабинет министр становился подконтрольным и президенту, и парламенту, а также ключевые министры должны были утверждаться депутатами, был принят – как и было предусмотрено в октябре 1991 года и что вполне соответствовало поправкам в Конституцию РСФСР, внесённых ельцинским Верховным советом 24 мая 1991 года. Однако благодаря «конституционному соглашению», заключённом между двумя ветвями власти в декабре 1992 года, соответствующие поправки (закон «О правительстве» – прим.авт.) были заморожены. «Дополнительные полномочия» президента фактически продлевались. Но это отнюдь не означало, что они всегда будут. Однако Ельцин стремился, чтобы вся полнота власти перешла к нему на вечные времена.
Что касается разгоревшихся к тому времени споров по поводу Советов, на всё это дал чёткий и ясный ответ председатель ВС РФ Р.И. Хасбулатов в своей статье «Слово о Советах», опубликованной в газете «Правда» 4 марта 1993 года. Разумеется, в ней был ряд дискуссионных утверждений. Однако её общее содержание не оставляло камня на камне от теории тех, кто пытался доказать, будто Советы являются источником всех бед.
Сперва Руслан Хасбулатов констатировал, что сегодня раздаётся множество заявлений о несовместимости Советов с демократией, что данные институт якобы представляют собой последние бастионы тоталитаризма, будто у них отсутствуют исторические корни в отличие от казачьего круга, от Думы. По мнению парламентского спикера, имеет место попытка доказать, что Советы якобы чисто большевистское изобретение. Далее Хасбулатов, подчёркивая ошибочность подобных умозаключений, подчеркнул, что они являются результатом «полувековых упражнений прежнего агитпропа». Но неудача «великого эксперимента требует критического переосмысления опыта».
Р.И. Хасбулатов вспомнил, как в трудах Советских историков и обществоведов подчёркивалось, что Советы, возникшие в Иваново-Вознесенске, являются результатом стачечной борьбы рабочих, в связи с чем представляют собой чисто пролетарский орган. Но данный подход, по мнению председателя Верховного совета, является односторонним. В этой связи Руслан Хасбулатов отметил, что неслучайно первые Советы возникли на древней владимирской земле, послужившей базой для образования Великой державы Российской. Не случайно они созданы ивановскими ткачами, фабричным людом, ещё не порвавшим связей с деревней, психологией крестьянина-великоросса в отличие от потомственного индустриального пролетария.
Далее Хасбулатов сделал акцент на том, что в экстремальных условиях ивановские ткачи – вчерашние мужики, поступали по привычке, как в своё время в родных сёлах, то есть собирались на сходку («всем миром сойдясь», чтобы сообща решать основный вопросы – «как мир, так и я», «на миру и смерть красна»). По его словам, Советы получили широкое распространение в крестьянской среде. Ведь речь шла о привычках самоуправления, уходящих корнями вглубь веков. Председатель Верховного совета сделал вывод, что Советы основывались на привычной власти мира, односельчан, сходки мирской. Власть мира была и его. «мужика», властью. Не случайно, по словам Хасбулатова, лозунг «Вся власть Советам» в 1917-1918 гг. привлёк массы народа.
Затем Хасбулатов подчеркнул, что в критические, переломные периоды своей истории народа всегда находил единственно верное решение. Традиции общинного мирского самоуправления, древних вечевых республик, казачьего круга, «Совета всея Русской земли», – это, по мнению руководителя парламента, тот фундамент, на котором возникли Советы в 1905 году.
Таким образом, отметил Хасбулатов, Советы является исторически сложившейся в России формой народовластия. Но он добавил, что всё дело в том, что с 1917 года Советы фактически не обладали реальной властью. Все управленческие функции, по его словам, оказались сосредоточены в руках партийного руководства.
В конце статьи Руслан Имранович написал, что надо разобраться в причинах крутого разворота лидеров «Демократической России» от лозунгов вроде «Вся власть Советам», под которыми они вели своих сторонников на штурм «бастионов партократии», к призыву, ныне им внезапно выдвинутому – «Долой Советы».
В целом, это близко к истине. Правда, ряд моментов хасбулатовской статьи носили недостоверный характер. Так, он писал о «неудаче великого эксперимента», подразумевая под ним политику социалистического строительства в СССР. Какая, чёрт возьми, неудача, когда наша страна вышла на передовые позиции в мире и выиграла Великую Отечественную войну, освободила половину мира от фашизма?! Созданный в Советское время потенциал используется до сих пор. Несомненно, проблемы накапливались в хрущёвско-брежневский период под влиянием ревизионистских тенденций, начавших развиваться со времён XX съезда КПСС. Но дело не в коммунистической идеологии как таковой, а в способах её реализации. Например, Китай к концу 1970-х годов вообще находился в состоянии глубочайшей разрухи. Но руководство КНР на этом основании не стало отказываться от социалистической системы, лишь модернизировало её. Это во-первых.
Во-вторых, Советы, несомненно, соответствовали менталитету и традициям Русского народа. Традиции общинности, соборности, коллективизма служили своеобразной почвой их распространения в нашей стране. В то же время нельзя не заметить, что особенность Советов заключалась в том, что в них представлены только трудящиеся, которые впервые в истории человечества смогли участвовать в управлении делами государства, контролировать управленческий аппарат, а народ – отзывать депутатов Советов, не оправдавших доверия. Разумеется, в условиях внешней угрозы и войны требовалась максимальная централизация системы управления. Но потом И.В. Сталин планировал передать реальную власть Советам, что, к сожалению, не было реализовано после 1953 года.
Как бы то ни было, статья Р.И. Хасбулатова напрочь опровергала домыслы тех, кто стремился порушить систему народовластия, насадить западную политическую систему на российскую почву, освободить власть и нарождающийся крупный капитал от народного контроля.
[1] См. документальный фильм «Империя добра», а также книгу Наоми Кляйн «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф».
[2] См. книгу Юрия Жукова «Иной Сталин».
Редактор сайта РОО “Бородино 2012-2045”
член правления РОО “Бородино 2012-2045”
почётный академик, почётный доктор исторических наук
Чистый Михаил Борисович