Соб. кор.,писатель, член правления РОО “Бородино 2012-2045” А. Крылов.
Сталинская архитектура вызывает сейчас все больший практический интерес. Подавляющей части нормальных людей до тошноты надоели машины для жилья – брутальные коробки Корбюзье, которыми нас осчастливили в хрущёвско-брежневские и смутно-пьяные времена. Архитюкторы-бруталисты всячески подчёркивали грубую фактуру бетона, которую не считали нужным скрывать ни штукатуркой, ни облицовкой, ни покраской. Предпочитали нарочито тяжёлые, монотонные, прямолинейные формы («дома-коробки»). Лёгкости и гладкости Сталинского ампира были противопоставлены тяжеловесность конструкций и шершавость монохромных поверхностей. Брутализм получил наибольшее распространение в Великобритании (особенно в 1960-е гг.) и в СССР (особенно в 1980-е гг.).
После долгих лет смущенного замалчивания стали раздаваться призывы к переоценке Сталинской архитектуры и включению её в арсенал культурного наследия прошлого, традиции которого следует возрождать. Сталин и его деяния не ушли в прошлое. Они растворились в нашем будущем.
Советское архитектурное наследие 1930-1950-х годов еще недостаточно изучено, хотя оно в последнее время интересует многих исследователей не только в столичных, но и в других крупных городах России. Даже академики, наконец разглядели, что это один из богатейших формообразующих этапов отечественной архитектуры ХХ века, он обладал высоким гуманистическим потенциалом, был созвучен своей эпохе и по-своему ярко отразил ее героику и драматизм.
И вот в 2007 году случилась конференция, посвящённая теме «Архитектура сталинской эпохи». Проводил её НИИТИАГ РААСН в Москве. Несмотря на тему конференции – «Сталинский ампир», проблематика, охваченная докладами, оказалась значительно шире, в попытке вместить грандиозность рассматриваемого явления. Архитектура и градостроительство 1930 – 1950-х годов рассматривались в социокультурном и формо-стилистическом аспектах, с точки зрения формирования столичных эталонов и региональной специфики, творческих судеб крупнейших архитекторов, в контексте мировой архитектуры того времени. Более 40 докладов, сделанных на конференции как маститыми, так и молодыми учеными, показали, что архитектура Сталинской эпохи – явление сложное, противоречивое и на сегодняшний день по-настоящему далеко не изученное. Более того, оно все еще представляет собой обжигающее прошлое, неотделимое от эмоционально-пристрастного его восприятия недобитыми тогда врагами рода человеческого, дорвавшимися, наконец до пляски на русских костях в 90-е.
У архитектуры как вида искусства есть одно замечательное качество, отличающее ее от живописи, литературы, музыки. Подобно зеркалу отражает она свою эпоху и передает ее содержание через много лет после ее окончания. Оставшиеся от этой эпохи сооружения не сожжешь, как запретные книги, не спрячешь в запасники как картины, а лица на них не замажешь, как бы этого не хотелось Хрущёву и его хозяевам. Чем грандиознее были планы в тот или иной период жизни государства, тем сильнее отразились они в построенных сооружениях. Сталинская архитектура оставила нам в наследство немало ярких свидетельств своего расцвета.
Так что же такое Сталинская архитектурная Византия?
Вероятно, можно смело говорить о Сталинском ампире – лидирующем направлении в архитектуре Советской России с 1936 по 1955 гг. «Ампир» по-французски означает «империя», господствующее государство, имеющее власть и возможность ее реализовать. Этот стиль чётко отражает Сталинскую советскую идеологию. Здания в стиле ампир в Москве невозможно не заметить – они прекрасны и величественны. Для Сталинского ампира характерно использование архитектурных ордеров, барельефов с советской символикой, композиций из скульптурных фигур трудящихся, спортсменов, военных. В оформлении фасадов домов используется мрамор, гранит, бронза. Мы привыкли видеть эту архитектуру практически в любом городе или поселке, она пока еще во многом определяет облик центральных улиц и площадей, набережных и призаводских жилых районов. Но в научном смысле мы еще многого не знаем о том, что было построено, особенно за пределами столиц и крупнейших городов, и тем более не знаем о том, что не сумели воплотить в жизнь. Не знаем имен и биографий многих сотен архитекторов – достойных мастеров, чьими усилиями создавалась новая прекрасная среда обитания для миллионов советских людей. Все эти вопросы ещё ждут своих исследователей.
Ампир в сталинском варианте отражает архитектуру как высокое искусство России – Третьего Рима на основе классики Рима Древнего и Рима Второго – Византийской империи. Основой стала ордерная архитектура с ее четкими пропорциями и торжественным декором. Добавление советской символики в архитектурный ордер придавало идеологический окрас и подчеркивало оптимистический характер архитектурного подхода, что соответствовало общей направленности Сталинского социалистического реализма. Наиболее характерными памятниками архитектуры той эпохи являются Беломорско-Балтийский канал, ВСХВ (Выставка достижений народного хозяйства), московский метрополитен.
Слово «метрополитен» происходит от названия компании Метрополитен ( в переводе – столичная), построившей в 1863 году в Лондоне, еще до появления трамвая и автомобиля, подземную железнодорожную линию. Внедрение в 1890 году электрической тяги явилось началом нового этапа сооружения подземных магистралей, прокладывавшихся в Париже, Берлине и других городах Европы и Америки.
Московское метро – лучший в мире скоростной городской пассажирский транспорт и несравненный архитектурно – художественный феномен городского подземного пространства.
Архитектура метрополитена – это очень широкое и многообразное понятие. Оно включает в себя вопросы прокладки трассы, поиски современной планировки станций, вестибюлей, создание для пассажиров наибольших удобств передвижения при минимальных затратах времени, формирование облика подземных сооружений, организацию интерьера.
С самого начала строительства метрополитена в нашей стране его станции рассматривались Сталиным не только как необходимые конструктивные сооружения подземной дороги, но и как произведения архитектуры, воплощающие определенный идейно – художественный замысел и отражающие лучшие образцы народного творчества. Метрополитен сам являлся эстетической средой подземного пространства столицы. Станции метро именовали «подземными дворцами», упоминания о которых часто встречаются в русских народных сказках.
Архитектурный и художественный образ станций формировался в процессе напряженной творческой работы. В их оформлении участвовали лучшие архитекторы, живописцы и скульпторы нашей страны. Но главным архитектором, имевшим решающий голос, был безусловно Сталин. Для украшения станций метрополитена применялись средства изобразительного искусства в виде настенных панно, мозаик и витражей.
Архитектурную традицию Московского метро, а затем и всего отечественного метростроения создали индивидуально – выразительные проектные решения известных архитекторов, художников и скульпторов: А. Дейнеки, А. Душкина, Е. Лансере, П. Корина, Д. Чечулина, И. Фомина, А. Щусева. В начале марта 1934 года был объявлен конкурс на архитектурное оформление метрополитена. В нем приняли участие практически все проектные мастерские Москвы. С 30 марта по 9 апреля в Белом зале Моссовета состоялась выставка проектов подземных залов, входов и вестибюлей станций метрополитена. Из 33-х выставленных проектных предложений первую премию не получило ни одно. Вторую разделили Красные ворота И.Фомина и Кировская Н.Колли, принятые к строительству. Из проектов, удостоенных 3-х и 4-х премий, были приняты к реализации Охотный ряд Ю.Ревковского и Сокольники И.Таранова и Н.Быковой.
Проектируя в 1936-1937 гг. станцию «Площадь Маяковского», Алексей Николаевич Душкин читал и перечитывал стихи поэта, слушал музыку Баха и Прокофьева, и родившийся у него образ оформления пространства станции можно было выразить словом «сталь». Именно сталь как материал архитектор решил сделать доминирующим в общей композиции проекта, что вызвало много тревог и волнений на стадии его утверждения. Действительно, никто до этого не использовал сталь в таком качестве. Многие называли идеи Душкина безумными, но, как известно: «…Безумству храбрых поем мы песню…» И тогда, и сегодня станция «Площадь Маяковского» — одна из самых красивых станций метро в мире, так как она отразила идею «времени борцов», а в ее архитектуре явственно звучат «стальные звуки» музыки Сергея Прокофьева. Уникальный проект станции был оценен по достоинству, в 1938 году он получил Гран-при на Международной выставке в Нью-Йорке.
Алексей Душкин, как каждый настоящий творец, был горячо увлечен созданием уникального и неповторимого образа еще одной очень красивой станции московского метро – «Новослободской». При ее создании А.Н. Душкин применил еще один революционный для метростроения того времени материал – стекло. Идея этой станции отражала «сказочный», еще довоенный замысел архитектора, и она полностью воплотилась в многоцветье стеклянных витражей, гармонично сочетающихся с изяществом овальных форм и рисунком бронзовых переплетов, напоминающих старинную технику перегородчатых усольских эмалей. У многих москвичей эта станция ассоциируется с «каменным цветком» и сказками Бажова, попадая на нее, чувствуешь очарование «игры света» разноцветного стекла в узорчатых витражах и как будто действительно попадаешь в сказку.
Удачно найденные проектировщиками приемы, использованные при оформлении станций, сближают архитектуру московской подземки по замыслу Сталина с лучшими образцами классического наследия. Это сближение касается как конструктивного решения станций с применением ордерной системы, так и их декоративного убранства.
Ведущую роль в художественном оформлении метрополитена играет его отделка облицовочным камнем, цвет, рисунок и блеск которого создают эстетически – психологические условия среды обитания пассажиров.
Облицовочный камень служит страницей каменной книги, где записана геологическая летопись Земли и представлены подлинные документы древних геологических эпох в виде блестящих кристаллов кальцита, кварца, слюды или отпечатков ископаемых морских животных. Яркую гамму подземных дворцов создают самоцветы месторождений Урала, Крыма, Кавказа, Сибири. Одним из самых декоративных облицовочных материалов стал оникс. Оникс – древнейший декоративно-поделочный камень. Он широко использовался в древнем мире – Египте, Ассирии и Вавилоне. Мраморный оникс месторождения Агамзалу украшает станции «Динамо», «Сокол», «Аэропорт».
Самым распространенным облицовочным камнем московского метрополитена стал мрамор, классический для античности материал. Свое имя мрамор получил от греческого «Мраморос» – блестящий. В Греции, которая стала колыбелью античной цивилизации, находились самые знаменитые месторождения лучших сортов этой породы. Не менее известен каррарский мрамор из Италии. Украшающий станции мрамор имеет разнообразные оттенки: белый, желтоватый, цвета слоновой кости и кремовый. На отдельных участках поверхности плиты мрамора просвечивают на глубину до 2 сантиметров, что выше светопроницаемости знаменитого пентиликонского мрамора, из которого древние греки построили Парфенон, храм Зевса Олимпийского и множество других знаменитых сооружений. В создании декоративного облика станций Московского метро ведущую роль сыграли пять сортов мрамора – белый коелгинский и прохорово-баландинский, серо-голубой уфалейский, цветной газганский и розовая «буровщина», добываемые в разных месторождениях нашей страны. А настоящие греческие и итальянские мраморы использовались при строительстве станций «Охотный ряд» и «Чкаловская».
Однако главным конструктивным элементом, сближающим московское метро с античными памятниками, является ордер, то есть ПОРЯДОК.
Архитектурный ордер – тип архитектурной композиции, основанный на художественной переработке стоечно-балочной конструкции и имеющий определённые состав, форму и взаиморасположение элементов. Ордер определял соотношение и размеры несущих и несомых частей сооружения, особенности его украшения.
История Московского метро восходит к 1922 году, когда в коммунальном управлении Моссовета инженер Л.Н. Бернацкий разработал схему сети метрополитена из пяти диаметральных и двух кольцевых линий, которая сохранилась во всех последующих проектах.
Строительство Московского метрополитена началось в ноябре 1931 года. В этом году постановлением СНК СССР был создан «Метрострой», начальником которого стал строитель Днепрогеса П.П. Ротерт. Первой линией стала трасса «Сокольники» – «Парк культуры». Во вторую очередь были проложены «Арбатско – Покровская» и «Горьковско – Замскворецкая» линия, которые начали строить еще в довоенное время. В послевоенные годы завершилось строительство Кольцевой линии. Рождение метрополитена означало и рождение новой отрасли архитектуры. Приступая к проектированию метро, советские зодчие не располагали практически ничем, что стало бы отправными точками в формировании образной концепции новых транспортных сооружений. Зарубежные метровокзалы, подчеркнуто функциональные и будничные, не могли быть в полной мере примером для подражания, да архитекторы и знали-то о них, в основном, понаслышке. В 20-е годы именно облик парижской подземки с ее тусклыми лампами и запыленными стенами являлся аргументом в споре – быть или не быть в Москве метро, которое квалифицировалось противниками метрополитена как якобы несоциалистический вид транспорта.
Образ социализма (а с самого начала было ясно, что метро наряду с крупнейшими постройками эпохи – Дворцом Советов, каналом Москва – Волга – будет представительствовать за социализм) рисовался как образ праздника, процветания, движения вперед и ввысь.
В 1928 году Сталин приступил к реализации широкой программы индустриализации. Он поставил задачу в короткий срок обезпечить мощное развитие всех отраслей промышленности и, в первую очередь энергетики, добывающей и перерабатывающей промышленности, а также тяжелого машиностроения. Уже к 1928 г. были восстановлены все разрушенные войной заводы и фабрики, построено 300 новых промышленных предприятий и сооружений. Среди них электростанции: Каширская (1922 г.) и Шатурская (1925 г.) под Москвой, Волховская (1926 г.), Земо-Авчальская в Грузии (1923—1928 гг.) и др.
Многие из электростанций отличались высоким уровнем архитектурных решений и стали заметным явлением в области советской промышленной архитектуры и гидротехнического строительства.
Самой мощной гидроэлектростанцией в СССР и Европе этих лет стала Волховская ГЭС, построенная под руководством инженера Г. Графтио (архитекторы О. Мунц, В. Покровский, А. Тихомиров, Н. Гундобин, 1918—1926 гг.). Волховский гидроузел представлял собой комплексную стройку, где вместе с энергетической базой возводился и город Волхов. В ансамбле гидроузла доминирует монументальное 200-метровой длины здание ГЭС, фасад которого со стороны нижнего бьефа композиционно организован крупным ритмом арочных окон высотой 16 м. Сдержанная, но выразительная архитектура Волховской ГЭС оказала влияние на формирование архитектуры советских гидроэлектростанций.
Чуть позже вступила в строй Земо-Авчальская ГЭС имени В. И. Ленина (архитекторы А. Кальгин, М. Мачавариани, инженер К. Леонтьев), сооруженная в иных природных условиях — в долине горной реки Куры недалеко от Тбилиси. Пространственная композиция комплекса раскрывается на фоне горного ландшафта, центром ее является памятник В. И. Ленину (скульптор И. Шадр), возвышающийся над скалистыми берегами реки. Здание гидроэлектростанции решено простым объемом, фасад которого образован восемью стрельчатыми арками больших оконных проемов.
В первые годы промышленного строительства возводилось немало предприятий легкой промышленности и строительных материалов в центральных районах, Закавказье, Средней Азии. В архитектуре этих объектов наблюдался поиск новых технологических и конструктивных решений, архитектурных форм. Например, в двухэтажном здании фабрики «Красная Талка» в Иванове (архитекторы Б. Гладков, И. Николаев, 1928—1929 гг.) впервые в стране были использованы железобетонные конструкции и сплошное ленточное остекление.
Заводы и фабрики, построенные в годы первых пятилеток, стали основой промышленного потенциала нашей страны. Для их создания были привлечены лучшие силы советских специалистов, были использованы самые современные строительные материалы и конструкции, цехи заводов оснащались оборудованием, отвечавшим последним достижениям техники. Эти заводы стали лучшими примерами промышленной архитектуры рассматриваемого периода, послужили образцами при последующем строительстве.
Большой размах промышленного строительства повлек за собой и совершенствование проектного дела в строительстве. Были созданы государственные специализированные проектные научно-исследовательские институты и строительные организации. Уже в 1930 году в стране заработали такие крупные организации как: Теплопроект, Гидроэнергопроект, Гипрозем, Гипромаш, Госпроектстрой.
Кроме трудностей объединения в архитектурный ансамбль производственных сооружений и гражданских зданий и связанных с этим художественных задач, остро стояли вопросы о мере использования в композиции промышленных зданий национальных архитектурно-художественных приемов и традиций.
Крупнейшими достижениями Сталинской промышленной архитектуры конца 20 – х – начала 40 – х годов являются создание грандиозного комплекса сооружений Днепрогэса им. Ленина, Челябинского тракторного завода, автомобильного завода им. Сталина в Москве, Сталинградского и Харьковского тракторных заводов. Эти предприятия с просторными, светлыми и удобными цехами, хорошо решенными генеральными планами, с рационально расположенной системой производственных зданий стали своеобразными храмами Сталинской индустрии.
В эти годы советские инженеры и архитекторы освоили проектирование крупнейших промышленных предприятий любой отрасли промышленности и уже отпала необходимость приобретать проекты за границей. Новые заводы и фабрики решительно отличались от дореволюционных предприятий России по условиям труда, бытового обслуживания рабочих, благоустройству территории и, конечно, по уровню технологических решений. Стали складываться архитектурно-технологические приемы проектирования различных производств, вырабатывался облик и тип советского промышленного предприятия.
Крупнейшей для своего времени в Европе стала Днепровская ГЭС имени В. И. Ленина, построенная в Запорожье в 1927—1932 гг. под руководством академиков А. Винтера и Б. Веденеева. Архитектурную часть Днепрогэса выполнили архитекторы В. Веснин, Н. Колли, Г. Орлов, С. Андриевский. Возникший на Днепре архитектурный ансамбль стал шедевром зодчества мирового уровня. Он включает в себя мощную 700-метровую упругую, как бы «упершуюся» в гранитные берега, железобетонную арку плотины, обращенную навстречу водному напору реки, и монолитный объем здания машинного зала. Могучие прямоугольные устои создают мерный крупномасштабный ритм изгибающегося тела плотины, придавая ему почти скульптурную пластичность. По бычкам плотины идет металлический автодорожный мост. Здание машинного зала (длиной 250 и шириной 20 м) органично дополняет и завершает ансамбль гидроузла. Плоскость его фасада, облицованного армянским туфом, как бы прорезается горизонтальным окном-эркером почти во всю длину здания, который в верхней части стены сопровождается рядом небольших окон-иллюминаторов.
Опыт сооружения лучших социалистических промышленных комплексов (Днепрогэса, канала имени Москвы, Волго-Донского судоходного канала имени В. И. Ленина и других) показывает, во-первых, что идея объединения в архитектурную систему раскинутых на большом пространстве сооружений становится композиционным законом. Еще со времени строительства Волховской и Днепровской ГЭС стало ясно, что гидросооружения и поселки при них должны быть увязаны в единую архитектурно-планировочную систему.
Архитектура сооружений Волго-Донского судоходного канала имени В. И. Ленина, раскинувшихся на пространстве более ста километров, характерна единым архитектурным подходом к решению отдельных объектов этого грандиозного комплекса, что не только положительно сказалось на цельности ее архитектурного образа, но и во многом послужило облегчению проектных и строительных работ (особенно из-за типизации архитектурных элементов и деталей заводского изготовления и типизации целых сооружений).
Архитектура Москвы, столицы СССР, – по замыслу Сталина должна была отражать торжество идей социализма. В 1935 году был составлен план реконструкции Москвы, предусматривающий создание архитектурных комплексов, которые были призваны демонстрировать мощь и силу первого в мире государства рабочих и крестьян.
А ведь Москва могла по проекту больного глаза Ладовского принять форму параболы или рисковала быть расчерченной на прямоугольники осями – проспектами по проекту масона Корбюзье. Сталин спас неповторимый архитектурный облик Москвы, и она сохранила свою радиальную планировку и свои крепостные кольца, до сегодняшнего дня оставаясь неповторимой Русской Столицей.
До 1917 года русская архитектура была разделена между русским модерном (местная интерпретация стиля модерн, сильнее выраженная в Москве) и неоклассицизмом (сильнее проявляется в Санкт-Петербурге). Неоклассическая школа создала зрелых архитекторов, таких как Алексей Щусев, Иван Жолтовский, Иван Фомин, Владимир Щуко и Александр Таманян. К моменту революционной смуты они были состоявшимися мастерами со своими собственными школами и последователями. Они, в конечном счете, и стали архитектурными советниками Сталина. В то время как Жолтовский был убежденным «палладианцем», Фомин модернизировал классику, создав свой собственный стиль, названный им «красной дорикой». Главной своей задачей неоклассики считали преодоление влияния модерна, который служил для них символом безвкусицы. Архитектуру модерна отличает отказ от прямых линий и углов в пользу более естественных, «природных» линий, использование новых технологий (металл, стекло). Как и ряд других стилей, архитектуру модерна отличает также стремление к созданию одновременно и эстетически красивых, и функциональных зданий. В архитектуре модерна есть ряд характерных черт, например, отказ от обязательных симметричных форм. В нем появляются новые формы, как, например, «магазинские окна», то есть широкие, предназначенные играть роль витрин. В этот период окончательно складывается тип жилого доходного дома. Получает развитие многоэтажное строительство. Бывали и такие случаи, когда наряду с удачными работами в руках подражателей в угоду моде и из коммерческих соображений работа превращалась в пустое украшательство. Другие архитекторы, напротив, мало опирались на наследие прошлого, щеголяли свободой творчества и, в поисках новых решений, часто вступали на путь корявого изобретательства.
В отличие от западной Европы, в России между короткой эпохой модерна и появлением новой современной архитектуры лежал период неоклассицизма.
Сталинский ампир возник не в ходе преобразования модных направлений в зодчестве, а путем планомерного и направленного воздействия со стороны государственных структур на деятельность творческой интеллигенции, вдохновителем и организатором которого в конечном итоге был сам Сталин. Теперь известно, как внимательно и жестко руководил он процессом развития советской культуры. Вплоть до редактуры отдельных книг. Известно, что лауреатов сталинских премий всегда назначал лично Сталин.
Документов, касающихся взаимоотношений Сталина и архитектуры опубликовано крайне мало. Но все-таки они есть. И все они говорят о том, что архитектурой Сталин управлял не менее решительно, чем литературой. Более того, именно он и был Главным Архитектором Державы, а вовсе не безправные марионетки, возглавлявшие Союз Архитекторов или официальные «корифеи советского зодчества» вроде Щусева и Жолтовского.
Первое соприкосновение Сталина с архитектурой было связано, видимо, со смертью Ленина и строительством Мавзолея.
Когда в январе 1924 года умер Ленин, членами Политбюро были Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский. Кандидатами в члены — Бухарин, Калинин, Молотов, Рудзутак. Тройка Зиновьев-Каменев-Сталин в это время вела борьбу с Троцким, который стремительно терял свои позиции, несмотря на «Письмо к Съезду» полученное шантажом у умирающего Ленина сторонницей Троцкого Крупской. Кроме того, Троцкого не было во время похорон Ленина в Москве.
В вышедшей в 1972 г. книге Хан-Магомедова «Мавзолей Ленина» в качестве активного участника и руководителя строительства упоминается только В.Д. Бонч-Бруевич. По понятным причинам никто из членов тогдашнего Политбюро упомянут быть не мог, хотя ясно, что решение о строительстве мавзолея могло быть принято только на самом высоком уровне. Бонч-Бруевич был третьестепенным чиновником в партийном аппарате. В частности, занимался снабжением продуктами партийного и правительственного руководства.
1 Это значит, что он подчинялся непосредственно Сталину, как генсеку партии. Главой комиссии по увековечиванию памяти Ленина был назначен Дзержинский, сторонник Сталина, а Бонч-Бруевич как член комиссии руководил организацией похорон.
2 Уже 24 января на заседании Политбюро был заслушан доклад комиссии Дзержинского об организации похорон , а 25 января было принято решение ЦИК Союза ССР. о строительстве Мавзолея.
3 Проект решения ЦИК был подготовлен Молотовым (человеком Сталина) и принят опросом членов Политбюро тогда же, 25 января 1924 г.
4 Из членов правящего триумвирата, пожалуй, только один Сталин был психологически способен придумать, продумать и в считанные дни пробить фантастическую идею мумификации трупа Ленина и превращения его мощей в религиозно-пропагандистский символ. У него хватало и фантазии и власти. Надо думать, что тогда Сталину было еще не до художественных проблем. Он разрабатывал политическую идею.
В феврале 1924 года в советской прессе прошла дискуссия об облике мавзолея, решающую роль в которой сыграл Леонид Борисович Красин, нарком внешней торговли СССР. Красин высказался против высотной композиции в пользу распластанной и предложил «…дать гробнице форму народной трибуны, с которой будут произносится будущим поколением речи на Красной площади».
5 Красин тоже не был самостоятельной фигурой.
Второй деревянный мавзолей был построен к маю 1924 года в виде трибуны, функция которой явно преобладала над функцией гробницы.
В январе 1925 г. постановлением ЦИК СССР был объявлен конкурс на постоянный мавзолей. В программе было указано, что центром композиции должна была стать трибуна, рассчитанная на вмещение президиума всенародного собрания на Красной площади с самостоятельно выдвинутой трибуной для оратора».
Годы 1925-1929 – время напряженной борьбы за власть в партийном аппарате. В советском обществе разброд и шатания. Трибуна для некоего нелепого «президиума всенародного собрания» да еще с кафедрой для одиночного оратора (Троцкий мог бы воспользоваться такой трибуной, но никак не Сталин) в планы Сталина никак не входила. Поэтому до 1929 г, до полной победы над всеми оппозициями – пауза. Деревянный временный мавзолей превратился в постоянный.
Уже деревянный мавзолей был первым в истории примером совмещения гробницы и трибуны для вождей-наследников умершего. Совмещение гробницы с храмом – бывало, а с трибуной – нет. Правда, следует отметить, что трибуна как самостоятельное здание – вообще чисто советское, по крайней мере, по началу – явление. Раньше такой функции не существовало. Никогда вожди не принимали парадов, стоя на специально построенном здании. Мавзолей не просто склеп. Это, как было сказано в советской прессе, «величайший памятник Ленину». И совершенно ясно, кто должен стоять на его трибуне.
Строительство гранитного мавзолея началось в июле 1929 года, велось в лихорадочном темпе, и было закончено осенью 1930 г. Стилистически мавзолей принадлежит предшествующей эпохе. В нём, несмотря на классические детали, отчетливо чувствуется привкус конструктивистского кубизма, которым увлекался Щусев в 20-х годах.
Как писал журнал «Строительство Москвы»: «Красная площадь – сердце Москвы – приобрела новый облик. Закончено сооружение величайшего в мире памятника Ленину – нового мавзолея».
Этот год -1930 – кульминационный для Сталина. Разгромлена оппозиция, и у него развязаны руки. Все дальнейшие события в стране могут развиваться строго по разработанным им планам. Полным ходом идут экономические и культурные реформы. Строятся Беломорканал и безчисленные военные заводы. Идет коллективизация.
Внезапное и срочное строительство гранитного Мавзолея – часть общей программы действий. Мавзолей строился в тот момент, когда до официального введения нового сталинского архитектурного стиля весной 1932 года оставалось около двух лет, но сталинская атмосфера в советской культурной жизни уже была единственной возможной. А следующие шаги по реформированию советской архитектуры чётко запланированы.
В начале 30-х годов множество немецких архитекторов, среди которых были знаменитости, работали в СССР и волей-неволей внесли свой вклад в зарождение сталинского классицизма. Некоторые из них стали крупными нацистскими архитекторами, например, работавший в 1932 Новосибирске Рудольф Волтерс, близкий друг Альберта Шпеера.
Среди иностранных инженеров, приехавших в СССР были известные немецкие и швейцарские архитекторы – Эрнст Май, Ханнес Майер, Бруно Таут, Ганс Шмидт и другие. Они были специалистами по дешевому жилью для рабочих. Эрнст Май построил жилые районы во Франкфурте на Майне, Бруно Таут в Берлине. Ханнес Майер, директор Баухуза в 1929-30 гг. вместе с Вальтером Гропиусом строил жилые дома в Дессау.
Не все они были фанатичными коммунистами как Ханнес Майер, но все симпатизировали СССР и считали, что будущее современной архитектуры лежит на Востоке. Они надеялись сделать в СССР то, что не могли в Европе – строить целые современные города для рабочих. Комфортабельные города с цивилизованными квартирами, достаточным комфортом, с зелеными участками и нормальной инфраструктурой.
Франкфуртский архитектор Эрнст Май приехал в СССР осенью 1930 г. с группой специалистов из 20 человек. За короткое время – несколько месяцев – спроектировал много новых городов для новых промышленных районов Сибири. Так же интенсивно работали и другие иностранные архитекторы.
На всемирной выставке в Париже 1937 г. павильоны Германии и СССР, построенные Альбертом Шпеером и Борисом Иофаном стояли друг напротив друга, и их стилистическое сходство бросалось в глаза. Во всяком случае, между собой нацистская и сталинская архитектуры не враждовали. У них был один общий враг – «современная архитектура», масонское человеконенавистническое движение «Das neue Bauen» и троцкистский конструктивизм.
После разгрома Третьего Рейха нацистская архитектура прекратила свое существование, а сталинская архитектура пришла в Восточную Германию. Конечно, послевоенная архитектура ГДР была ответвлением сталинской, но внешне казалось, что она продолжает традиции немецкого зодчества. Это тем более бросалось в глаза, что в Западной Германии быстро развивалась «современная архитектура», в основе которой лежали традиции 20-х годов, традиции движения «Das Neue Bauen».
Конкурс на Дворец Советов – самое известное и самое загадочное событие в истории советской архитектуры. Что о нем известно?
В феврале 1931 года группа известных советских архитекторов и все архитектурные объединения получили приглашение Управления Строительством Дворца советов участвовать в разработке и уточнении программы будущего всесоюзного конкурса. В июле было представлено на рассмотрение 15 проектов (из них 12 – заказных). Это – первый этап конкурса.
Премий распределено не было, но уже 18 июля 1931 года был объявлен всесоюзный конкурс с участием приглашенных западных архитекторов из самых известных. В тот момент ни о каких стилистических реформах в СССР еще и нет речи. Конструктивизм воспринимается всеми участниками конкурса как официальный советский стиль.
В феврале 1932 года присуждается множество премий из них три высших – Борису Иофану, Ивану Жолтовскому и американцу Гектору Гамильтону. Все три проекта, хотя и не имели между собой ничего общего, НО в той или иной степени были связаны с КЛАССИЦИЗМОМ. Точнее с классицизированной эклектикой. Эклектике присущи, с одной стороны, все черты европейской архитектуры XV—XVIII веков, а с другой — в ней есть принципиально другие свойства. Эклектика сохраняет архитектурный ордер (в отличие от модерна, не использующего ордер), но в ней он утратил свою исключительность. Формы и стили здания в эклектике привязаны к его функции. Так, в российской практике, русский стиль К. А. Тона стал официальным стилем храмостроительства, но практически не применялся в частных постройках. Эклектика «многостильна» в том смысле, что постройки одного периода базируются на разных стилевых школах в зависимости от назначения зданий (храмы, общественные здания, фабрики, частные дома) и от средств заказчика (сосуществуют богатый декор, заполняющий все поверхности постройки, и экономная «краснокирпичная» архитектура). В этом принципиальное отличие эклектики от ампира, диктовавшего единый стиль для построек любого типа. Главной чертой архитектуры классицизма было обращение к формам античного зодчества как к эталону гармонии, простоты, строгости, логической ясности и монументальности. УЖЕ ДОМОЙ РОССИЯ ИЩЕТ ТРОП! – воскликнул гениальный русский поэт Игорь Северянин.
В результате – всеобщий шок среди педрильного конструктивистского лобби разрушителей Великой страны. В СССР – тихий. На Западе – громкий. Руководство СИАМ и лично Корбюзье пишут Сталину возмущенно-угрожающе-упрашивающие письма. Письмо от 20 апреля 1932 г., подписанное президентом СИАМ Корнелиусом ван Еестерном и генеральным секретарем Зигфридом Гидеоном 1932 г. стоит того, чтобы привести его целиком:
«Господин Президент!
Мы имеем честь уведомить Вас о новой ситуации, возникшей между высшими правительственными инстанциями СССР и мировой общественностью. Речь идет о событиях, которые вызвали в профессиональных кругах очень большое волнение. Однако, эти события профессионального порядка могут повлиять на общественное мнение, о чем мы считаем своим долгом Вам сообщить.
Речь идет о недавних решениях связанных со строительством Дворца Советов.
В 1931 году правительство СССР в лице Совета Строительства Дворца Советов обратилось к мировому сообществу, объявив международный конкурс. Не было назначено никакого жюри, но нам казалось само собой разумеющимся, что решение будет следовать генеральной линии, определяемой пятилетним планом, и выразится в проекте, представляющем современное мышление. Архитектура Дворца Советов, говорящая языком, не поддающимся фальсификации, выражала бы революцию, совершенную новой цивилизацией современной эпохи.
В обращении Совета к архитекторам указывалось, что в связи с тем, что пятилетний план блестяще завершен, правительство СССР, желая увенчать его особым событием, постановляет реализовать принятое в 1922 году на заседании III Интернационала решение о строительстве Дворца Советов. Исходя из этого, архитекторы всего мира представили правительству СССР плоды своей работы.
29 февраля ТАСС сообщает: «Совет строительства закончил рассмотрение представленных проектов. Проекты архитекторов Жолтовского и Иофана, так же как американского архитектора Гамильтона были признаны лучшими… Совет решил продолжить конкурс, дав возможность другим участникам так, чтобы другие проекты были переработаны с учетом лучших методов классической архитектуры и достижений современной архитектурной технологии».
Журнал «Баувельт» (№12,1932) публикует три вышеназванных проекта: проект Иофана демонстрирует в остробуржуазной форме академическое мышление. Проект Жолтовского – это копирование архитектуры итальянского ренессанса, архитектуры, которая находится в противоречии с народными массами, и полностью соответствует духу наследной власти феодальных князей. Неоспоримое совершенство этой архитектуры не может, совершенно очевидно, претендовать на то, чтобы удовлетворять потребности и решать проблемы с применением современных технологий.
Проект Гамильтона является ни чем иным, как самонадеянным воспроизведением под покровом современного декора, помпезного сооружения королевских времен, без всякой связи с органическими функциями программы Дворца.
Решение Совета строительства – это прямое оскорбление духа русской революции и реализации пятилетнего плана.
Поворачиваясь спиной к воодушевленному современному обществу, которое нашло свое первое выражение в советской России, это решение освящает пышную архитектуру монархических режимов. Проект дворца Советов, предложенный современному миру, как духовный венец огромной созидательной работы пятилетнего плана, подчиняет современную технику интересам духовной реакции. Дворец Советов воплощает в форме, которую ему хочет навязать Совет строительства, старые режимы и демонстрирует полное пренебрежение к важнейшим культурным устремлениям нашего времени. Какое трагическое предательство! Мир, наблюдающий за творческим развитием СССР, будет потрясен.
Международный совет по решению современных архитектурных проблем (CIRPAK, представитель CIAM), созданный в 1928 году в Ла Сарразе, на своем заседании 29 мая 1932 года в Барселоне обсудил ситуацию в Москве, а также условия проведения IV конгресса по теме «Функциональный город». Он постановил обратиться в высшую политическую инстанцию СССР, чтобы указать ей на важность положения, вызванного ошибочным решением Совета. Он просит Правительство изменить решение Совета, так как этого ожидает мировая элита. В случае, если рекомендации Совета Строительства относительно строительства Дворца Советов останутся в силе, сомнительно, чтобы CIRPAK, до сих пор всегда выступавший за революционные преобразования, смог бы и дальше рассматривать СССР как страну, в которой возможно проведение плодотворного конгресса по такой бескомпромиссной теме, как “ Функциональный город”…
Предоставляя решения этого капитального вопроса на суд вашей мудрости, мы выражаем Вам, господин Президент, наше глубокое почтение.» Далее Корбюзье выражает желание поехать вместе с Луначарским в Москву, чтобы все объяснить архитекторам и руководству: «…Народ любит королевские дворцы… однако, руководство массами это дело избранных людей… Мы ожидали от СССР мужественный жест… и если его не будет, тогда не будет больше ни Союза советских социалистических республик, ни правды, ни мистической веры!».
У авторов письма земля уходит из-под ног, и они не знают даже к чему прибегать, к лести или запугиваниям. Сам Корбюзье, видимо, не был готов к разрыву отношений с Советским Союзом – в Москве в этот момент остановлено на неопределенный срок строительство запроектированного им здания «Центрсоюза» (достроено по переработанному раскорбюзьированному проекту в 1934 году).
После резкого отлучения от СССР Корбюзье для поддержки штанов был возведен своими хозяевами в ранг «Архитектурного апостола Сиона». Настоящее имя его – Шарль Эдуард Жаннере, – родился он 6 октября 1887 года в Швейцарии, в городе Ла Шо-де-Фон, франкоязычного кантона Нёвшатель, в семье, где традиционным было ремесло часовщика-эмальера. В 13 лет он поступает в Школу искусств в Шо-де-Фоне, где учится декоративно-прикладному искусству у преподавателя Шарля Леплатенье. Обучение в Школе искусств базировалось на идеях движения «искусств и ремёсел», основанного Дж. Рёскиным, а также на популярном в то время стиле ар нуво. С момента поступления в эту школу Ле Корбюзье начинает самостоятельно заниматься ювелирным делом, создавая эмали и гравируя монограммы на крышках часов. Гравер, ставший архитектором-самоучкой, он начал применять железобетон, что позволило сделать несущими внутренние конструкции и столбы-опоры, а на фасаде пустить ленточные окна. Корбюзье пропагандировал плоские крыши, позаимствованные им в путешествии по Ближнему Востоку. Потом разрабатывал «нормы» массового строительства бараков для белых рабов – славян. При этом сама архитектура была заимствованной. «Гениальные» белые дома-коробки с плоской крышей опирающиеся на колонны — интерпретация традиционных ближневосточных построек, разница только в материале и размерах. Позднее, после убийства Сталина и победы сатанинских сил в хрущёвско – брежневское время эти постройки заполонили русские города, отчётливо проявляя сущность новых хозяев положения.
На Арабском Востоке колонны деревянные, между ними скот и кухня открытого типа, на крыше – место отдыха. В железобетонных коробках Корбюзье под домом – гараж, на крыше – терраса для отдыха. Лишь плотный саман Корбюзье заменил цементом. Выступая 10 ноября 1924 года в родной масонской ложе «Звезда Востока», которая по определению самого Корбюзье, является «международным объединением, предвещающим наступление нового периода и коренное преобразование форм мышления и социальных отношений», он так резюмировал свою лекцию: «Мы за новые пути в создании городов. Что же касается Парижа, Лондона, Берлина, Москвы или Рима, то эти столицы должны быть полностью преобразованы собственными средствами, каких бы усилий это ни стоило и сколь велики не были бы связанные с этим разрушения».
Взамен для Парижа, Москвы и для других древних столиц, были приготовлены генеральные планы, по которым в исторических центрах, прежде всего, было необходимо провести «расчистку территории». «Главный гений архитектора» Корбюзье заключался в планах прорубки гигантских коридоров в живом теле мегаполисов. Прожекты для разных городов объединяла одно: при виде сверху все просеки должны были образовывать фигуру, подобную звезде. Корбюзье выступал глобальным палачом национальных архитектур, предлагая безжалостное уничтожение культурных сокровищ христианской цивилизации. «Париж, Рим, Стамбул построены на перекрестках дорог, протоптанных копытами ослов». Разрушителю Корбюзье, к сожалению, удалось добраться до многих городов. Участвовал он и в перекройке Роттердама, где была снесена старохристианская часть города, но бережно восстановлена иудейская. То, что в Париже масонам ранее не удалось разрушить своей революцией, теперь решили доверить Корбюзье. «Все крупные города мира переживают ныне тяжёлый кризис. Время течет быстро. Если мы его упустим, для Парижа это может кончиться трагедией». План предусматривал снос наиболее ценной исторической части города: «Сначала расчистка территории. Необходимо уничтожить улицу – коридор… Из улиц-коридоров образуются города-коридоры. Весь город превращается в коридор. Какое непристойное зрелище! Мы в состоянии уничтожить все коридоры… уничтожить дворы… и окружить ряды домов свободным пространством». План Вуазен (1925 г.) предусматривает два способа «расчистки территории». «Терапия» — снос одной стороны улицы ради её расширения. Но наиболее желательным для архитектора являлась «хирургия» — прорубание улиц – просек по живому организму города. После «расчистки» центр города предлагалось испохабить кладбищем из 24 крестообразных 60-этажных небоскребов, окруженных зданиями в виде каббалистических знаков.
Но единодушное непринятие французами «Плана Вуазен» спасло историческую часть Парижа.
А Сталин не давал врагам рода человеческого осуществить свои чёрные градоразрушительные замыслы в России. Только после его смерти Хрущёв реализовал идею масона Корбюзье, прорубив живое тело древней Москвы Новым Арбатом, на котором было воздвигнуто пять домов – книг, символизирующих победу еврейского пятикнижия в покорённой столице России.
Механизм принятия решений, связанных с конкурсом на Дворец Советов в целом неизвестен, но нет оснований сомневаться, что он находился в руках Сталина, а все основные решения принимались на заседаниях Политбюро. То есть – им лично. Пятого мая 1931 г. Политбюро утвердило окончательным местом постройки Дворца Советов площадку храма Христа Спасителя. На заседании Политбюро 15 июля 1931 г. был утвержден проект текста об объявлении конкурса на составление проекта, и было решено опубликовать его от имени Совета строительства.
Это было правилом. Все основополагающие решения по всем государственным вопросам принимались на заседаниях Политбюро, то есть лично Сталиным, а публиковались от имени тех или иных органов, которым официально было положено такие решения принимать.
Молотов писал Енукидзе 24 августа 1931 г. «…2. Мне кажется, конкурс придется отсрочить, но не сейчас, а несколько позже, в середине сентября. Тогда можно сказать, что это делается по ходатайству ассоциаций архитекторов. 3. Согласен с Вами, что предложение Крюкова об объявлении Всемирным конкурса – неприемлимо. Это слишком нас обязывает».
13 мая 1932 года Корбюзье пишет письмо председателю Ученого комитета при СНК СССР Луначарскому, находящемуся в тот момент в Швейцарии: «…Дворец Советов есть окончание пятилетнего плана. Что такое пятилетний план? Это героическая попытка и действительно героическое решение, построить новое общество, живущее в полной гармонии. Целью пятилетнего плана является идея сделать людей счастливыми. С сегодняшнего дня Советский Союз освещает весь мир блеском новой зари. Все возвышенные сердца принадлежат Вам, это победа… Архитектура выражает дух Вашей эпохи, и Дворец Советов должен исключительностью своих пропорций и законченностью форм выражать те же цели, которые Вы преследуете с 1918 года. Весь мир должен это видеть, более того, все человечество должно увидеть в архитектуре этого здания точное и безошибочное выражение народной воли…»
Далее Корбюзье выражает желание поехать вместе с Луначарским в Москву, чтобы все объяснить архитекторам и руководству: «…Народ любит королевские дворцы… однако, руководство массами это дело избранных людей… Мы ожидали от СССР мужественный жест… и если его не будет, тогда не будет больше ни Союза советских социалистических республик, ни правды, ни мистической веры!».
Реакции – ноль. С этого момента официальные отношения между западными архитекторами и СССР прерваны. Планировавшийся на 1932 год в Москве конгресс СИАМ, отменен Москвой. Корбюзье и его единомышленников, которые уже работают в СССР в качестве иностранных специалистов, начинают выдавливать из страны.
Марксизм был тогда «глобалистским проектом решения еврейского вопроса». Но что его авторы и сторонники предложили в культурном аспекте, и можете ли вы назвать самые яркие образцы еврейской культуры? Чёрный квадрат Малевича и железобетонные коробки Корбюзье?
Уничтожение Великой Культуры арийских народов и дальнейшая их перештамповка под единую иудофильскую матрицу – цель мордехаевой «Мировой Революции» (настоящее имя К. Маркса – Мордехай Леви). Против этого и боролся Сталин во всех областях жизни народа, в том числе и в градостроительстве.
Еще в 1909 г. в журнале «Весы» в статье под заголовком «Штемпелёванная культура» Андрей Белый писал: «Странно и страшно сказать, но приходится. Это — пришлые люди: обыкновенно оторванные от той нации, в недрах которой они живут: количество их увеличивается, а влияние критики и культурных начинаний увеличивается в обществе также; главарями национальной культуры оказываются чуждые этой культуре люди; конечно, не понимают они глубин народного духа, в его звуковом, красочном и словесном выражении. И чистые струи родного языка засоряются своего рода безличным эсперанто из международных словечек, и далее: всему оригинальному… объявляется бойкот…
…беспочвенные во всех областях национального арийского искусства (русского, французского, немецкого), евреи не могут быть тесно прикреплены в одной области; естественно, что они равно интересуются всем, но интерес этот не может быть интересом подлинного понимания задач данной национальной культуры, а есть показатель инстинктивного стремления к переработке, к национализации (иудизации) этих культур (а, следовательно, к духовному порабощению арийцев); и вот процесс этого инстинктивного поглощения евреями чужих культур (приложением своего штемпеля) преподносится нам, как некоторое стремление к интернациональному искусству…
Штемпелёванная культура, совершает своё завоевание. Русское общество должно, наконец, понять, что навязываемая ему «штемпелёванная культура» — не культура вовсе».
Блестящим подтверждением этих слов Андрея Белого является всё «творчество великого Ле Корбюзье» – архитектурного апостола Сиона, выпустившего метастазы разрушения национальной культуры и градостроительной штамповки, самый вид которой уже формирует психологию обезличенного «масонского интернационализма». Корбюзье определял дом, как машину для жилья. Очевидно, что человек в такой машине становился лишь частью машины – «проживающим механизмом». Не случайно, что на суперобложку книги Корбюзье «Архитектура XX века» вынесен «великий» (как же иначе?) «модулёр», выполненный в традиционных масонских цветах: сине – красно – белом плюс сатанинский чёрный. Модулёр – это шаблон для расчетов построек, исходя из размеров «проживающего механизма». Он изображён с маленьким черепом, черным, мускулистым, рукастым биороботом. Голем – вековая мечта раввинов о создании «существа служебного». Сам «великий» объявил, что на создание модулёра его вынудила французская революция, которая заменила единицы измерения, связанные с размерами частей тела (локоть, палец, дюйм, фут (стопа), пядь, шаг) и перевела их в абстрактный символ метра и десятичной системы, пропагандируемой каббалистами-сефиротами. Корбюзье признаётся, что старые меры были неудобны в пересчётах, но идеальны для архитекторов, т.к. здания строились, исходя из пропорций и нужд человека.
«Тяжёлая индустрия… должна наладить серийное производство элементов дома. Строить серийные дома. Жить в серийных домах. Понимать смысл серийных домов», — писал Корбюзье ещё в 1921 году.
Очевидно, что серийные дома предназначаются для големов. Для серийного голема необходимо так спланировать серийное жилище, чтобы в его железобетонной коробке был минимум квадратных метров, высоты потолка и комнат. Первоначально модулёр брал за основу рост гоя 175 см. Потом Корбюзье пришёл к выводу, что акселерация заставляет взять за единицу высоту «гоя-голиафа» — 183 см. При росте 183 см, а с вытянутой рукой — 226 см для такого «Голиафа» достаточно высоты потолка в 250 см.
Для гоя – служебного модулёр предусматривает такие типовые размеры как ступенчатую эскалацию цифр в см, чередующуюся каббалистическими 16 и 27:
1) 27 см высота сидения мебели модерн,
2) +16 см = 43 см — высота нормального стула, унитаза,
3) + 27 см = 70 см — высота стола,
4) + 16 см = 86 см — жёсткая опора для рук человека (мойка, верстак),
5) + 27 см = 113 см (центр тела — пупок) — высокий верстак,
6) + 27 см — 140 см высота конторско-биржевой стойки, стола в столовых для еды стоя и т.п.,
7) + 16 см, + 27 см — 183 см — рост гоя служебного,
8) + 16 см, + 27 см = 226 см — гой стоит с вытянутой вверх рукой — это его высота до конца вытянутых пальцев руки.
«Модулёр — инструмент, который должен находиться на чертежном столе рядом с циркулем», — утверждал «великий» Корбюзье.
Всё это было реализовано в хрущёвском и брежневском градостроительстве. В результате, в тех районах, где планировка была осуществлена по рецептам «великого» архитектора, человек постоянно чувствует себя неуютно. Непропорционально большие здания, унылый штампованный ландшафт примитивных геометрических форм, давят на психику и притупляют интеллект.
А проектирование Дворца продолжается. В марте 1932 года приглашение участвовать в третьем закрытом туре конкурса получают 12 авторских групп. В июле конкурс заканчивается, но премий нет. Совет строительства отмечает, что уровень проектов выше, чем раньше и объявляет новый этап. Участвовать в нем приглашаются 5 групп, составленных из отобранных и перетасованных участников третьего тура.
В феврале 1933 года конкурс заканчивается. Представлены пять похожих симметричных дворцово-храмовых композиций. А в мае объявлено, что за основу для дальнейшего проектирования принят проект Иофана.
Интересно, что набросок скульптурной группы «Рабочий и Колхозница» принадлежал тоже Иофану. Его постоянно упрекали в несамостоятельности, приводя в пример различные античные статуи. Иофан, в принципе, не отказывался от аналогий, говоря: «Из ничего – чего не бывает», поэтому объяснял он, прообразом знаменитой композиции является скульптура V в. до н.э. «Тираноборцы» Крития и Несиота.
В апреле 1932 г. запрещаются все независимые от стыда и совести творческие союзы, а архитекторов, как и прочих творцов, объединяют в едином Союзе архитекторов. Только собрав в одном кулаке все нити управления искусством, можно добиться от его жрецов всего, чего требуется. А требовалось от них полное сосредоточение своих сил на осуществлении Сталинской государственной идеологии. Каждый вид искусства со своей стороны обязан был подчиняться ее целям, а деятели искусства — работать по единому методу социалистического реализма.
Перед Союзом архитекторов и Академией архитектуры не ставились задачи по возведению огромного количества монументов героям революции, кроме так и не построенного Дворца Советов, который должен был стать постаментом гигантской скульптуры Ленина. Архитекторам и оформителям вменялось в задачу строительство в первую очередь индустриальных центров и жилья, санаториев и дворцов культуры, пионерских лагерей и спортивных комплексов. И ведь все это было построено.
Тогда же все проектирование в СССР переориентируется на возрождение КЛАССИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ. Либеральный конструктивизм фактически запрещен.
Это было связано вот с чем. В 1927 году съезд Общества современных архитекторов принял тезисы по жилью. Если Н. Милютин предлагал переходить от индивидуального жилья к коллективному плавно, то Л. Сабсович и В. Кузьмин настаивали на всём и сразу. Последний писал: «Пролетарий должен немедленно приступить к уничтожению семьи как органа угнетения и эксплуатации. В городе-коммуне я трактую семью как физиологический исторически неизбежный союз рабочего-мужчины и работницы-женщины». Ему вторил Сабсович: «Никаких комнат для общего проживания в них мужа и жены быть не должно. Комнаты (площадью 5 квадратных метров) будут предназначены главным образом для сна, для индивидуального отдыха и иногда, возможно, для индивидуальных занятий».
Годом раньше проект этого самого В. Кузьмина победил в конкурсе на лучший дом-коммуну: коммунары живут группами – отдельно старики со старухами, женатые и холостые, беременные женщины и дети. Все без исключения коммунары спят группами по шесть человек, и «лишь из уважения к процессу воспроизводства» в отдельном корпусе отведены «небольшие помещения для регулярных встреч лиц разного пола». Николай Милютин, старый большевик, бывший нарком финансов РСФСР (не СССР), а потом председатель Малого совнаркома, сам архитектор-любитель, в 1929 г. возглавил (и, видимо, сам создал) Правительственную комиссию по строительству соцгородов. В 1929-30-м годах Милютин подчинил себе на какое-то время едва ли не все проектирование соцгородов в СССР. В его знаменитой книжке «Соцгород», вышедшей в 1930 г., были разработаны правила строительства соцгородов в полном соответствии с концепцией Сабсовича (хотя имя его не упоминалось). По мысли Милютина эти правила должны были стать общегосударственными строительными нормами. Сталин был решительно не согласен с такой постановкой вопроса, поэтому состоялось соответствующее решение.
СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 10 июля 1935 г. N 1435
О ГЕНЕРАЛЬНОМ ПЛАНЕ РЕКОНСТРУКЦИИ ГОРОДА МОСКВЫ
Стихийно развивавшаяся на протяжении многих веков Москва отражала даже в лучшие годы своего развития характер варварского российского капитализма. Узкие и кривые улицы, изрезанность кварталов множеством переулков и тупиков, неравномерная застройка центра и периферии, загроможденность центра складами и мелкими предприятиями, низкая этажность и ветхость домов при крайней их скученности, беспорядочное размещение промышленных предприятий, железнодорожного транспорта и других отраслей хозяйства и быта – мешают нормальной жизни бурно развивающегося города, в особенности городскому движению, и требуют коренного и планомерного переустройства.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР устанавливают, что на основе решений июньского пленума ЦК ВКП(б) 1931 года широко развернуты работы по реконструкции городского хозяйства Москвы, благодаря чему жизненные условия трудящихся города значительно улучшены – строительство метрополитена и канала Москва – Волга, расширение важнейших центральных улиц и площадей, сооружение гранитных набережных и усовершенствованных мостовых, общественных, жилых домов и школ, фабрик-кухонь и столовых общественного питания, заводов механизированного хлебопечения и холодильников, развитие теплофикации и упорядочение снабжения населения топливом, рост водоснабжения, улучшение дела очистки города и т.д.
Огромные работы по реконструкции городского хозяйства Москвы, производимые в настоящее время, еще больший размах этих работ в ближайшем будущем придают твердому плану застройки города исключительное значение, ибо широкое развертывание строительства Москвы без единого плана может в дальнейшем чрезвычайно осложнить жизнь и переустройство города.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР отвергают проекты сохранения существующего города, как законсервированного музейного города старины, с созданием нового города за пределами существующего. ЦК ВКП(б) и СНК СССР отвергают также предложения о сломке сложившегося города и постройке на его месте города по совершенно новому плану. ЦК ВКП(б) и СНК СССР считают, что при определении плана Москвы необходимо исходить из сохранения основ исторически сложившегося города, но с коренной перепланировкой его путем решительного упорядочения сети городских улиц и площадей. Важнейшими условиями этой перепланировки являются: правильное размещение жилых домов, промышленности, железнодорожного транспорта и складского хозяйства, обводнение города, разуплотнение и правильная организация жилых кварталов с созданием нормальных, здоровых условий жизни населения города.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР считают, что во всей работе по перепланировке города должно быть достигнуто целостное архитектурное оформление площадей, магистралей, набережных, парков с использованием при строительстве жилых и общественных зданий лучших образцов классической и новой архитектуры, а также всех достижений архитектурно-строительной техники. Холмистый рельеф Москвы, Москва-река и Яуза, разрезающие город в разных направлениях, богатейшие парки города – Ленинские горы, парк им. Сталина, Сокольнический парк, Останкинский, Покровско-Стрешневский с Химкинским водохранилищем – все это позволяет объединить все разнообразие отдельных частей города, создать подлинно социалистический город.
Исходя из этого, ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановляют:
Утвердить следующий генеральный план реконструкции города Москвы на 10 лет и на ближайшие 3 года, представленный московскими организациями.
I. Планировка города Москвы
1. При определении размеров и планировке территории города Москвы исходить из Постановления июньского Пленума ЦК ВКП(б) 1931 года о нецелесообразности создания городов-гигантов с нагромождением большого количества предприятий в сложившихся крупных городских центрах и недопустимости строить в дальнейшем новые промышленные предприятия в г. Москве.
В соответствии с этим ограничить пределы роста г. Москвы и принять в основу расчетов роста территории города численность городского населения примерно в 5 миллионов человек, с полным обслуживанием бытовых и культурных потребностей этого населения (жилища, городской транспорт, водоснабжение и канализация, школы, больницы, торговая сеть, столовые и т.д.).
2. Ввиду того, что территория г. Москвы в современных границах (28,5 тыс. гектаров) переуплотнена застройками в отдельных частях города, перенаселена и не обеспечивает нормального размещения растущего населения города, признать необходимым постепенное расширение территории города до 60 тыс. га.
Расширение территории города Москвы произвести в первую очередь за счет прилегающих к городу с юго-западной стороны земельных площадей, расположенных за Ленинскими горами вдоль Москва-реки, от Кунцево до Ленино (б. Царицыно), площадью в 16 тыс. га, как наиболее здоровой для жилья, высокой и удобной по расположению пригородной территории.
Приступить к постепенной застройке нового юго-западного района с проведением водопровода, канализации и других коммунальных предприятий по обслуживанию населения. Построить к концу десятилетия в этом районе новых жилых домов площадью в 1 миллион кв. метров.
Кроме того, расширение территории г. Москвы производить также за счет земельных площадей, расположенных:
а) в восточной части города, в направлении:
Измайлово, площадью около 2445 га,
Перово – Кусково 2400 га;
б) в юго-восточной части города, в направлении:
Текстильщики, расположенные между Рязанским шоссе и городом Люблино, площадью около 2730 га,
Люблино – площадью около 1635 га,
Новинки – Ногатино площадью около 815 га;
в) в западной части города в направлении с. Терехово, Мневники, Хорошево, Щукино площадью 1700 га;
г) в северо-западной и северной частях города в направлении Тушино, Захарково, Авиагородок, Ховрино, Лихоборы, Медведково и др. площадью около 3100 га.
3. Закрепить за г. Москвой все намеченные по генеральному плану для городской застройки пригородные территории, как резервные земли города, подлежащие включению в городскую черту по мере их освоения застройкой. Подчинить в административном отношении все населенные пункты, находящиеся на этих территориях, Моссовету и обязать Моссовет ввести немедленно те же правила отвода земельных участков для застройки этих территорий, какие установлены для Москвы, а также принять практические меры к охране зеленых насаждений и санитарному надзору на этих территориях.
Поручить Моссовету и Мособлисполкому совместно с Наркомземом в трехмесячный срок определить точные границы и порядок присоединения к городу резервируемых за гор. Москвой территорий, и предложения по этому вопросу внести на утверждение СНК СССР.
За пределами этой территории создать лесо-парковый защитный пояс в радиусе до 10 км, состоящий из равномерно расположенных крупных лесных массивов, берущих свое начало в загородных лесах и служащих резервуаром чистого воздуха для города и местом отдыха для населения. Приступить к соединению этих зеленых массивов зелеными полосами с центром города по следующим направлениям: а) от Сокольнического и Измайловского зеленых массивов – по берегам Яузы; б) от Ленинских гор и парка им. Горького – вдоль набережной Москва-реки; в) от Останкинского зеленого массива – по Самотеке и Неглинной. Помимо крупных массивов зелени на территории города, приступить к образованию новых районных парков и бульваров.
Привести в полный порядок, с планировкой и благоустройством, городские бульвары Садового и Бульварного кольца, парк Ленинских гор, Измайловский парк им. Сталина, Сокольнический парк им. Бубнова, Красно-Пресненский, Останкинский парк и парк Покровское-Стрешнево с расширением его и включением в его состав Химкинского водохранилища.
4. Для обводнения города максимально использовать волжскую воду, поступающую в результате сооружения канала Волга – Москва, для чего создать два водных кольца: одно от Клязьминского водохранилища по Восточному каналу через Измайловский парк, Текстильщики, Южный порт у Кожухово по Москва-реке к Химкинскому водохранилищу, другое – внутригородское, получаемое в результате сооружения Северного внутригородского канала, соединяющего Химкинскоеводохранилище с рекой Яузой, до Москва-реки.
5. Превратить набережные Москва-реки в основную магистраль города, с облицовкой берегов реки гранитом и устройством вдоль набережных широких проездов-улиц со сквозным на всем их протяжении движением.
Закончить постройкой к концу 1938 г. гранитные набережные вдоль берегов реки Москвы в черте города от Шелепихи до Кожухово (46 км, не считая 18 км уже построенных и строящихся в 1935 году) и устроить асфальтированные проезды-улицы вдоль этих набережных с доведением их ширины до 40 – 50 метров.
Покрыть в течение трех лет гранитными набережными берега Водоотводного канала на протяжении 8 км (включая строящиеся набережные в 1935 году) с устройством асфальтированных проездов-улиц с доведением их ширины до 25 – 30 метров.
Построить в течение трех лет набережные вдоль берегов реки Яузы на протяжении 20 км и устроить вдоль набережных асфальтированные проезды-улицы шириною 25 – 30 метров.
Развернуть застройку в ближайшие 3 года домами и архитектурно оформить Красно-Пресненскую, Смоленскую, Дорогомиловскую, Бережковскую, Причальную, Котельническую, Ново-Спасскую и Ростовскую набережные и в течение последующих лет десятилетия все остальные набережные Москва-реки, Водоотводного канала и часть набережных реки Яузы от ее устья до Садового кольца.
Спланировать и очистить от мелких построек к 1937 г. территорию Лужников.
Снести к 1938 г. мелкие строения на стрелке Водоотводного канала для постройки на этом месте монумента спасения челюскинцев с соответствующим оформлением участка.
Провести работу по дренажу, укреплению берегов и распланировке территории Ленинских гор.
Ввиду того, что набережные Москвы-реки и Яузы после обводнения и облицовки их берегов гранитом, а также проведения асфальтированных проездов станут лучшей по удобству для жизни частью города, застройку их производить только жилыми и общественными зданиями.
6. Принимая в основу планировки города исторически сложившуюся радиально-кольцевую систему улиц, дополнить ее системой новых улиц, разгружающих центр от движения и позволяющих установить прямую транспортную связь районов города между собой без обязательного проезда через центр города.
Исходя из этого, параллельно набережным создать новый проспект, идущий от площади им. Дзержинского к Дворцу Советов и Лужникам и далее, по специально сооружаемому мосту с эстакадным подъездом к нему, через Москва-реку и Ленинские горы в новый юго-западный район.
Для продолжения начатых работ по пробивке проспекта по направлению к Дворцу Советов расширить в 1936 году улицу Волхонку на отрезке между улицей им. Фрунзе и Антипьевским переулком и к 1937 г. снести жилой квартал, выходящий на фасад заканчиваемой к этому времени строительством гостиницы Моссовета. Снести к моменту сооружения Дворца Советов все промежуточные здания между Моховой и Манежной улицами, а также между Волхонкой и Б. Каменным мостом. Предопределить застройку проспекта зданиями правительственных учреждений, а также зданиями общественного и научного характера.
7. Красную площадь расширить вдвое, а центральные площади – им. Ногина, им. Дзержинского, им. Свердлова и Революции – в 3-летний срок реконструировать и архитектурно оформить.
Территорию Китай-города освободить от существующей мелкой застройки, за исключением отдельных крупных сооружений, и вместо них построить несколько монументальных зданий государственного значения.
Высокий холмистый берег (Зарядье) освободить от мелких построек с сооружением на этом участке монументального здания Дома промышленности с оформлением сходов к реке.
8. В целях облегчения передвижения как транспорта, так и пешеходов приступить к выпрямлению и расширению существующих основных радиальных и кольцевых магистралей с доведением их ширины не менее чем до 30 – 40 метров. Расширение улиц произвести за счет сноса некоторых зданий и немедленной ликвидации клумб и газонов на улицах, а на некоторых улицах также и деревьев, насаженных вдоль улиц, сужающих проезжую ширину улиц и мешающих движению (например, на Мещанской, Каляевской, Дорогомиловской, Тульской и др.).
На всех пересечениях колец с радиальными магистралями произвести сломку торцевых зданий, закрывающих выходы бульваров, и образуемые площади архитектурно оформить.
Развернуть в течение десятилетия работы по созданию трех сквозных пересекающих весь город широких улиц путем соединения, спрямления и расширения ряда улиц и небольших проездов по следующим направлениям:
Первое – от Измайловского парка до Ленинских гор на новую юго-западную территорию с образованием на Ленинских горах центрального городского парка и с использованием по этой трассе Б. Черкизовской ул., Преображенской, Стромынки, Русаковской, Краснопрудной, Каланчевской, Кировской, Театрального проезда, Охотного ряда, Моховой, Волхонки, Остоженки, Чудовки, Хамовнического плаца, ул. Б. Кочек и Лужников.
Второе – от Всехсвятского по Ленинградскому шоссе к заводу им. Сталина с использованием по этой трассе Ленинградского шоссе, ул. им. Горького, Кузнецкого моста, Пушечной ул., Новой и Старой площади, улиц: Солянки, Яузской, Интернациональной, Радищевской, Б. Каменщиков, Крутицкого вала, Симоновского вала,Велозаводской ул. и Тюфелевого бульвара.
Третье – от Останкинского парка через Марьину рощу, Рождественку, Китай-город, Балчуг, Б. и М. Ордынки, Люсиновскую, Земляную, Б. Тульскую на Серпуховское шоссе.
9. Реконструировать следующие, помимо центральных, городские площади с первоочередной их застройкой хорошими по архитектуре зданиями: привокзальные площади и подъезды к ним – Комсомольская, Киевская, Курского и Саратовского вокзалов, Савеловская, Белорусско-Балтийского вокзала, Крестовская застава, Арбатскую, Смоленскую, Советскую, Пушкинскую, Триумфальную, Сокольнического круга, Коммуны, Крымскую, Красных ворот, Таганскую, Крестьянскую, имени 1905 года, Преображенскую, Октябрьскую, Добрынинскую и Калужскую заставы. При планировке и оформлении площадей обеспечить широкий проезд и предусмотреть выделение на площадях закрытых для проезда мест со стоянками для автомашин.
10. Одобрить в основном представленные МК ВКП(б) и Моссоветом регулятивные красные линии основных уличных магистралей, предусматривающие также в порядке регулятивном:
а) пробивку новых радиальных улиц в восточной и юго-восточной частях города: улицу от площади им. Ногина к Проломной заставе, улицу от Яузских ворот к заводу им. Сталина и улицу от Покровских ворот к Курскому вокзалу;
б) пробивку параллельных улиц к старым радиальным, плотно застроенным и перегруженным движением: Ново-Кировской и Ново-Арбатской.
11. Провести следующие новые кольцевые магистрали:
а) Центрального полукольца по линии: Спасо-Глинищевского пер. – Б. Комсомольского пер. – Фуркасовского пер. – Кузнецкого моста – проезда Художественного театра – ул. им. Огарева с выходом на Кропоткинскую площадь;
б) продолжения Бульварного кольца в Замоскворечьи;
в) нового бульварного кольца с использованием в основном трассы Камер-Коллежского вала;
г) нового паркового кольца, связывающего парковые массивы города: Останкино, Сокольники, Измайлово, Введенские горы, Ленинские горы, Лужники, Красно-Пресненский парк, Петровский и Тимирязевский парки.
12. Предусмотреть в перспективе в порядке регулятивном пробивку для разгрузки центра города от транзитного движения следующих улиц, связывающих по прямым направлениям узловые пункты и районы города между собой:
а) магистрали, связывающей по прямой линии площадь Белорусско-Балтийского вокзала с Комсомольской площадью;
б) магистрали, связывающей по прямой линии площадь Белорусско-Балтийского вокзала с площадью Киевского вокзала;
в) магистрали, связывающей по прямой линии Комсомольскую площадь с Абельмановской заставой в Пролетарском районе, и
г) магистрали, связывающей по прямой линии Фрунзенский, Ленинский, Кировский и Пролетарский районы по линии Шелепиха – Октябрьская площадь – завод им. Сталина.
Поручить Моссовету в течение года, на основе утвержденных красных линий, разработать и утвердить детальные планы застройки улиц и площадей города, оформляемых в течение ближайших десяти лет.
13. Для нормального размещения пятимиллионного населения города и правильной организации жилого квартала установить следующие основные принципы застройки и заселения города:
а) при планировке и застройке новых, а также при перепланировке нынешних московских кварталов, вместо мелких кварталов в 1 1/2 – 2 га, плотно застроенных (на 50 – 60 проц.) мелкими домами, изрезанных при этом большим количеством пересекающих магистрали переулков, – строить крупные кварталы в 9 – 15 га;
б) застройку кварталов производить небольшим количеством крупных домов, расположенных друг от друга на некотором небольшом расстоянии для лучшего освещения и проветривания квартала;
в) застройку территории города осуществлять из расчета постепенного снижения плотности заселения, которая, несмотря на среднюю плотность в 350 человек на га жилого квартала, достигает в настоящее время в пределах Садового кольца 1000 и более человек на 1 га жилого квартала, с доведением плотности в перспективе равномерно для всего города до 400 человек на 1 га жилого квартала. В отдельных, наиболее удобных и ценных для жилых зданий районах (например, на набережных) плотность заселения может быть допущена до 500 человек на 1 га жилого квартала за счет повышения этажности домов;
г) к постройке в Москве допускать жилые дома, высотой не ниже шести этажей, а на широких магистралях и в пунктах города, требующих наиболее выразительного и парадного оформления (на набережных, площадях и широких улицах), более высокие дома в 7 – 10 – 14 этажей.
14. Для лучшего обслуживания населения города культурно-бытовыми учреждениями развернуть строительство сети школ, амбулаторий, столовых, детских садов, детских яслей, магазинов, физкультурных площадок и т.п. ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР считают неправильным стремление к замкнутому размещению всех этих учреждений в каждом большом доме только для жильцов этого дома. ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР считают, что школы, амбулатории, столовые, детские сады, детские ясли, театры, кино, клубы, больницы, стадионы и другие виды учреждений культурно-бытового обслуживания населения должны размещаться в центре ряда кварталов в расчете на обслуживание населения, проживающего не в одном, а в десятках домов.
15. В интересах правильной организации территории г. Москвы и обеспечения здоровых условий для жизни населения вывести постепенно из г. Москвы все опасные в пожарном отношении и вредные в санитарно-гигиеническом отношении предприятия, а также отдельные, большей частью, мелкие предприятия, расположение которых мешает планировке улиц и площадей города.
16. Разгрузить город от сортировочных и технических железнодорожных станций с постепенным выводом их, а также внутригородских прирельсовых складов за пределы города.
Соединить сходящиеся к Москве линии железных дорог тоннелями, построив в первую очередь тоннель, соединяющий линию Курской железной дороги с линией Октябрьской железной дороги.
Перенести часть линий Окружной железной дороги в направлении к юго-западу и юго-востоку от нынешней ее трассы, предусмотрев в будущем сооружение второй Окружной железной дороги за пределами города для полной разгрузки города от всех грузовых транзитных железнодорожных потоков.
Электрифицировать все движение в Московском железнодорожном узле и, в первую очередь, пригородное.
Поручить НКПС разработать в соответствии с этим план реконструктивных работ по Московскому железнодорожному узлу.
II. Строительство и реконструкция городского
хозяйства Москвы
Осуществление установленного плана расширения, перепланировки и архитектурного оформления города Москвы требует громадного строительства и реконструкции ее городского хозяйства, радикально улучшающего бытовые и культурные условия жизни населения города.
Утвердить следующую, представленную МК ВКП(б) и Моссоветом, программу строительства и реконструкции городского хозяйства города Москвы на десятилетний период (1936 – 1945 гг.) и на ближайшие три года (1936 – 1937 – 1938 гг.):
1. Жилищное строительство в Москве в течение десятилетия определить в объеме 15 млн. кв. метров (около 2500 домов), из них в течение ближайшего трехлетия в объеме 3 млн. кв. метров (около 500 домов), в том числе:
в 1936 г. – 800 тыс. кв. метров;
-“- 1937 г. – 1000 -“-;
-“- 1938 г. – 1200 -“-.
Установить, что не менее 25% этой программы жилищного строительства должно быть осуществлено силами и средствами Московского Совета.
2. Построить 6 новых гостиниц на 4000 номеров и, кроме того, в ближайшие 3 года закончить строительство гостиницы Моссовета в Охотном ряду с надстройкойГранд-Отеля и достроить вторую очередь гостиницы на площади Киевского вокзала.
3. Увеличить к концу 1938 года, наряду с дальнейшим развитием строительства Метрополитена, московский внутригородской пассажирский транспорт в следующих размерах:
Количество вагонов трамвая до 2650 шт.
Количество троллейбусов 1000 -“-
Количество автобусов 1500 -“-
Количество такси 2500 -“-.
Построить новые пассажирские трамвайные линии в течение десятилетки на протяжении 400 километров, в том числе за трехлетие – 100 км.
В связи с развитием метро, автобусного и троллейбусного движения в центре города считать необходимым снять с наиболее напряженных улиц трамвайное движением с перенесением его на окраинные улицы города.
4. Ликвидировать разнотипность замощений на проездах-улицах и между линиями трамвая, применяя сплошное асфальтирование улиц, за исключением подъемов, где допускать замощение брусчаткой небольших размеров и клинкером. Уложить все трамвайные пути в черте города на прочные основания: бетонные и щебеночные. Замостить в течение 10 лет 10 млн. кв. метров улиц и площадей города Москвы усовершенствованными мостовыми, с тем, чтобы полностью все улицы и площади города покрыть асфальтом. В течение ближайших 3 лет замостить усовершенствованными покрытиями 2,5 млн. кв. метров улиц и площадей Москвы.
Установить, что замощению улиц г. Москвы усовершенствованными покрытиями должно, как правило, предшествовать строительство водостоков.
5. Для улучшения связи между районами, расположенными по обеим сторонам Москва-реки, и для обеспечения возможности сквозного прохождения по Москва-реке больших волжских судов построить в течение десятилетия 11 новых мостов на высоте уровня Бородинского моста (до 8,6 метра над уровнем воды при отметке 120) и 3 моста реконструировать путем подъема на тот же уровень.
Из указанных мостов построить к началу 1938 года взамен ныне существующих 4 новых места через Москва-реку: 1) Большой Каменный, 2) Крымский, 3) Москворецкий и 4) Краснохолмский и три моста через Водоотводный канал: 1) М. Каменный, 2) Чугунный и 3) М. Краснохолмский мосты. К этому же сроку поднять существующие на Москва-реке мосты: 1) Устьинский, 2) Ново-Спасский и 3) мост МББ ж.д.
На новых местах построить следующие мосты: 1) мост от Лужников на Ленинские горы с эстакадным подходом для соединения нынешней территории города через Лужники с новой юго-западной территорией, 2) два моста через Москва-реку и Водоотводный канал для продолжения Бульварного кольца от Дворца Советов в Замоскворечье, 3) мост через Москва-реку для соединения Пролетарского района с Кировским, 4) мост взамен существующего Даниловского деревянного у завода им. Сталина.
Построить Крестовский, Остаповский, Митьковский и Ленинградский путепроводы. Строительство Крестовского путепровода закончить в 1938 году.
6. Для обводнения реки Яузы и других водоемов города осуществить следующие работы:
а) построить к 1939 году в северной части города канал для соединения Химкинского водохранилища с рекой Яузой, который вместе с Яузой создаст внутригородское водное кольцо;
б) расширить русло реки Яузы до 20 – 25 метров;
в) очистить, привести в порядок и обводнить все имеющиеся на территории города пруды.
7. Для своевременной подготовки московского водопровода к приему волжской воды и подачи ее населению немедленно развернуть строительство Сталинской водопроводной станции на волжской воде с доведением ее мощности в 1937 году до 25 млн. ведер в сутки, а в 1938 году – до 50 млн. ведер. В последующие годы построить северную станцию на волжской воде мощностью в 50 млн. ведер в сутки и Пролетарскую станцию на юго-востоке города мощностью в 25 млн. ведер в сутки. Общую мощность московского водопровода к 1945 году увеличить до 180 млн. ведер воды в сутки, а к 1939 году – до 106 млн. ведер.
8. Для ликвидации имеющегося в настоящее время отставания московской канализации от достигнутого уровня водоснабжения, а также для развития канализации, в соответствии с установленным ростом водоснабжения – осуществить следующие работы:
а) мощность канализационных каналов, отводящих канализационные воды на очистные сооружения, увеличить к 1945 году до 120 млн. ведер в сутки, а к 1939 году – до 90 млн. ведер;
б) увеличить общую мощность очистных сооружений к 1945 году до 100 млн. ведер, а в течение ближайших 3 лет – до 62 млн. в сутки.
9. Важнейшей задачей реконструкции городского хозяйства Москвы является ее теплофикация – основное средство для высвобождения города от дальнепривозного топлива, для рационализации ее теплового хозяйства и дальнейшего повышения электроснабжения города.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР устанавливают необходимость увеличения мощности теплофикационных станций к 1945 году до 675 тыс. кВт, вместо существующих 89 тыс. кВт.
К началу 1939 года теплофикационную мощность московских станций увеличить до 275 тыс. кВт за счет строительства к этому сроку Сталинской ТЭЦ в 100 тыс. киловатт, Фрунзенской ТЭЦ – до 50 тыс. кВт, ТЭЦ завода им. Сталина – до 25 тыс. кВт, ТЭЦ ВТИ – в 1936 году – до 64 тыс. кВт и 1-й МГЭС в 1937 году – до 24 тыс. кВт.
10. Учитывая недостаточность мощности существующего в Москве газового завода для удовлетворения самых неотложных нужд города, обязать НКТП, путем развития дальнего газоснабжения Москвы, обеспечить подачу газа в город к 1945 году до 600 млн. куб. метров в год. Впредь до кардинального разрешения вопроса газоснабжения Москвы считать необходимым, наряду с увеличением мощности существующего газового завода, построить около Москвы и ввести в эксплоатацию к началу 1938 года коксо-газовый завод мощностью не менее 200 млн. куб. метров газа в год, с одновременной выработкой кокса для нужд промышленности Москвы и Московской области.
11. Приступить с 1936 г. к реконструкции подземных устройств города Москвы, путем укладки телефонного, телеграфного, осветительного, силового кабелей, газовых и водопроводных труб в единый коллектор, позволяющий без раскрытия мостовых контролировать, регулировать и ремонтировать эти сооружения.
12. Построить в Москве за десятилетие 530 школьных зданий и в ближайшие три года – 390 школьных зданий.
Построить за десять лет не менее 17 больниц и 27 диспансеров, в том числе в течение ближайших трех лет – 6 больниц и 3 диспансера.
13. Построить в Москве в течение десяти лет для культурного обслуживания населения:
а) 50 кинотеатров, в том числе 5 кинотеатров в ближайшие три года;
б) 3 дома культуры, детский дом культуры и 7 клубов.
14. Имея в виду неуклонный рост советской торговли, общественного питания и материального положения трудящихся, установить необходимость строительства:
а) 9 крупных универсальных магазинов, из них 2 в течение ближайших трех лет;
б) 5 холодильников емкостью всего на 50 тыс. тонн, из них 2 холодильника в течение ближайших трех лет;
в) капитальных овощехранилищ под землей емкостью на 600 тыс. тонн хранения картофеля и овощей, из них на 150 тыс. тонн в ближайшие три года;
г) 3 элеваторов емкостью 175 тыс. тонн, из них один элеватор в 1937 г.;
д) 6 хлебозаводов, из них один к 1937 году;
е) 5 крупных фабрик для заготовки полуфабрикатов столовым общественного питания, в том числе 3 в течение ближайших трех лет.
15. Для разгрузки центра города от грузового движения вывести базисные склады из пределов Китай-города и Бульварного кольца.
16. Для выполнения принятой программы реконструктивных работ по г. Москве, связанных со сносом домов и переселением живущих в них, обязать Моссовет создать специальный маневренный жилой фонд в 100 тыс. кв. метров.
17. Для обеспечения в строительстве и планировке Москвы твердой дисциплины и полного соответствия застройки территории утвержденному генеральному плану города установить:
а) строительство на территории г. Москвы и резервированной за городом территории, вне зависимости от ведомственной подчиненности, может производиться лишь с разрешения президиума Московского Совета, под его контролем и с точным выполнением требований Моссовета;
б) всякого рода строительство на территории г. Москвы может допускаться лишь при условии утверждения или согласования с Моссоветом планов застройки иархитектурных проектов этого строительства.
18. Одобрить в основном представленный МК ВКП(б) и Моссоветом проект постановления о правилах и порядке застройки г. Москвы, поручив Совету Труда и Обороны уточнить его и внести соответствующие изменения в действующее законодательство по этим вопросам.
19. Все предусмотренные генеральным планом Москвы реконструктивные работы на десять лет (1936 – 1945 гг.) и на ближайшие три года (1936 – 1937 – 1938 гг.) внести в соответствующие годовые и пятилетний планы.
20. Поручить Госплану СССР совместно с МК ВКП(б) и Моссоветом определить размеры ассигнований, сроки и очередность выдачи денежных средств и материальных фондов, необходимых для осуществления плана работ, предусмотренных настоящим Постановлением, и внести на утверждение ЦК и СНК.
* * *
СНК СССР и ЦК ВКП(б) подчеркивают, что задача партийных и советских организаций Москвы состоит не только в том, чтобы выполнить формально план реконструкции города Москвы, но прежде всего в том, чтобы строить и создавать высококачественные сооружения для трудящихся, чтобы строительство в столице СССР и архитектурное оформление столицы полностью отражали величие и красоту социалистической эпохи.
СНК СССР и ЦК ВКП(б) уверены, что московские большевики, советские организации, инженеры, архитекторы и рабочие-строители, показавшие уже немало образцов высококачественной работы, сумеют с честью выполнить возложенные на них задачи.
Председатель СНК СССР
В.МОЛОТОВ
Секретарь ЦК ВКП(б)
И.СТАЛИН
Одной из значительных строек, осуществленных в связи с реконструкцией Москвы, было сооружение в 1932-1937 гг. канала Москва – Волга. Строительство канала решило проблему водоснабжения огромного города, а также сделало Москву-реку полноводной, что благоприятствовало судоходству и усилило ее роль в городском ландшафте. Канал является также весьма показательным с точки зрения изменений творческой направленности архитектуры 30-х годов, своеобразно отразившихся в строительстве промышленных зданий и инженерных сооружений.
Трасса канала протянулась от деревни Иваньково на Волге до Химок в Москве — на 128 км (для сравнения отметим, что Панамский канал, который считался грандиозным сооружением в мировом масштабе, имеет трассу 81 км). Только 8 км канала идет в естественном ложе, вся остальная его трасса — искусственные гидротехнические сооружения. В строительстве канала впервые были применены сегментные затворы в шлюзах, созданы новые виды изоляции от грунтовых вод и т.д.
Канал пересекает Среднерусскую возвышенность — Клинско-Дмитриевскую гряду, вызвавшую необходимость перевала воды на высоту 73 м. Для этого потребовалось в начале канала со стороны Волги создать искусственный подпор и поднять воду с отметки 107 м до отметки 124 м, что было выполнено при помощи Иваньковской плотины, образовавшей Московское море. В конце канала была сооружена Карамышевская плотина, повысившая уровень воды в канале со 112 до 120 м. На Волжском, северном склоне было, кроме того, устроено пять шлюзовых ступеней, а на Московском, южном склоне – четыре шлюзовые ступени.
Канал пролегает по живописным местам Среднерусской возвышенности. Задача состояла в том, чтобы вписать водную дорогу от Москвы до Волги в этот ландшафт, не повредив его природной красоты. Архитектура канала строилась в виде цепи сменяющихся ансамблей, разнообразных, но связанных единым характером архитектуры. Связь с природой, масштаб архитектурных форм, соизмеримый человеку и вместе с тем достаточно монументальный, — вот что в принципе обеспечило успех архитектуре канала им. Москвы. Конечно, результат определялся и мерой таланта авторов. Для большинства сооружений, таких как ансамбль Яхромского гидроузла (В. Мовчан), Икшинского гидроузла (Д. Савицкий), ансамбль шлюзов № 7 и 8 (В. Кринский), шлюз на реке Яузе и строившиеся последними трансформаторная станция и насосная подстанция (Г. Гольц), авторы нашли тактичную меру применения пластических форм, сообщавших гидротехническим комплексам разнообразие архитектурного облика. Архитектура зданий и сооружений вполне отвечала функциональным и техническим требованиям и одновременно ассоциативно связывалась с той русской традицией, которая в усадьбах классицизма и чисто утилитарные сооружения подчиняла законам господствующего стиля (работы Стасова, Львова и др.). В архитектуре канала нет прямого подражания каким-либо образцам. Налицо свободная композиция, отвечающая типологическим требованиям, а в пластическом отношении использующая стилизованные мотивы классических форм. Композиция партеров и объемных посадок способствует слиянию архитектуры с природой. Широкое применение получили монументальная скульптура и произведения декоративного искусства. Их содержание и архитектоническое построение подчинено общему образному строю композиции.
В Москве канал завершался Химкинским портом, в структуре которого господствовал новый речной вокзал (А. Рухлядев). Растянутая вдоль берега ярусная композиция вокзала с башней в центре ассоциируется с речными лайнерами и функционально обеспечивает удобство операций приема и отправки пассажиров. Автор правильно учел, что вокзал будет использован и как место отдыха и развлечений, и предусмотрел развитую ресторанную часть, широкие протяженные галереи на фасаде, напоминающие палубы речных судов.
В предвоенные годы большое внимание уделялось укреплению технической базы сельского хозяйства. В целях увеличения производства сельскохозяйственной продукции в засушливых районах развернулось ирригационное строительство. В 1939 г. был прорыт Большой Ферганский канал длиною 270 км, ирригационные работы велись в Казахстане, Киргизии, Туркмении, Азербайджане, Армении, Грузии, на Кубани.
Происходивший процесс укрепления существовавших и создания новых товарных ферм, организации системы племенных хозяйств требовал широкого строительства производственных зданий. Основная масса животноводческих сооружений конца 30-х годов строилась кустарным способом, имела небольшую вместимость (30—50 голов) и располагалась непосредственно в сельской застройке, а не на обособленных участках. Это выдвинуло задачу планировочной организации хозяйственных комплексов. На территории села выделялся производственный сектор, разделенный на три зоны: животноводческую, транспортную и складскую, что позволило более рационально организовать технологический процесс.
Создаваемые производственные комплексы внесли новую черту в облик социалистического села. Протяженные объекты животноводческих и других хозяйственных построек, массивные сооружения МТС, характерные силуэты силосных и водонапорных башен становились неотъемлемой частью сельского пейзажа.
В феврале 1935 года II Всесоюзный съезд колхозников-ударников обратился в ЦК и СНК СССР с просьбой основать Всесоюзную сельскохозяйственную выставку (ВСХВ), дабы отобразить на ней новые успехи социалистического сельского хозяйства. В августе того же года вышло правительственное постановление о создании выставки в районе Останкинского парка, рядом с бывшими владениями Шереметевых.
Автором проекта стал главный архитектор В.К. Олтаржевский. Он положил в основу плана восьмиконечный православный крест, а образ выставки уподобил солнечной системе, которая вертелась вокруг статуи Сталина, стоявшей на площади Механизации. Площадь, оказавшаяся в средоточии креста, символизировала Солнце. Вокруг нее были выстроены девять павильонов – планет. В центре этого Солнца стояла статуя Сталина в качестве светила нового мира. Так получился образ вселенского коммунистического рая – союза, равенства и братства советских народов.
Сталинская выставка создавалась после всеобщей коллективизации и индустриализации, преследуя идеологическую пропаганду победившего Сталинского социализма. Она была смотром величественных итогов социалистической реконструкции сельского хозяйства и демонстрацией преимуществ высокомеханизированного колхозного строя, даровавшего советскому крестьянину зажиточную счастливую жизнь, и над единоличным хозяйством, и над капитализмом. Это была выставка не только экономических достижений социализма, но и перспектив дальнейшего развития страны.
Олтаржевский составил план по принципу постепенного развертывания отдельных ансамблей, что поддерживало бы в зрителе неослабевающий интерес. Композиция генерального плана включала три главных звена: вступительная площадь перед Главным павильоном, площадь Народов СССР (площадь Колхозов) и производственный центр сельского хозяйства с павильоном Механизации (Космос). Площадь Народов СССР предназначалась для проведения праздничных торжества, а по ее периметру располагались республиканские и областные павильоны. Аллея вела к площади Механизации, где сосредотачивались отраслевые павильоны сельскохозяйственного производства, и была представлена техническая реконструкция сельского хозяйства, осуществленная на базе индустриализации страны. Далее последняя аллея вела в зону отдыха с озерами, которая заканчивалась грандиозным фонтаном.
На широких окраинных пустырях вырастал идеальный город-сад, символ счастья, образ коммунистического мира с его материальными составляющими: индустрией и сельским хозяйством.
Из первоначального замысла выставки колхозного успеха ВСХВ превращалась в выставку достижений победившего социализма, в том числе и в области искусства, в образ всей советской страны.
Открытие выставки планировалось в 1937 году – к 20-летию советской власти. К назначенной дате окончить строительство не успели, и торжество перенесли на следующий год. В 1938 году выставку посетила правительственная комиссия и вынесла отрицательный вердикт. Выставка оказалась слишком скромная, не отвечавшая идеологической сути момента. В павильонах не было торжественной монументальности, отражавшей Сталинскую эпоху.
Олтаржевского обвинили в том, что он проморгал вредительство, за счет которого выставка не была продумана, и в ней не нашлось места важнейшей теме – сравнению новой и старой деревни.
Главным архитектором ВСХВ стал Сергей Егорович Чернышев, который в это время был и главным архитектором Москвы, и одним из авторов генплана 1935 года. Он сохранил всю планировку и ансамбль, спроектированный Олтаржевским. Только самые скромные павильоны снесли и построили заново из металла и бетона, а остальные подверглись капитальной реконструкции ради создания монументального облика, и к работе снова привлекли авторитетных мастеров: Щуко, Гейльфрейха, Чечулина, скульпторов Коненкова и Мотовилова. Республиканские павильоны строились с применением природных материалов, характерных для каждой из республик (например для Армении – туфа), и по мотивам национальной архитектуры, переосмысленной в искусстве социализма: без чуждых по содержанию национальных образов прошлого, но и без всяких космополитических тенденций.
1 августа 1939 года состоялось торжественное открытие ВСХВ. Главный вход (ныне Северный), тогда расположенный сбоку, был отмечен триумфальной аркой в античных традициях, а при въезде установили скульптуру «Рабочий и колхозница», ибо в творении Веры Мухиной все было подходящим именно для выставки – и классовый состав героев, и революционная патетика, и наличие орудий труда. Эмблемой же выставки стала скульптура тракториста и колхозницы, поднявших над головами сноп пшеницы и символизировавших победу механизированного колхозного строя. Теперь она увенчивает арку главного входа, а тогда ее установили на 52-метровой башне у Главного павильона – он стал центральным зданием довоенной выставки, сосредоточив в себе ее идейную квинтэссенцию. Его еще называли вводным павильоном, так как он предварительно знакомил посетителя с образом выставки, с этого павильона и начинался ее осмотр.
Главный павильон выглядел совсем иначе, чем сейчас. Без шпиля, прямоугольный в плане, белоснежный, невысокий, но монументальный, он интересен тем, что его построили архитекторы В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх – соавторы Бориса Иофана в проекте Дворца Советов, который в те годы собирались возвести на месте взорванного храма Христа Спасителя.
Два основных идейных постулата – победа социализма, принесшая счастье в советскую деревню, и СССР – союз свободных трудящихся народов под руководством партии большевиков запечатлялись в наружном и внутреннем убранстве павильона разными художественными средствами.
Центральный зал был посвящен сталинской Конституции, под солнцем которой осуществились великие победы социализма, а в центре этого зала был установлен макет Дворца Советов.
Выйдя из Главного павильона, посетитель оказывался на главной площади – площади Колхозов, обрамленной республиканскими павильонами. Обходя их, посетитель словно совершал путешествие по всему Советскому Союзу от Арктики до Кавказа, от Камчатки до Балтики. Здесь было много оригинального. Например, башню павильона «Поволжье» увенчивала конная статуя Чапаева. Ленинградский павильон, помимо статуи С.М. Кирова, украшали две ростральные колоны. А фасад Московского павильона (Московской области) был украшен горельефами с фигурами доярок, трактористов, садоводов, тучных коров, и даже огурцов с помидорами. Далее, на площади Механизации, к которой вела Большая аллея, высилась гигантская статуя Сталина, исполненная С.Д. Меркуровым. Она словно увенчивала собой достижения, представленные на выставке, и призывая к покорению дальнейших высот. Образ будущего отчасти диктовался самой целью выставки: чтобы весь советский народ, как в зеркале, увидел, чего он достиг и чего он может и должен добиться завтра. Художественным приемом для выражения этой идеи стали планировка и монументальный стиль павильонов, за что выставку потом называли городом чудесных дворцов. Было еще одно конкретное призвание выставочной архитектуры – опробовать масштабное высотное строительство и использовать его опыт на строительстве Дворца Советов.
Серия выставок проектов Дворца завершилась в 1945 году торжественным показом в Георгиевском зале Кремлевского дворца четырехметрового макета «Дворца Советов» (в масштабе всего лишь 1:100), сопровожденного эскизами фресок и скульптурных групп.
Однако с тех пор, как в первый год войны были выкорчеваны только что возведенные конструкции из высокопрочной стали на месте снесенного храма Христа Спасителя осталось только кольцо бетонных фундаментов да залитый грунтовыми водами котлован.
Часть конструкций была использована под Москвой в противотанковых заграждениях, часть – для сооружения железнодорожных мостов. Сталь 280-ти опорных плит, уложенных на дно котлована, была переплавлена для более нужных стране танковых корпусов.
Война принесла страшные разрушения. В результате боевых действий и оккупации были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий (захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа и т. д.), 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн. человек лишились крова.
29 сентября 1943 года был образован Комитет по делам архитектуры при Совнаркоме СССР. Задача новой инстанции — контролировать всю проектно-архитектурную деятельность в стране. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин в письме председателю Комитета А. Мордвинову от 27 ноября 1943 года указывает: «Новое строительство дает большие возможности для создания подлинно социалистических городов с большими художественными ансамблями и глубоко продуманными жилыми стройками, полностью отвечающими современным требованиям».
Огромную роль как в успешной эвакуации и скорейшем налаживании выпуска продукции, минимизации трудо- и ресурсозатрат на её производство, снижении себестоимости, так и в активном восстановительном процессе, начавшемся в 1943 году, сыграл Госплан СССР.
10 декабря 1943 года Калинин публикует в «Известиях» статью «Большая общенародная задача». Всесоюзный староста объясняет, как следует восстанавливать города:
«Врагом причинены нам огромные разрушения. Некоторые города, как, например, Сталинград, почти полностью разрушены, и их придется заново отстраивать. И вот, невольно возникает вопрос — как строить. Можно ведь просто возводить здания на основе старой их планировки, а можно произвести перепланировку. Нам кажется… что прежде всего должна подвергнуться пересмотру целесообразность старой планировки. А само строительство жилищ должно быть строго разграничено в отношении требований, предъявляемых ко временным жилищам и к постоянным. И если во временных жилищах можно опустить те или иные удобства, то зато капитальные здания, несмотря на военную обстановку, должны строиться вполне культурно. Могут возразить, что новая планировка городов может сильно усложнить и даже задержать строительство, и что это мероприятие довольно дорого обойдется.
Вполне соглашаясь с этим, я все же думаю, что это необходимо сделать… Сама разработка проекта не требует сейчас каких-либо особых дефицитных материалов; архитектурными же силами мы вполне располагаем, и поэтому на денежные расходы в этом деле надо идти, не скупясь… Правительство придает большое значение повышению качества архитектуры, обеспечению государственного руководства архитектурными и планировочными работами…»
Статья Калинина означала недвусмысленный приказ сосредоточить все усилия на перепланировке разрушенных городов по образцу генерального плана Москвы 1935 года. Цель перепланировки — строительство новых ансамблей.
Приступая к грандиозным планировочным работам, архитекторы столкнулись с казалось бы давно решенной проблемой: в каком стиле проектировать? Начавшаяся в военное время патриотическая кампания почти уравняла в правах «русские» стили с иностранной классикой.
Большая группа архитекторов опиралась в основном на русское наследие и расходилась лишь во мнениях о том, следует ли использовать формы национальной архитектуры XVII века или формы русского классицизма, а также в какой степени перерабатывать эти формы. Другая группа архитекторов ориентировалась на архитектурные формы итальянского Ренессанса. И тот и другой взгляд на освоение наследия возникли в борьбе против отрицания роли традиций в архитектуре, провозглашенного на западе.
Во второй половине 1944 года при Академии архитектуры были созданы творческие мастерские, начавшие разрабатывать генеральные планы отдельных городов. Самым важным объектом — в силу названия — был Сталинград. Проектированием Сталинграда занималась мастерская Каро Алабяна и многие другие архитекторы. Генеральным
планом Смоленска занимался Гольц. Щусев проектировал Новгород и Истру. Лев Руднев занимался Воронежем. Николай Колли — Калинином и Минском. Моисей Гинзбург занимался планировкой южного берега Крыма и Севастополя. Борис Иофан проектировал Новороссийск. Андрей Буров Ялту. Александр Власов — Киев. При этом на
самые важные ансамбли, например, на застройку главной улицы Киева — Крещатик, устраивались конкурсы.
Планировочные решения, как правило, более или менее похожи — дворцовые комплексы с торжественными лестницами, парадные магистрали, выводящие на площади с башнями, спускающиеся террасами к воде парки. Ориентируясь как и классицизм, на образцы античного искусства, ампир включил в их круг художественное наследие архаической Греции и имперского Рима, черпая из него мотивы для воплощения величественной мощи и воинской силы: монументальные формы массивных портиков (преимущественно дорического и тосканского ордеров), военную эмблематику в архитектурных деталях и декоре (ликторские связки, воинские доспехи, лавровые венки, орлы и т. п.). Ампир включил в себя также отдельные древнеегипетские архитектурные и пластические мотивы (большие нерасчленённые плоскости стен и пилонов, массивные геометрические объёмы, египетский орнамент, стилизованные сфинксы.).
Ученик Жолтовского, утонченный эстет Георгий Гольц проектирует в 1944 году застройку Крещатика в Киеве в стиле итальянского барокко — всюду аркады разных форм и размеров, колоннады и статуи. Для архитектуры барокко (Л. Бернини, Ф. Борромини в Италии, Б. Ф. Растрелли в России) характерны пространственный размах, слитность, текучесть сложных, обычно криволинейных форм. Часто встречаются развернутые масштабные колоннады, изобилие скульптуры на фасадах и в интерьерах, большое число раскреповок, лучковые фасады с раскреповкой в середине, рустованные колонны и пилястры. Купола приобретают сложные формы, часто они многоярусны, как у собора Св. Петра в Риме. Характерные детали барокко — теламон (атлант), кариатида, маскарон.
Николай Колли проектирует в центре Минска барочный ансамбль. Этот стиль, тяготевший к созданию героизированных образов, к прославлению могущества Российской империи, наиболее ярко проявился в середине XVIII века в архитектурных сооружениях одного из крупнейших зодчих этого направления — Ф. Б. Растрелли. По его проектам созданы величественные дворцовые ансамбли в Петербурге (Зимний, 1754—1762; Строгановский дворец, 1752—1754) и в Петергофе (1746—1775), в Царском Селе (Екатерининский дворец, 1747—1757). Грандиозные масштабы зданий, необычайное богатство и пышность декоративного убранства, двух- и трехцветная раскраска фасадов с применением золота — все это поражало воображение зрителей, вызывая их искреннее восхищение. Торжественный, праздничный характер архитектуры Растрелли наложил отпечаток на всё искусство середины XVIII века.
В Петербурге и Москве в эти же годы трудилась плеяда замечательных русских зодчих — крепостной архитектор Ф. С. Аргунов, С. И. Чевакинский, А. В. Квасов.
Проектированием сельского жилья занималась во время войны мастерская Жолтовского. Разрабатывались жилища нескольких типов. Отдельные дома с 1, 2 и 4 квартирами и «жилища блокированного типа, объединяющие в одном здании 8, 12, 16 и более квартир, образующие в совокупности большие комплексы.
Стилистически проекты сельских домов Жолтовского, как и других архитекторов (Б. Бархина, А. Никольского и др.) обычно не выходили за рамки вариаций на темы традиционной сельской архитектуры со скатными крышами, резными наличниками, коньками и ставнями. Иногда Жолтовский разнообразил декор малоэтажных сельских зданий: вводил в них античные храмовые мотивы, как в проекте здания правления колхоза 1944 года, или неопределенные европейско-барочные украшения и росписи, как в жилом доме на станции Железнодорожная под Москвой 1945 года.
В 1944 году был объявлен «Конкурс на составление проектов фасадов сборных шлакобетонных домов заводского изготовления». Типовые дома предназначались для строительства в России, на Украине и в Белоруссии. Отсюда вытекала задача конкурса: «Основой для создания архитектуры фасадов и решения архитектурных деталей должна явиться архитектура народного жилища, а также национальные приемы его декора и другие виды изобразительного искусства, сложившиеся в районах каменного строительства (Центральные районы России, Украины и Белоруссии)».
Во время войны Сталин счел полезным симулировать восстановление культурных связей между СССР и западными странами, теперь ставшими из классовых врагов союзниками по антифашистскому блоку.
В мае 1942 года было принято «Обращение V сессии Академии Архитектуры СССР к прогрессивной мировой архитектурной общественности». В нем содержался такой призыв: «Архитекторы и строители Англии и Америки! В ваших странах, так же как и в СССР, идет интенсивное строительство оборонных заводов. Сокращайте сроки проектирования, экономьте средства, убыстряйте темпы ввода в эксплуатацию
заводов, кующих оружие победы!»
25 декабря 1942 года Моисей Гинзбург пишет личное письмо своему старому знакомому Вальтеру Гропиусу: « Я, как и многие из моих друзей, были бы очень рады познакомиться с Вашими последними произведениями и узнать, над чем Вы работаете в настоящее время. Несмотря на грандиозные усилия, которые прилагает вся наша родина для уничтожения фашизма и окончательной победы, мы не только не потеряли интереса к творчеству наших друзей, но и сами полны творческих планов и идей… Я буду очень рад, если откликнетесь на это письмо, поделиться с Вами всеми художественными интересами, которые и теперь волнуют умы и сердца советских архитекторов».
Осенью 1944 года Борис Иофан как Председатель Комитета по связям с Международным Объединением архитекторов при ВОКСе (Всесоюзном обществе культурных связей с заграницей) получил письмо Генерального секретаря объединения П. Ваго от 20 сентября 1944 года с информацией о первом собрании ЦК объединения в освобожденном Париже под председательством Огюста Перре. 15 марта 1945 года на
письмо Ваго отвечает Давид Аркин: «Годы беспримерной борьбы, годы великой исторической трагедии лежат между днем нашей последней встречи — 10 лет тому назад в Париже — и сегодняшним днем… Позвольте сказать Вам, что Ваши московские друзья будут рады возобновить с Вами давние творческие связи».
Дружба с западными союзниками после войны кончилась очень скоро. Холодную войну начал Черчилль своей фултонской речью.
Советский Союз и страны восточной Европы отвергли предложенный США кабальный план экономической помощи затронутым войной европейским государствам — план Маршалла. Он был для Сталина абсолютно не приемлем: «…британское и американское правительства хотели с помощью плана Маршалла приостановить репарации Советскому Союзу и странам Восточной Европы и предоставить международную помощь, основанную не на двухсторонних соглашениях, а на международном контроле. Подобная ситуация была для нас абсолютно неприемлема, она препятствовала бы нашему контролю над Восточной Европой. А это означало бы, что коммунистические партии, уже утвердившиеся в Румынии, Болгарии, Польше, Чехословакии и Венгрии, будут лишены экономических рычагов власти. Знаменательно, что через полгода после того, как план Маршалла был нами отвергнут, многопартийная система в Восточной Европе была ликвидирована при нашем активном участии».
В 1946 году промышленность СССР вышла на довоенный уровень (1940 г.), в 1948-м превзошла его на 18%, а в 1950 году — на 73%.
После окончания войны два фактора определяют эволюцию советской архитектурной мысли. Первый, общий для всей страны, — это непрерывно перетекающие одна в другую идеологические кампании по борьбе с формализмом, низкопоклонством перед Западом, космополитизмом. Одновременно подчёркивалась особая огромная историческая заслуга русского государствообразующего народа, его безусловное первенства во всех областях науки, искусства и техники.
Второй фактор – ансамблевое градостроительство. Принцип обязательного подчинения архитектуры отдельного здания композиции всего ансамбля родился вместе со сталинской архитектурой. Задание архитекторам превратить Москву в ансамбль из ансамблей было сформулировано в 1935 году, но к настоящей реализации его приступили после войны. До войны еще отрабатывались отдельные типы зданий, часто весьма индивидуальные. Только после войны принцип «ансамблевого градостроительства», полностью подчиняющего отдельное здание композиции и стилю всего ансамбля, зазвучал в полную силу. «Ансамблевое градостроительство» и «типовое проектирование жилых секций», из которых предполагалось набирать ансамбли, становятся главными темами публикаций в профессиональной прессе.
Вот передовая статья октябрьского номера журнала «Архитектура и строительство» за 1947 год: «Наша теория архитектуры, советская градостроительная наука стоят так же высоко над буржуазной наукой, как высоко поднялась практика советского градостроительства и архитектуры над практикой архитектуры буржуазных стран Запада, где самые слова «градостроитель», «зодчий» по существу уже лишены реального значения».
Ситуация на Западе правдиво и без прикрас показывается как катастрофическая — трущобы, перенаселенность, нищета, антисанитария, скученность городской застройки. Решить эти проблемы в условиях капитализма заведомо невозможно: «Выводы, которые делают теоретики и практики архитектуры в Англии и США из …конфликта между возможностями современной науки и реальными условиями градостроительства, до крайности парадоксальны. На их взгляд, только несовершенство урбанистической организации города, преобладание в городе рудиментов старой архитектуры являются первоосновой и причиной всех несчастий человечества. Отсюда один шаг до проповеди справедливого переустройства мира… архитектурными средствами… Так архитектурные проекты выдаются за панацею от всех бед».
Член – корреспондент Академии архитектуры СССР Н. Былинкин отмечал что «в Америке и Англии вместо обобщающих трудов по градостроительству в изобилии разрабатываются отдельные частные, технические проблемы, значение которых явно преувеличивается для того, чтобы отвлечь внимание народа от общих коренных вопросов жизни и развития города».
Советская градостроительная практика регулируется вкусовой цензурой Сталинского руководства: «Величайшее теоретическое завоевание советской архитектуры состоит в том, что центральная всеобъемлющая ее идея — это идея сталинской заботы о человеке. Это основное идейно-теоретическое положение советской архитектуры. Без идейности нет искусства… Советская архитектура вооружена идейно-теоретическим положением, осветившим путь к подлинному прогрессу архитектуры народов СССР Советская архитектурная идеология… детище советской идеологии, единственно способной вполне научно объяснить объективный ход истории, исторические потребности общественного развития… Реализм и оптимистический характер — неотделимые признаки советского зодчества… теоретические воззрения и …практика советских зодчих сливаются в стройную науку, активно участвовавшую в создании нового общества… новой морали и эстетики».
В 1947 году в издательстве Академии архитектуры выходит книга «Градостроительство» (авторы — В. Шквариков, JI. Ильин, А. Бунин, Н. Поляков).
В Академии архитектуры проходит двухдневное обсуждение книги: «Было единодушно признано, что книга не соответствует марксистскому пониманию истории градостроительства и формалистична по своему существу. Ошибки заключаются, кроме прочего, также в замалчивании значения русского градостроительства. Авторы… не сумели показать, что внесено русским градостроительством в мировую культуру. Создается впечатление, что буржуазное градостроительство… успешно осуществляет… реконструктивные мероприятия, выводящие капиталистический город из тупика. Это в корне неверно… Мы, советские архитекторы… не должны дать себя обмануть широковещательными проектами буржуазных градостроителей, мы должны уметь вскрыть истинную их сущность».
В февральском номере «Архитектуры и строительства» за 1948 год наносится удар по книге Циреса «Искусство архитектуры»: «…Книга знакомит читателя не с живым историческим потоком борьбы и смены одних архитектурных явлений другими, борьбы и смены, определяемых социальной жизнью человечества, его классовой борьбой… а ведет в узкий мирок формальных категорий, искусственно изолированных от подлинной жизни, создающей искусство».
В июне 1948 года газета «Советское искусство» публикует статью «Неполноценный труд» о книге Григория Бархина «Архитектура театра»: «Говоря о миланском Ла Скала… проф.
Бархин объясняет решение залов системой ярусов со сплошными рядами изолированных лож требованиями экспансивных по характеру итальянцев. Но дело тут… в глубоком антагонизме между демократическим партером и его аристократическими соседями — владельцами лож».
В 1947 году вышла книга Юрия Савицкого «Москва. Историко-архитектурный очерк». В начале января 1949 года на заседании президиума правления ССА СССР, были заслушаны доклады редакций. От «Советского Искусства» докладывал Ю. Савицкий, от «Архитектуры и строительства» — редактор В. Кусаков, от сборника «Советская архитектура» — зам. ответственного редактора Д. Аркин: «Вина Савицкого состоит в том, что он главное внимание уделяет «абстрактно-формальному анализу архитектуры зданий, описанию их фасадов… не раскрывает на конкретных примерах идею сталинской заботы о людях — основу советского градостроительства, автор… допускает принципиальную ошибку, не выявляя яркой самобытности русского зодчества, оценивая развитие русской архитектуры как результат освоения европейских архитектурных стилей».
В декабре 1947 года состоялась VIII сессия Академии архитектуры СССР.
Президент Академии Виктор Веснин делает доклад «Советская архитектура и ее ближайшие задачи». Докладчик охарактеризовал особые черты советской социалистической архитектуры, принципиально отличающие ее от архитектуры дореволюционной России и архитектуры капиталистических стран.
Вице-президент Академии Каро Алабян докладывает об успехах и недостатках работы Академии. Среди последних — чрезмерное увлечение историческими исследованиями за счет разработки вопросов истории и теории советской архитектуры.
О проектировании и строительстве высотных зданий рассказывал признанный специалист в этой области академик Борис Иофан. Он заявил, что «следует помнить об основных принципах советской архитектуры, сформулированных при рассмотрении конкурсных проектов Дворца Советов: монументальность, простота, цельность, изящество».
Н. Былинкин делает доклад о буржуазном градостроительстве:
«Подчеркнув реакционный и лженаучный характер выпускаемых за рубежом книг и статей по градостроительству, докладчик указал, что работы эти ставят своей целью скрыть неразрешимые противоречия капиталистического города, классовый характер этих противоречий».
В февральском номере «Архитектуры и строительства» публикуется
передовая статья «Кризис современной буржуазной науки о градостроительстве». Это, вероятно, и есть вышеупомянутый доклад Н. Былинкина.
Постановление Совмина СССР за подписью Сталина о возобновлении ВСХВ вышло в 1948 году. Выставка сразу предполагалась постоянной – и потому, что страна нуждалась в такой выставке, и потому, что она оказалась слишком роскошной для временного экспонирования. А возможно и потому, что в капиталистической Европе практиковали временные выставки, так что постоянная выставка такого уровня представала еще одним достоинством Советской Державы.
ВСХВ нуждалась в обширной перестройке. В ней надлежало запечатлеть Великую Победу над фашизмом, что стало главной темой триумфальной архитектуры послевоенной выставки – отсюда ее особенная торжественность. Требовалась и увязка с градостроительными преобразованиями, осуществленными в Москве. После войны идея Дворца Советов потеряла свою архитектурную силу, однако с возведением семи «сталинских высоток» изменился высотный силуэт города, и на ВСХВ предполагались новые парадно-монументальные выставочные дворцы.
Встала задача по-новому сформировать единый архитектурный ансамбль павильонов 16 союзных республик, отличающихся своими национальными мотивами. Все это привело к созданию грандиозного ансамбля, который не превратился только в памятник победе, а оставался «городом-мечтой», не утратившим этого образа в связи с провозглашением построения коммунизма.
При сохранении общего замысла была создана система парадных пространств, которая придала выставке современный вид. Отныне в основе планировки лежало четкое осевое построение: Главный вход, Главный павильон, площади и павильон Механизации находятся на одной оси. Тогда же была построена новая арка Главного входа, которую увенчали «Тракторист и колхозница». Главный павильон построили заново – торжественный, монументальный, с высоким шпилем и бело-золотой окраской, он стал архитектурной доминантной выставки и должен был показать исторические преобразования, которые произошли в стране после Октябрьской революции и до текущего момента – построения коммунизма. Его убранство, барельефы и скульптуры была посвящены теме свободного труда советского народа, уверенно идущего по пути к изобилию, ведь рабочие и колхозники признавались творцами всех жизненных благ. Теперь в нем было девять залов, но центральный был по-прежнему посвящен Сталинской Конституции – самому справедливому государственному своду законов.
Тогда же на площади Колхозов появился символ выставки – фонтан «Дружба народов»: 16 девушек-колхозниц, олицетворяющих союзные республики, в национальных костюмах ведут хоровод. Есть среди них и Карело – Финская ССР – шестнадцатая союзная республика, упразднённая позднее врагом Русского Народа Хрущёвым. Ибо Финляндия до «доброго» Ленина всегда была частью России, о чём очень хорошо напоминал Сталин.
Далее располагался фонтан «Каменный цветок», по мотивам бажовских сказок, с декоративными натюрмортами из плодов и овощей.
Существует и третий фонтан – «Колос», сделанный в виде пшеничного колоса и считающийся одним из крупнейших в Европе. Высота его центральной струи достигает высоты пятиэтажного дома.
Что касается экспозиции, то она строилась по принципу совмещения республиканских и отраслевых павильонов.
После Великой Отечественной войны Сталин развернул особенно большое промышленное строительство. Начиная с 1939 г. в проектировании зданий ряда отраслей тяжелой индустрии применялись разработанные Промстройпроектом, Государственным институтом типового проектирования и технических исследований ( Гипротис) и другими организациями типовые ячейки и типовые детали и конструкции. Эти и подобные им прогрессивные решения показали возможность и необходимость коренного пересмотра технического уровня строительства промышленных предприятий в масштабе всей страны с охватом всех отраслей народного хозяйства.
В числе наиболее крупных объектов промышленного значения, сооруженных в 50-е годы, стала Волжская ГЭС имени В. И. Ленина, построенная в 1950—1958 гг. и являющаяся основой запланированного каскада гидроэлектростанций на Волге и Каме. Проект Волжской ГЭС был разработан в институте Гидропроект под руководством академика С. Жука, Г. Руссо и главного инженера проекта М. Малышева, архитектурный проект ГЭС был выполнен коллективом в составе архитекторов А. Вельского, С. Бирюкова, Г. Васильева, С. Демидова, А. Ковалева, Е. Першанина, Л. Полякова, Р. Якубова.
Волжская ГЭС строилась в традициях советского гидротехнического зодчества. В целостную композицию объединялись здание станции, плотина, шлюзы характерных монументальных форм. В целом сооружению был присущ светлый мажорный облик, оно выразительно сочеталось с живописным природным окружением. Ансамбль сооружений Волжской ГЭС органично вошел в градостроительную композицию лежащих по обоим берегам реки городов Жигулевска и Тольятти. У места расположения гидроузла на правом берегу была создана просторная площадь, к которой подходила главная улица г. Жигулевска, а с противоположной стороны плотина стала частью Комсомольского жилого района г. Тольятти.
Сегодня промышленная архитектура – это широко употребляемое понятие, идентифицирующее пространственную среду для производственных процессов. Эта среда материализуется в разных объектах – производственных зданиях и сооружениях, предприятиях и их группах, которые распространены повсеместно, формируя крупные, средние и даже малые города. Значимость объектов промышленной архитектуры в жизни любого государства обусловлена их участием в обеспечении его экономической независимости и политической безопасности.
Тем не менее, промышленная архитектура интересует людей, как правило, гораздо меньше, чем архитектура гражданская. С одной стороны, это обусловлено непостоянством материальных форм промышленной архитектуры, чьи постройки часто утрачивают первоначальный облик, превращаясь в нагромождение объемов, которые в конечном итоге сносятся, чтобы на их месте воздвигнуть новые, экономически более целесообразные. С другой стороны, в связи со своей ярко выраженной утилитарностью промышленные объекты находятся как бы на втором плане предметно-пространственной среды, занимая в архитектурной иерархии нижние позиции. Но сегодня нельзя не видеть, что история промышленной архитектуры – это необходимая часть общей истории любой страны, позволяющая представить целостную картину исторического процесса.
К промышленным объектам стали предъявлять высокие требования не только функционально-технологические, но и санитарно-гигиенические, эстетические, а также требования по благоустройству и озеленению их территории. Строить начали укрупненные производственные здания и комплексы, объединенные под одной крышей. Для обслуживания их предусматривали помещения административно-бытового назначения, научно-исследовательские и конструкторские бюро и лаборатории, а также заводские учебные заведения. При проектировании промышленных зданий стали использовать принцип «гибких цехов», применяемый и в настоящее время и заключающийся в увеличении пролетов и шагов каркасных зданий для получения больших площадей и гибкой планировочной структуры, особенно оправданной при переоснащении производства без существенной реконструкции здания.
На торжественном заседании в череде пышных празднеств по поводу 800-летия Москвы Сталин сказал: «Москва… является образцом для всех столиц мира…». Именно к этому времени относится специальное постановление Совета Министров СССР о строительстве восьми высотных зданий Москвы – этих «кафедральных соборов Иосифа Сталина», как назвал их Райнер Пешль. Постановление от 13 января 1947 подчеркивало: «Перед архитекторами и строителями поставлена в высшей степени ответственная задача – создать ряд высотных сооружений, которые должны явиться как по размерам, так и по своим техническим особенностям и архитектуре, новым, впервые осуществляемым в нашей стране видом строительства… Пропорции и силуэт этих зданий должны быть оригинальны по архитектурно-художественной композиции. Они должны быть увязаны с исторически сложившейся архитектурой города и с силуэтом будущего Дворца Советов. В соответствии с этим проектируемые здания не должны повторять образцы известных за границей многоэтажных зданий».
Предполагалось создать восемь высоток, которые должны были определить образ столицы будущего и отразить общую идеологическую направленность, включив определенный декор в ордерную систему в архитектуре. Выбранное количество сооружений было связано с устремлением новой, Советской России в бесконечное светлое завтра, ассоциация с которым магически фокусировалась на восьмёрке.
После 1945 года архитектура стала средством внушения оптимизма, победных идей, уверенности в будущем, и монументальные строения служили наглядной пропагандой, звали за своими устремлёнными ввысь формами. Ярусы и башни высотных зданий на основе классического ордера должны были стать продолжением архитектурных принципов хорошо узнаваемого всеми Кремлевского ансамбля, звёзды которого воссияли над доброй половиной мира.
Из восьми «высоток» было построено семь: Министерство иностранных дел на Смоленской, дом у Красных ворот, жилой дом на площади Восстания. На Дорогомиловской набережной, за рекой, проектировалась гостиница «Украина». На Комсомольской площади – гостиница «Ленинградская». Напротив Кремля, в Зарядьи, на бывшем участке Наркомтяжпрома, должен был появиться 38-этажный министерский офис. (Уже в 70-х упорный Чечулин возвел на его фундаментах гостиницу «Россия»). При впадении Яузы в Москва-реку – жилой дом на Котельнической набережной. На Ленинских горах, самой высокой точке Москвы, поставлен Университет.
Заказы были переданы не обязательно самым известным, но обязательно доверенным архитекторам. Не получили заказов ни Жолтовский, ни Лангман, ни Власов, ни Алабян. «Ленинградскую» проектировали Л. Поляков и А. Борецкий, «Украину» – А. Мордвинов и В. Олтаржевский. Дом на площади Восстания – М.Посохин и А. Мндоянц, дом у Красных ворот – Б. Мезенцев и А. Душкин. Дом МИД строили В. Гельфрейх и М. Минкус. Университет был предложен Иофану, но неожиданно заказ у него отняли и передали группе Л. Руднева.
Крупные скульптурные композиции, высокие шпили, колонны, гранит, мрамор, бронза, позолота, светлая отделочная плитка делают здания в стиле сталинского ампира яркими светлыми пятнами материального воплощения добра и справедливости, узнаваемыми и запоминающимися. Они стали мощной и величественной доминантой московского ампира и рассматривались идеологами советского периода как естественное дополнение к несравненной русской природе и стойкому характеру народа. Высотные здания в стиле Сталинского ампира в Москве, правда, отдалённо напоминали аналоги, построенные за несколько десятилетий до этого в США, но сходство это было частично – внешним и поверхностным, ибо американские строения не несли той идеологической и эмоциональной нагрузки, которой наполнены московские шедевры.
Перейдём к примерам сооружений и зданий в стиле Сталинского ампира:
Вот арка Главного входа ВСХВ в Москве. Построена в 1939 году по проекту архитектора Л. Полякова. До наших дней не сохранились барельефы на пилонах и на внутренней части.
Вот Министерство иностранных дел – здание, типичное для ампира в Москве. (1948-1953гг.) Архитекторы В. Г. Гельфрейх и М. А. Минкус, конструкторы С. Д. Гомберг и Г. М. Лимановский.
Здание имеет 27 этажей. Высота здания 172 м. Фасадом здание выходит на Бородинский мост и Смоленскую улицу.
Устремленность вверх подчеркивается шатровым навершием крыши, которые стали общей чертой для московских высоток. Фасад облицован керамическими блоками, цоколь отделан красным гранитом.
На основном фасаде – герб СССР. Портал сооружения декорирован лепниной (скульптор Г.Мотовилов). По сторонам портала построены обелиски из темного гранита.
Главное здание МГУ. Москва.1949-1953 гг. Архитекторы: Л. Руднев, П. Абросимов, С. Чернышёв, А. Хряков, инженер-конструктор В. Насонов (архитектор Б. Иофан был смещен с должности главного архитектора). Скульптуры создавались в мастерской В. Мухиной.
За Сталинским ампиром стояла твердая позиция весьма компетентного руководства страны: сформировать у населения уверенное оптимистическое восприятие жизни. Сталинский ампир, воплощенный в зодчестве, нельзя оценить, не обращая внимания на чёткий характер, который выражался в светлых идеях Сталинского социализма, связывающих идеологию Византии, как Второго Рима и Советской Великой Державы – правоприемницы Императорской России – Рима Третьего и последнего.
Сталинский ампир – это впечатляющий воображение архитектурный стиль, в котором гармонично сосуществуют между собой черты французского императорского стиля с классическими канонами античности, приправленные эклектичным ар деко
Петербургская станция Автово, расположенная на Кировско-Выборгской ветке, является воплощением торжественности и величия. Подобный эффект достигается за счет отделанных мрамором, бронзой и стеклом мощных зальных колонн, а также массивных люстр, главной мозаики вестибюля патриотической направленности и многочисленных лепных деталей.
Выдающимся архитектурным памятником довоенного сталинского ампира является Дом Советов, выполненный по проекту Лукина и Шепилевского. Его торжественная крупномасштабная композиция с классическим портиком и скульптурными группами трудящихся весьма характерна для шедевров сталинского ампира 1930-1940-х гг.
На фризе здания дома Советов мы можем наблюдать монументальную горельефную композицию фигур советских людей, смотрящих в сторону светлого будущего – пионеров, летчиков, танкистов, рабочих и служащих Страны Советов, занятых созидательным вдохновенным трудом на благо Великой Родины.
Жилой дом на Котельнической набережной, входящий в состав «семи сестер», полностью повторяет композиционные приемы сталинских высоток административного назначения, отличительной чертой которых является наличие устремленного ввысь шпиля со звездой, лепнины с советской символикой и отделки фасада с помощью камня светло-коричневого цвета.
Стиль Сталинский ампир представляет и приводящая в восторг панорама закругленных зданий на Ленинском проспекте, «обнимающих» площадь Гагарина. Архитекторы – А. Аркин, И. Фомин и Е. Левинсон. В некоторых из построенных тогда зданий специалисты улавливают даже влияние эпохи Возрождения. Оно просматривается в декоре дома № 24, находящегося на Фрунзенской набережной (автор проекта Борис Мезенцев).
В вытянутых арочных нишах жилых домов все на том же Ленинском проспекте тоже видна венецианская школа, оказавшая влияние на архитекторов Д. Бурдина и Я. Белопольского.
Ярким примером сталинской архитектуры может служить уникальное здание Театра Советской Армии архитекторов Каро Алабяна и Василия Симбирцева. У кого повернется язык охаять станцию метро «Маяковская»? Начинается массовая застройка Тверской улицы, Ленинского и Кутузовского проспектов. Они объединены одним стилем.
В советской архитектуре, начиная с середины 1950-х годов, в период хрущевского погромного утилитаризма и технологизма, отмечалось негативное отношение к произведениям послевоенных лет, враг рода человеческого пытался обгадить всё, что можно. Авторы одного из зданий – гостиницы «Ленинградская» – Л.Поляков и А.Борецкий были лишены звания лауреатов Сталинской премии. Этому во многом способствовало известное Постановление от 4 ноября 1955 года.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ КПСС
СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 4 ноября 1955 г. N 1871
ОБ УСТРАНЕНИИ ИЗЛИШЕСТВ В ПРОЕКТИРОВАНИИ
И СТРОИТЕЛЬСТВЕ
В нашей стране проводятся огромные работы по строительству и реконструкции городов, поселков и промышленных предприятий. В больших масштабах осуществляется сельскохозяйственное строительство, особенно в районах освоения целинных и залежных земель. Построено много хороших экономичных жилых домов и общественных зданий с удобной планировкой.
В последние годы получают развитие индустриальные методы строительства с применением сборных конструкций, деталей и эффективных строительных материалов, все шире внедряется передовая технология строительного производства. Многие проектные и строительные организации применяют в строительстве типовые проекты, что способствует ускорению строительства и снижению его стоимости.
За последнее время Партия и Правительство провели ряд мероприятий, направленных на коренное улучшение строительного дела. Подготовлены квалифицированные кадры рабочих, инженеров и архитекторов, правильно понимающих свои задачи – строительства экономичных зданий и сооружений, отвечающих современным требованиям, и внедрения в строительство индустриальных конструкций и прогрессивных методов работы.
Наши успехи в этом деле были бы более значительны, если бы этому не мешали имеющиеся крупные недостатки и ошибки в проектировании и строительстве.
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР отмечают, что в работах многих архитекторов и проектных организаций получила широкое распространение внешне-показная сторона архитектуры, изобилующая большими излишествами, что не соответствует линии Партии и Правительства в архитектурно-строительном деле.
Увлекаясь показной стороной, многие архитекторы занимаются главным образом украшением фасадов зданий, не работают над улучшением внутренней планировки и оборудования жилых домов и квартир, пренебрегают необходимостью создания удобств для населения, требованиями экономики и нормальной эксплуатации зданий.
Ничем не оправданные башенные надстройки, многочисленные декоративные колоннады и портики и другие архитектурные излишества, заимствованные из прошлого, стали массовым явлением при строительстве жилых и общественных зданий, в результате чего за последние годы на жилищное строительство перерасходовано много государственных средств, на которые можно было бы построить не один миллион квадратных метров жилой площади для трудящихся.
Так, например, в г. Москве в жилых домах по улице Горького (архитектор Жуков), по Можайскому шоссе (архитектор Чечулин), по Ленинградскому шоссе (архитекторы Готлиб и Хилькевич) и в ряде других домов в угоду показному украшательству применены многочисленные колонны, портики, сложные карнизы и другие дорогостоящие детали, придающие домам архаический вид. В то же время не было уделено должного внимания удобной планировке квартир в этих домах и благоустройству территорий.
Особенно большие излишества были допущены архитектором Рыбицким в построенном доме по улице Чкалова, для отделки которого применены дорогостоящие материалы, сложные архитектурные украшения и декоративные аркады; при планировке квартир недопустимо завышены площади передних, коридоров и других вспомогательных помещений. Стоимость одного квадратного метра жилой площади в этом доме составляет 3400 рублей, что в два-три раза превышает стоимость жилой площади в экономично запроектированных домах.
Крупные излишества были допущены при проектировании и строительстве высотных зданий. Так, например, на строительство гостиницы “Ленинградская” на 354 номера на Каланчевской площади в г. Москве (архитекторы Поляков и Борецкий) затрачено столько же средств, сколько понадобилось бы на строительство экономично запроектированной гостиницы на 1000 номеров. Площадь номеров в этой гостинице составляет всего лишь 22% общей площади. Во внутренней отделке помещений допущена чрезмерная, ничем не оправданная роскошь (позолота и роспись потолков, карнизов, дорогостоящие панели из ценных пород дерева, декоративные позолоченные решетки и т.д.). Эксплуатационные расходы на содержание одного места в этой гостинице в полтора раза превышают аналогичные расходы по гостинице “Москва”.
Бывшие главные архитекторы г. Москвы т. т. Чечулин и Власов не только не вели должной борьбы с расточительством государственных средств при проектировании и строительстве, но и сами допускали в разрабатываемых ими проектах излишества.
Значительные излишества допущены также при проектировании и строительстве жилых и общественных зданий в г. г. Ленинграде, Тбилиси, Киеве, Харькове, Минске, Воронеже, Баку, Ростове-на-Дону и в других городах.
В проекте строящегося на проспекте им. И.В. Сталина в г. Ленинграде крупноблочного жилого дома, разработанном архитектором Журавлевым, предусмотрена приставная колоннада высотой в два этажа. На этом же проспекте при въезде в город запроектирована площадь размером 7,3 га, что почти в 1,5 раза больше Красной площади в г. Москве. По проектам архитектора Каменского на проспекте Стачек в г. Ленинграде за последние годы построены дома с архаичным оформлением фасадов, с тяжелой рустовкой, пилястрами и сложными карнизами.
При строительстве административного здания комбината “Грузуголь” в г. Тбилиси (архитекторы Чхиквадзе и Чхеидзе) сооружена декоративная, практически не используемая башня высотой 55 метров стоимостью 3 млн. рублей; затраты на облицовку фасадов этого здания составили 8,1 млн. рублей, или 33% общей стоимости строительства. Стоимость отделки фасадов строящегося здания Министерства сельского хозяйства Грузинской ССР (архитекторы Парцхалаишвили и Тавдгиридзе) составляет 3,9 млн. рублей, или 32% общей стоимости здания.
В результате крупных излишеств, допущенных при проектировании, стоимость строительства одного квадратного метра жилой площади в ряде домов г. Харькова превышает 2 тыс. рублей, а по отдельным домам доходит до 3 тыс. рублей. Например, стоимость одного квадратного метра жилой площади 5-этажного дома Котельно-радиаторного завода составляет 2826 рублей (архитектор Рябченко), 7-этажного жилого дома на Плехановской улице – 2811 рублей (архитекторыКрыкин и Бондаренко).
В г. Воронеже на улице Кольцова строится 5-этажный жилой дом Министерства станкостроительной и инструментальной промышленности (архитектор Скулачев) с башней высотой более 70 метров, стоимость которой составляет около 2 млн. рублей. Построенное на проспекте Революции по проекту архитектора Троицкого 5-этажное здание Управления Юго-Восточной железной дороги имеет 11-этажную башню высотой 70 метров, стоимостью также около 2 млн. рублей. В здании запроектированы 3 декоративные арки и колоннада высотой в 3 этажа.
В г. Баку по проектам архитектора Усейнова построены многие жилые дома и общественные здания с большими излишествами. Архитектор Усейнов некритически переносит в архитектуру современных зданий формы средневековой восточной архитектуры, фасады жилых домов треста “Бузовнынефть”, объединения “Азнефть” и Академии наук Азербайджанской ССР перенасыщены сложными эркерами, лоджиями и башенными надстройками.
Некоторые архитекторы, несмотря на резкую критику, данную на Всесоюзном совещании по строительству, до последнего времени продолжают отстаивать проекты зданий с архитектурными излишествами.
Так, главный архитектор г. Горького т. Гречихин в июне 1955 года, несмотря на предложение Министерства речного флота исключить декоративную башню из проекта жилого дома по Октябрьской улице, требовал обязательного ее сохранения.
При строительстве санаториев, особенно в южных районах, широкое распространение получил дворцово-показной стиль, совершенно несвойственный назначению и содержанию санаторных зданий и приводящий к неудобствам в их эксплуатации и излишествам, которые выражаются в завышении объемов зданий, увеличении состава и размера вспомогательных помещений, в неэкономичных приемах планировки и в широком применении неоправданных декоративных украшений. Устраиваются не вызываемые необходимостью аркады, колоннады и башни, применяются дорогостоящие отделочные материалы, искусственный мрамор, ценные породы дерева, бронза и лепные украшения.
Стоимость строительства санаториев в г. Сочи, а также в других южных районах чрезмерно высока и составляет до 200 тыс. рублей на одно место.
В проекте санатория Министерства лесной промышленности СССР в Мисхоре (архитектор Ефимович) допущены крупные излишества в архитектурном оформлении, отделке и оборудовании здания. Безответственное отношение автора проекта к стоимости сооружения привело к тому, что в процессе строительства ранее утвержденная сметная стоимость возросла на 6 млн. рублей. Тем же автором с излишествами запроектирован построенный Министерством лесной промышленности СССР санаторий в г. Сочи.
При проектировании и строительстве вокзалов также имеет место неправильное направление в архитектуре, выражающееся в создании вокзалов-дворцов. Несмотря на высокую стоимость этих вокзалов, в них не созданы необходимые удобства для пассажиров.
Наибольшие излишества допущены в зданиях вокзалов, построенных по проектам архитектора Душкина. В запроектированных им вокзалах в г. г. Днепропетровске, Симферополе и Сочи объем зданий завышен по сравнению с действующими нормами на 180 – 190%, а стоимость строительства увеличена в два-три раза.
Намного завышена стоимость вокзалов в г. г. Краснодаре, Армавире, Брянске, Витебске, Смоленске, Бахмаче и на ст. Всполье, построенных по проектам мастерской, руководимой архитектором Душкиным.
Архитектурно-строительные излишества допускаются также при проектировании и строительстве промышленных предприятий и сельскохозяйственных зданий и сооружений. Так, например, здание щита управления Ногинской подстанции Министерства электростанций облицовано на высоту двух метров полированным гранитом. Входы в это здание выполнены также в полированном граните с установкой больших гранитных шаров у входа. Несмотря на то, что в этом здании должны работать лишь несколько человек в смену, вестибюль отделан искусственным мрамором, устроены мраморные лестницы, лепные потолки, стены отделаны мрамором и дубом, здание снаружи украшено пилястрами с лепными капителями. На металлическую ограду вокруг подстанции израсходовано 360 тонн металла. Подобные факты в промышленном строительстве не единичны.
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР отмечают, что значительная часть жилых, гражданских зданий и большая часть промышленных зданий строится все еще по индивидуальным проектам, что является одной из главных причин, порождающих излишества.
Несмотря на бесспорную технико-экономическую целесообразность строительства по типовым проектам, многие министерства и ведомства считают разработку типовых проектов второстепенным делом и не выполняют планов типового проектирования.
План типового проектирования в 1955 году выполняется неудовлетворительно. Особенно плохо обстоит дело в проектных организациях Министерства черной металлургии СССР, Министерства химической промышленности, Министерства строительного и дорожного машиностроения, Министерства промышленности продовольственных товаров СССР.
Крайне недостаточно применяются типовые проекты в строительстве предприятий машиностроительной, пищевой и легкой промышленности, где типовые проекты должны были найти наиболее широкое применение.
Мосгорисполком неудовлетворительно занимается вопросами типового проектирования жилищно-гражданского строительства в г. Москве. До сих пор Мосгорисполком не утвердил типовые проекты больниц, домов с крупнопанельными стенами и ряд других проектов. В 1954 году объем строительства по типовым проектам в г. Москве составил всего лишь 18% объема жилищного и культурно-бытового строительства.
В г. Ленинграде из 353 строящихся жилых домов строится по типовым проектам только 14 домов. В г. г. Харькове, Ростове-на-Дону, Воронеже, Горьком, Тбилиси и других городах строительство 4 – 5-этажных жилых домов осуществляется главным образом по индивидуальным проектам.
Серьезным недостатком в деле типового проектирования является распыление проектных работ по многочисленным организациям. Типовое проектирование жилых и общественных зданий осуществляется в настоящее время более чем 40 проектными организациями различных министерств и ведомств, что не позволяет обеспечить единое методологическое руководство типовым проектированием, унификацию планировочных и конструктивных решений, а также высокое качество разработки типовых проектов.
Наличие крупных недостатков и извращений в архитектуре в значительной мере объясняется тем, что быв. Академия архитектуры СССР (президент т. Мордвинов) ориентировала архитекторов на решение главным образом внешних сторон архитектуры, в ущерб удобствам планировки, технической целесообразности, экономичности строительства и эксплуатации зданий. Эта ошибочная направленность нашла отражение в работе многих архитекторов и проектных организаций и способствовала развитию эстетских вкусов и архаизма в архитектуре. Быв. Академия архитектуры СССР и ее научно-исследовательские институты не дали своевременно критической оценки проявлению формализма и другим крупным недостаткам в архитектуре, оторвались от жизни. Во многих своих работах эта Академия была носителем одностороннего, эстетского понимания архитектуры, преувеличивала и искажала роль классического наследия, прививала некритическое отношение к нему.
Государственный комитет Совета Министров СССР по делам строительства не проводил должной работы по ликвидации излишеств в проектировании и строительстве.
Архитектурная секция Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства представляла предложения о присуждении Сталинских премий за работы, содержащие крупные излишества и неправильные архитектурно-планировочные решения.
Большая ответственность за отрыв архитектуры от насущных задач строительства ложится на Союз советских архитекторов СССР, бывшие руководители которого (т. т. Чернышев, Рзянин, Захаров) не поняли необходимости устранения излишеств в строительстве и под флагом борьбы с конструктивизмом содействовали распространению этих излишеств. Союз советских архитекторов СССР не уделял должного внимания вопросам массового строительства и не направлял архитекторов – членов Союза на активное участие в разработке типовых проектов.
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР отмечают, что ошибки в архитектурно-строительной практике во многом определяются также существенными недостатками в подготовке архитектурных кадров. В Московском архитектурном институте и в некоторых других учебных заведениях студентам прививается односторонний, эстетский подход к проектированию жилых, промышленных и общественных зданий. В подготовке молодых архитекторов имеет место игнорирование насущных задач массового строительства и типового проектирования, а также вопросов экономики, современной строительной техники и рациональной эксплуатации зданий и сооружений. Значительная часть профессорско-преподавательского состава культивирует некритическое отношение студентов к использованию архитектурных приемов и форм прошлого, ориентирует студентов на разработку только художественных задач, чем по существу прививает им пренебрежительное отношение к удобствам планировки и к вопросам экономики.
* * *
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР решительно осуждают допущенные ошибки в архитектуре, проектировании и строительстве, как противоречащие линии Партии и Правительства в этом деле, наносящие значительный ущерб народному хозяйству и тормозящие улучшение жилищных и культурно-бытовых условий трудящихся.
При проектировании и строительстве зданий и сооружений архитекторы и инженеры должны уделять главное внимание вопросам экономики строительства, созданию наибольших удобств для населения, благоустройству квартир, школ, больниц и других зданий и сооружений, а также озеленению жилых районов и кварталов.
Чтобы избежать излишеств и кустарщины, наши архитекторы и инженеры должны стать проводниками всего нового, прогрессивного в проектировании и строительстве. Строительство должно осуществляться по наиболее экономичным типовым проектам, разработанным с учетом лучших достижений отечественного и зарубежного строительства, на основе индустриальных методов производства.
Советской архитектуре должна быть свойственна простота, строгость форм и экономичность решений. Привлекательный вид зданий и сооружений должен создаваться не путем применения надуманных, дорогостоящих декоративных украшений, а за счет органической связи архитектурных форм с назначением зданий и сооружений, хороших их пропорций, а также правильного использования материалов, конструкций и деталей и высокого качества работ.
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР считают, что решительное преодоление недостатков в проектировании и строительстве, быстрое и полное устранение излишеств в архитектуре позволят сэкономить значительные средства и направить их на дальнейшее расширение жилищного, культурно-бытового, промышленного и сельскохозяйственного строительства, а также на расширение работ по благоустройству и озеленению городов и поселков.
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР постановляют:
1. Обязать Государственный комитет Совета Министров СССР по делам строительства, Академию строительства и архитектуры СССР, Союз советских архитекторов СССР, министров и руководителей ведомств, Советы Министров республик, обл(край)исполкомы и горисполкомы, республиканские и местные органы по строительству и архитектуре, руководителей предприятий, строек и проектных организаций, а также архитекторов, инженерно-технических работников строек и проектных организаций в кратчайший срок коренным образом перестроить свою работу по проектированию и строительству, широко внедрять в строительство типовые проекты, смелее осваивать передовые достижения отечественного и зарубежного строительства, вести повседневную непримиримую борьбу с проявлениями формализма в архитектуре и с излишествами в проектировании и строительстве.
2. Обязать руководителей министерств и ведомств СССР, Советы Министров республик, обл(край)исполкомы и горисполкомы в 3-месячный срок пересмотреть проектно-сметную документацию на строящиеся объекты с целью решительного устранения в проектах излишеств в архитектурной отделке, планировочных и конструктивных решениях.
Государственному комитету Совета Министров СССР по делам строительства произвести проверку пересматриваемой министерствами и ведомствами СССР и Советами Министров союзных республик проектно-сметной документации и о результатах проверки доложить Совету Министров СССР.
3. Обязать министров и руководителей ведомств, Советы Министров союзных республик и руководителей проектных организаций обеспечивать безусловное выполнение установленных планов типового проектирования и принять необходимые меры к ликвидации имеющегося отставания в этом деле.
Считать главной задачей проектных организаций, архитекторов и инженеров разработку экономичных типовых проектов и типовых конструкций и применение их в строительстве.
4. В целях осуществления жилищно-гражданского строительства по высококачественным типовым проектам, обеспечивающим резкое удешевление строительства и улучшение бытовых условий населения, считать необходимым разработать к 1 сентября 1956 года новые типовые проекты жилых домов в 2, 3, 4 и 5 этажей, школ на 280, 400 и 880 учеников, больниц на 100, 200, 300 и 400 мест, детских учреждений, магазинов и предприятий общественного питания, кинотеатров, санаториев, гостиниц и домов отдыха, используя при этом лучший отечественный и зарубежный опыт проектирования и строительства.
Наряду с выполнением установленных планов типового проектирования, в целях выявления лучших проектных решений, организовать конкурсы с широким привлечением архитекторов, инженеров и других специалистов, а также коллективов проектных организаций.
Возложить на Государственный комитет Совета Министров СССР по делам строительства проведение конкурсов на разработку лучших типовых проектов зданий, сооружений и предприятий, наиболее экономичных индустриальных конструкций и деталей, а также на лучшее строительство объектов по типовым проектам.
При разработке условий на проведение конкурсов предусмотреть премирование за лучшие проекты, представленные на конкурсы, установив по каждому виду зданий и сооружений премии в следующих размерах:
первая премия 30 – 50 тыс. рублей,
вторая премия 15 – 30 тыс. рублей,
третья премия 10 – 15 тыс. рублей и
поощрительные премии по 5 тыс. рублей.
5. В целях концентрации разработки типовых проектов, массового применения их в жилищно-гражданском строительстве, обеспечения унификации планировочных и конструктивных решений, а также улучшения качества типовых проектов признать необходимым организовать Государственный центральный институт по разработке типовых проектов жилых и общественных зданий.
Поручить Государственному комитету Совета Министров СССР по делам строительства в двухмесячный срок представить в Совет Министров СССР предложения, связанные с организацией Государственного центрального института по разработке типовых проектов жилых и общественных зданий и созданием для него необходимой производственно-экспериментальной базы.
6. В целях устранения крупных недостатков в подготовке архитектурных кадров обязать Министерство высшего образования СССР и Государственный комитет Совета Министров СССР по делам строительства разработать и представить к 1 марта 1956 г. в ЦК КПСС и Совет Министров СССР предложения о коренном улучшении дела подготовки архитекторов.
7. Учитывая, что авторы проекта гостиницы “Ленинградская” после присуждения им Сталинской премии за эскизный проект допустили при последующей разработке проекта крупные излишества в объемно-планировочных решениях и архитектурной отделке здания, лишить архитекторов Полякова и Борецкого звания лауреата Сталинской премии, присужденного им за проект этого здания.
Лишить архитектора Рыбицкого звания лауреата Сталинской премии, присужденного ему за жилой дом на улице Чкалова в г. Москве, в проекте которого допущены крупные излишества и недостатки в архитектурном и планировочном решениях.
8. Обязать Министерство транспортного строительства освободить от должности главного архитектора Мосгипротранса т. Душкина, а Мосгорисполком – освободить от должности руководителя Архитектурной мастерской института “Моспроект” т. Полякова за допущение ими излишеств и расточительства государственных средств при проектировании и строительстве и за неправильное руководство проектными организациями.
9. Обязать Министерство лесной промышленности СССР снять с работы руководителя проектной мастерской Министерства архитектора Ефимовича за допущение им крупных излишеств при проектировании и строительстве санаториев в Мисхоре и Сочи.
10. Предложить Совету Министров РСФСР и Совету Министров Украинской ССР освободить соответственно от работы главного архитектора г. Горького т.Гречихина и главного архитектора г. Харькова т. Крыкина за допущение ими излишеств в планировке и застройке городов и игнорирование применения типовых проектов в строительстве.
11. Указать президенту быв. Академии архитектуры СССР т. Мордвинову на то, что он проводил неправильную линию в руководстве работой Академии архитектуры СССР и Архитектурной секции Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства, что в значительной мере способствовало допущению крупных излишеств в архитектуре и строительстве.
12. Обратить внимание Председателя Мосгорисполкома т. Яснова и заместителя Председателя Мосгорисполкома т. Кулакова на невыполнение планов типового проектирования, задержку рассмотрения проектов и неудовлетворительное применение типовых проектов в строительстве и предупредить их, что они несут личную ответственность за положение дел с типовым проектированием и за применение типовых проектов в строительстве в г. Москве.
13. Обратить внимание руководителей министерств и ведомств, руководителей строительных, проектных и научно-исследовательских организаций, главных архитекторов городов, начальников и главных инженеров главных управлений и управлений капитального строительства, главных инженеров проектов и архитекторов – авторов проектов – на необходимость устранения излишеств во всех видах строительства, широкого внедрения типовых проектов и улучшения качества строительства.
14. Обязать ЦК компартий и Советы Министров республик, крайкомы, обкомы, горкомы партии, крайисполкомы, облисполкомы и горисполкомы рассмотреть в соответствии с настоящим Постановлением вопрос об устранении излишеств в проектировании и строительстве и принять необходимые меры.
* * *
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР выражают твердую уверенность в том, что партийные, советские, профсоюзные организации, рабочие и инженерно-технические работники, архитекторы и работники науки направят свои усилия, знания и опыт на устранение в кратчайший срок имеющихся недостатков в проектировании и строительстве, что будет способствовать значительному повышению жизненного уровня нашего народа и укреплению экономики Советского Союза.
Секретарь
Центрального Комитета КПСС
Н.ХРУЩЕВ
Председатель
Совета Министров Союза ССР
Н.БУЛГАНИН
Этим постановлением был нанесен удар по художественной, эстетической составляющей Советской архитектуры. Под хрущёвским запретом оказались разработки насущных художественных проблем отечественной архитектуры. Хрущев подверг резкой критике одну из главных составляющих сталинского наследия – социалистический реализм в архитектуре.
Материалы строительного совещания 1954 г. показывают, что жилищная политика стала полем борьбы за политическое лидерство. Смена курса в жилищной политике означала отрицание опыта решения жилищного вопроса при И.В. Сталине
После Второго съезда советских архитекторов в 1955 г. активизировалась работа по пересмотру проектов зданий, из которых под флагом борьбы с архитектурными излишествами безжалостно изгонялись башенные надстройки, шпилевидные завершения, арки, портики, колоннады и т.п. XX съезд КПСС указал на необходимость «улучшить проектное дело и ликвидировать излишества в проектировании», приводящие к расточительному расходованию государственных средств. В результате приоритет стали постепенно приобретать обедненные в художественном отношении, а нередко и просто примитивные функционально-утилитарные решения зданий. В архитектуре стала преобладать безликая серость. Было решено ликвидировать Академию архитектуры СССР и создать новую научную организацию – Академию строительства и архитектуры СССР, возложив на нее координацию всей научно-исследовательской работы по строительству и архитектуре в стране.
К сожалению, после ликвидации Академии архитектуры теоретическая разработка художественных проблем была сведена на нет. В созданной Академии строительства и архитектуры СССР (в свою очередь ликвидированной в 1957 г.) такие термины, как «художественная композиция», «архитектурный ансамбль», «силуэт», «доминанта» и т.п., стали крамольными. Поспешно свертывалась разработка научных исследований (в том числе и диссертационных) по художественным проблемам зодчества. Из подготовленных к печати монографий расторопно изымались изображения сооружений, которые казались излишне торжественными и монументальными. За этим зорко присматривали противники «эстетского подхода» к архитектуре.
С этого момента начался этап ужасающей деградации советской архитектуры, когда произошло резкое изменение ее творческой созидательной направленности, падение в почти пещерный уровень западных трущёб.
Инженеры, работая без архитекторов, создавали рациональные структуры и планировки. Однако следует признать, что функциональность в них была чрезмерно прямолинейна. Архитектор, обладая особой творческой интуицией, способен совершенствовать предлагаемые ему инженерами решения, выбирать нужные компоненты или адаптировать их путем тонкого, интуитивного процесса трансформации. Он владеет тектонической грамотностью, отсутствующей у инженеров, опирающихся только на расчеты. Однако не все архитекторы в то время принимали технические формы как закономерные элементы среды. Техницизация среды долго воспринималась многими как вытеснение из нее искусств, хотя современную динамично развивающуюся цивилизацию уже со времени становления капитализма часто именуют научно-технической.
Вот что писала, например, газета «Вечерняя Москва» 11 августа 1954 г.: «В Академии архитектуры СССР бытует «теория», согласно которой эстетическая сторона в зодчестве является определяющей, и потому дома, не удовлетворяющие эстетическим требованиям, относятся не к архитектуре, а к категории «простого строительства». Нет необходимости доказывать беспочвенность и нелепость этой «теории». И далее: «Архитекторы, стремясь к тому, чтобы их произведения не были отнесены к «простому строительству», обращают все внимание на создание художественного образа». Итак, художественный образ в архитектуре признается вещью никчемной и ненужной. Во главу угла ставятся вопросы снижения стоимости строительства.
Поделки – пародии на жилые здания того подлого времени сляпанные Хрущёвым по рецептам упомянутого Корбюзье народ справедливо окрестил «хрущёбами». И что характерно, творцы «хрущёб» жили и живут исключительно в домах Сталинского ампира. Русский народ они считали за рабов и соответственно этому строили железобетонные серые джунгли, формирующие угнетённо – рабское мировоззрение, провоцируя уголовщину и наркоманию. Всё шло согласно масонским планам Корбюзье.
Так в прекрасном старинном районе в центре Москвы в 1960-е годы был вырублен уродливый коридор. Под ножами бульдозеров полегли тысячи уникальных зданий. Теплые, непробиваемые ветрами кривые улочки-коридораы старого города, в которых тихо в самую лютую ветряную погоду, заменили прямыми улицами. В образовавшуюся продувную трубу «модернизаторы» засунули «вставную челюсть Калининского проспекта» – набор безликих коробок, напичканных иудейской символикой. Тогда «пятикнижие» в проекте успел заметить Суслов:
«– Посмотрите, – указал Суслов. – Эти здания – что они по форме напоминают?
– Книгу. Раскрытую книгу. Немного… возможно… напоминают… нам…
– Да. Именно. Я согласен с вами. А все вместе, взятые рядом, что они напоминают?
– Сколько – у вас – здесь – книг? – спросил он, не открывая глаз.
– Ну, пять… – сказали все, бессильно чуя подвох.
– Разъяснения нужны? – спросил Суслов.
– Э–э–э… мнэ–э… – извивались все.
– Как – называется – это!! – рассердился Суслов, обводя жестом макет.
– Калининский проспект?
– Вы ошибаетесь, товарищи. Коммунист и атеист Михаил Иванович Калинин не может иметь отношения к вашему творчеству. То, что вы здесь изобразили, называется «Пятикнижие».
Недоумение сложило мозги присутствующих в кукиш. Коммунисты и атеисты силились понять смысл загадочного прорицания верховного жреца.
– Что такое Пятикнижие? – допросил экзаменатор.
– Э–э–э… мнэ–э…
– Пятикнижие – это священная книга сионизма, – ледяным тоном открыл Суслов, и авторы посинели от ужаса. – Пятикнижие – это учение об иудейской власти над миром. Пятикнижие – это символ буржуазного национализма, религиозности, идеализма, реакционности и мракобесия. Пятикнижие – это знак власти ортодоксальных раввинов над всеми народами земли.» (М.Веллер «Легенды Арбата»)
Выяснилось, что этот проект главному архитектору Посохину предложил Дубровский Давид Израилевич, но скандал замяли. В проекте для виду сократили одно здание, а финансирование перенесли на постройку здания СЭВ – пятой книги «ансамбля».
Прорубание главных улиц-просек радиального характера почти точно совпали на плане Корбюзье и генплане Москвы 1971 г. «Хирургическое вмешательство решает проблему» — в восторге восклицал Корбюзье.
Архитектуру часто называют застывшей музыкой. Звучание Сталинского Ампира надёжно и мощно показывает песня 1943 года «Держава».
Да здравствует наша держава,
Отчизна великих идей,
Страна всенародного права
На радость и счастье людей!
За это священное право,
За жизнь и свободу свою
Великая наша держава
Врагов побеждала в бою.
Припев:
Над Москвою чудесной,
Над любимой землей
Лейся, радостная песня
По нашей стране молодой!
Вейся, красное знамя,
Символ наших побед!
Ты горишь всегда над нами,
Как солнца ликующий свет!
По ленинским мудрым заветам
Идет наш великий народ.
Дорогою счастья и света
Нас партия твердо ведет.
Несметны республик богатства,
И сил богатырских не счесть
В стране всенародного братства,
Где труд – это доблесть и честь.
Припев.
От дальней советской границы
До башен старинных Кремля
Растут города и станицы,
Цветут золотые поля.
И с каждым зерном урожая,
И с новым ударом станка
Все крепнет и крепнет родная,
Великая наша страна!
А серые хрущёбы породили лишь унылого Цоя и нудного Макаревича с законченным наркоманом хрипло – уголовным Высоцким. (Их вирши не хочу даже вставить в эту книжку).
Зодчество послевоенного времени представляет собой значительный пласт культурного наследия, оно достойно запечатлено на страницах каменной летописи наших городов, встав в один ряд с памятниками архитектуры далекого прошлого. Оно составляет неотъемлемую часть всего культурного отечественного наследия, продолжающего активно формировать как материальную среду, так и здоровую духовную атмосферу отечества.
Интерес к архитектурному наследию послевоенного времени в России возрос и в связи с изменением творческой, стилистической направленности в 1990-е годы – с обращением к историзму и контекстуализму под влиянием идей постмодернизма. Архитекторами – практиками востребованными оказались практически все достижения и направления прошлых эпох, и в первую очередь Сталинского ампира, как вершины архитектурного искусства.
Стало просто необходимым обратиться к вечным ценностям классицизма, который проявлялся в России дважды на протяжении последних двух столетий. Первый раз, как известно, он возник после Победы в Первой Отечественной войне 1812 года над Наполеоном. Подъем патриотических настроений привел к возникновению такого самостоятельного явления, как «русский ампир», который сочетал в себе обращение к европейским архитектурно – художественным образцам (а именно древнему Риму, античной Греции и Византии) с национальными классицистическими традициями. Исследователи считают ампир завершающей стадией классицизма, и в то же время вполне самостоятельным стилем начала ХIХ века. В архитектурной энциклопедии выделяются такие важные характеристики ампира как «парадность и декоративность». Для него были характерно использование классических портиков в контрасте с гладью стен основных объемов зданий, обращение к военной атрибутике в пышном декоративном оформлении, использование на фасадах «пятен» с декоративными рельефами.
Характерными символами этого стиля были такие декоративные элементы в решении фасадов, как венки Славы и цветочные гирлянды, перевитые лентами, насаженные на копья или стрелы, щиты в декоративном обрамлении.
Повторно ампир заявил о себе в архитектуре уже Советской России – после Победы во Второй Отечественной войне. Но в 1940-е годы был востребован как строгий классицизм, так и более декоративный ампир. Стилистика зданий и сооружений этого времени определялась духом и пафосом патриотизма победившего фашизм русского народа, ведомого Сталиным. Особенно ярко эти идеи отразились в столице при оформлении станций московского метрополитена роскошными декоративными панно и скульптурами, в ряде павильонов ВСХВ послевоенных лет, а также в архитектуре московских многоярусных высотных домов.
Советский ампир часто называют «Сталинским ампиром», по аналогии с «Наполеоновским ампиром» во Франции XVIII века, подчеркивая изначальное его значение – возвеличивание вертикальной империи и власти императора, как первого после Бога. Но прежде всего «Сталинский ампир» – это стиль Сталинской Победы над ненавистной чёрной смутой начала ХХ века, и закономерно вышедшей оттуда Победой в Великой Отечественной войне.
В архитектуре СССР в послевоенные годы осуществлялся принцип преемственности с достижениями 1930-х годов, в частности, наблюдалось развитие квартальной застройки, возникшей еще в 1930-е годы.
Во многих городах России после войны возводились сооружения, служившие памятниками Победы. В Нижнем Новгороде таким символическим сооружением стала Чкаловская лестница на Волжском откосе (1943-1949 годы). Она встала в один ряд и с триумфальными арками послевоенных лет в Москве и других городах. Эта монументальная лестница носила мемориальный характер. Ее строительство началось в разгар Великой Отечественной войны, в честь победы советских войск под Сталинградом (в 1943 году). Авторы этого сооружения – нижегородский архитектор А.А. Яковлев и известные московские архитекторы Л.В. Руднев и В.О. Мунц. Монументальная лестница в Нижнем Новгороде, спускающаяся от центральной площади имени Минина и Пожарского, от Георгиевской башни Нижегородского кремля к подножию кремлевского холма и к Нижневолжской набережной, завершалась памятником летчику, герою-нижегородцу В.П. Чкалову – проложившему Сталинский маршрут через Северный полюс в Америку, что еще больше подчеркивало ее героический и величественный характер. Лестница представляет в плане два кольца, в месте соединения которых имеются связи с террасами Александровского парка, разбитого еще в 1840 году (инженер П.Д. Готман) в духе пейзажных английских парков. Нижнее кольцо прерывается по оси симметрии широкой эспланадой лестничных маршей, ведущих к реке. Лестница украшена гранеными обелисками и скульптурными барельефами. Парадное сооружение, расположенное на крутом береговом откосе (высота 85 метров) активно участвует в речной панораме города. Ее верхняя смотровая площадка открывает прекрасный вид на Стрелку – место слияния рек Волги и Оки. Отсюда жители стали любоваться широкими заволжскими далями.
Советский классицизм проявлялся по-разному в творчестве столичных и региональных архитекторов. Если говорить о трансформации стиля ампир в архитектуре Нижнего Новгорода сталинской поры, то можно отметить, что он утратил чистоту стиля XIX века и сохранил свои черты в виде отдельных элементов декора, включенных в эклектический наряд жилых и общественных зданий: в основном, в виде венков, гирлянд и античных вазонов. Примером советского ампира может служить пятиэтажный жилой дом № 2 по ул. Минина (1954 год, архитекторы А.Н. Тюпиков, В.В. Воронков), который занимает угловое положение при выходе радиальной улицы Минина к Нижегородскому кремлю. Здание тактично вписано в окружающий исторический контекст. Оно примыкает к объему бывшего Пароходного общества «Волга» (1916 год), выполненного в неоклассическом стиле начала ХХ века, и поэтому использование на его «срезанном» углу колонн ионического ордера становится вполне уместным. Жилой дом подхватывает и развивает тему ретроспективизма соседнего здания. Крылья жилого дома практически лишены декоративного убранства, и весь акцент делается на узкий угловой фасад. Парапет украшают античные вазоны и венки Славы. Прекрасное знание классических стилей было характерно для нижегородского архитектора А.Н. Тюпикова, получившего образование в Академии художеств в Петербурге. Архитектурно-художественный облик фасадов, выполненный в интерпретациях на тему классики (эпохи Возрождения или русского классицизма) легко входил в диалог с существующей, в основном эклектичной или классицистической исторической средой города.
Обычно здания, формирующие застройку главных улиц и магистралей города, выполнялись разными авторами, но при этом можно отметить целый ряд положительных примеров целостных фрагментов ансамблевой застройки проспекта Гагарина, Верхневолжской набережной, улиц Минина, Большой Покровской, Белинского, Генкиной и других улиц.
В ряде случаев новые здания возникали в ряду малоэтажной исторической застройки. Для того чтобы они не выглядели диссонирующими объектами по сравнению с окружением, соседние дома подвергалось реконструкции – надстройке в один-два этажа. Например, здание Мариинской женской гимназии (1830-е годы, архитектор Г.И. Кизеветтер) было тактично надстроено двумя этажами в 1950-е годы (архитектор Д.П. Сильванов). Такие реконструктивные мероприятия способствовали возникновению целостных фрагментов в близкой стилистике, задававших новый укрупненный масштаб магистралям и улицам города.
Несмотря на повышенное внимание к эстетическим вопросам, квартиры жилых домов этого времени отличались высоким уровнем комфортабельности: комнаты имели хорошие пропорции (близкие к квадрату) и были удобно связаны между собой. Отмечалось выделение парадной зоны квартиры в виде большой комнаты, анфиладного построения жилых комнат вдоль главного фасада, наличие подсобных помещений, раздельных санитарных узлов и ванных комнат. Большим недостатком оставалось покомнатное заселение квартир отдельными семьями. Квартиры в секционных жилых домах этого времени, в силу удобства планировочных решений, степени капитальности и художественных качеств, до сих пор пользуются неизменным спросом у жителей города.
В этот период общественные здания выполнялись в большинстве своем в достаточно строгих классицистических решениях. Административное здание Нижновэнерго (Горэнерго) на площади Маркина (1949-1953 годы, архитекторы А.Н. Тюпиков, В.А. Орельский), отличается сдержанностью декоративного убранства, симметричным решением главного фасада, портиком из дорических канеллированных полуколонн. Терразитовая штукатурка фасадов, имитирующая отделку натуральным камнем, придает ему монументальность и градостроительную значимость.
Возвращением к классицизму отличается и здание универмага в Канавинском районе (автор 1935 года – архитектор А.Ф. Жуков, реконструкция 1953 года – архитектор В.Н. Рымаренко). Московский архитектор А.Ф. Жуков – ученик академика И.В. Жолтовского еще в 1930-е годы был одним из проводников идей классицизма в Нижнем Новгороде (он работал здесь в середине 1930-х годов). Архитектура постконструктивистического здания универмага в начале 1950-х годов подверглась дальнейшему «оклассичиванию»: два главных фасада были украшены монументальными полуколоннами дорического ордера, идущими на высоту трех этажей. Фриз украшает метр узких окон, выполняющих роль триглифов с декоративными розетками между ними.
Для общественных зданий рассматриваемого периода характерна меньшая декоративность, чем для жилых зданий. Исключение составляет, пожалуй, здание школы на площади Минина (архитектор П.М. Пузанов), где ритм пилястр верхних этажей дополнен круглыми розетками с барельефами изображающими атрибуты школьного образования. По оси угловой части над карнизом возвышается аттик с тематическим барельефом. Синтез искусств в архитектуре сталинской эпохи – характерная ее особенность.
В творчестве отдельных местных зодчих, например, архитектора Д.П. Сильванова, отмечались самобытные черты, связанные с органичным сочетанием приемов классики, барокко и народного зодчества, что находит отражение в появлении новых морфотипов декоративного убранства фасадов жилых домов. Жилой дом № 41 на пересечении улиц Белинского и Ашхабадской (1949 год, архитектор Д.П. Сильванов) имеет над карнизом возвышающиеся фигурные аттики, восходящие к необарокко XIX века, которые придают ему живописный силуэт.
Постройки нижегородских архитекторов не претендуют на сопоставимость с грандиозным масштабом столичных построек, но на фоне застройки Нижнего Новгорода, они не оставались незамеченными, демонстрируя своеобразную архитектурную эстетику.
Послевоенная архитектура Москвы тщательно изучалась нижегородскими зодчими, но существующие ограничения, как в этажности, так и в экономическом плане, не позволяли местным зодчим доподлинно копировать столичные образцы. Внимание зодчих всей страны этого периода по-прежнему было приковано к творчеству академика архитектуры И.В. Жолтовского, который построил известные жилые дома в Москве, ставшие лучшими произведениями своего времени: это жилой дом на Смоленской площади и жилой дом на Большой Калужской улице, отличающиеся прекрасными пропорциями и изящной прорисовкой декоративных деталей. Основным композиционным приемом в жилых домах И.В. Жолтовского является контраст чистого поля стен протяженного фасада, перфорированного оконными проемами, и декоративных пятен вокруг отдельных окон, что создает его метрическое членение. Не менее ценно то, что мастер уделял много внимания и функционально-планировочной структуре квартир, экономичности конструктивных решений.
Композиционные приемы, примененные И.В. Жолтовским, многие художественные идеи, заложенные в его произведениях, стали предметом для подражания и творческого развития архитекторами из других городов.
Так, жилой дом № 29 по улице Большой Покровской был построен в 1953 году архитектором Л.Б. Рождественской. Пятиэтажное протяженное здание характеризуется активным использованием художественных форм и стилистических приемов, заимствованных из Ренессанса. Здесь также использован прием ритмического членения протяженного фасада декоративными «пятнами» обрамлений оконных проемов третьего и четвертого этажей. Далеко вынесенный карниз дома поддерживается рядом декоративных кронштейнов, украшенных акантовыми листьями, и пятиконечными звездами между ними. Затейливый лепной орнамент разработан автором самостоятельно. Здание отличает наличие художественного вкуса автора, профессионализм в решении декоративных элементов и высокое строительное качество. Характерной в решении фасада является монументальная проездная арка, визуально ориентированная на ось входа в здание госбанка, расположенного напротив.
Не только в жилых, но и в общественных зданиях использовался прием членения плоскости главного фасада ритмом декоративных пятен, обрамляющих окна двух этажей, подобно решению жилого дома на Большой Калужской в Москве.
Так, например, здание общежития политехнического института на площади Лядова (1952 год, архитектор Д.П. Сильванов) решается аналогичным способом. Но по оси симметрии здесь появляется большой треугольный фронтон над восьмиколонным портиком, расположенным над главным входом, появление которого навеяно архитектурой конкретного места: на другой стороне пл. Лядова находится здание Вдовьего дома конца ХIХ века, с симметричной классицистической композицией и ризалитами, увенчанными треугольными фронтонами. Декоративные скульптурные рельефы вставок, украшающих фасад, не копируют имеющиеся образцы, а также принадлежат самостоятельному творчеству автора.
Пятиэтажный жилой дом № 6 на Верхневолжской набережной (1954 год, архитектор Ю.Н. Бубнов) решается в ином ключе. Здесь для автора в оформлении фасадов важным становится выявление объемных элементов (попарно соединенных эркеров) в решении главного фасада. Поскольку главный фасад обращен в сторону реки и ориентирован на север, архитектор уделяет особое внимание максимальной освещённости жилых помещений солнечным светом, проектируя трапециевидные эркера, Он завершает их выступающими аттиками, участвующими в создании силуэта. Декор сосредотачивается лишь в отдельных деталях – колоннах с капителями авторского рисунка, установленных в нишах, на профилированных поясах и карнизах, а также в декоративном обрамлении кронштейнов, поддерживающих ряд балконов на 4 и 5 этажах.
Лучшие образцы архитектуры послевоенных лет в Нижнем Новгороде характеризуются отказом от обилия лепного декора стен, профессиональной проработкой деталей орнамента, вкусом, мастерством и своеобразной авторской интерпретацией форм Ренессанса, русского классицизма и ампира.
Для отделки и декоративных элементов здесь не применялся естественный камень, как в столичных городах. Для этого периода характерным становится обязательное оштукатуривание стен, в этом сказывалась тенденция «удешевления» строительства.
В данном кратком обзоре архитектуры рассматриваемого периода в Нижнем Новгороде прослеживаются характерные особенности стилистики в советской архитектуре. Архитектура общественных, а особенно административных зданий, как и жилых, была ориентирована на классицистический «наряд». Ордерные композиции здесь встречаются в виде отдельных портиков или плоских порталов главных входов в здания, или в виде метрического ряда пилястр с капителями различных ордеров или простых лопаток. Эти вариации значительно расширились в рассматриваемое время, причем архитекторы стремились осваивать ордер, сочетая его с местными фольклорными мотивами.
Насыщенность аллегориями в декоре, характерная для первой волны ампира, в середине ХХ века в российских городах трансформировалась в новую орнаментику розеток и барельефов, связанную с эмблематикой советского государства: часто встречается серп и молот, пятиконечная звезда.
Если в Москве можно встретить такие декоративные мотивы в оформлении фасадов, как воинские доспехи, шлемы, сабли, знамена и т.д., то в Нижнем Новгороде символический и аллегорический декор был значительно более скромным, а скульптура на фасадах зданий, практически отсутствовала.
Характер местного архитектурного наследия, составлявшего историческую среду города, накладывал отпечаток на декоративные украшения сооружений послевоенных лет, сказывался на творчестве местных зодчих.
Жилые и общественные здания возводились по индивидуальным проектам известных нижегородских зодчих. Важная роль отводилась системе пропорционирования. Все архитекторы Нижнего Новгорода стремились работать по правилам «золотого сечения», добиваясь гармонии целого и частей.
Формирование нового стиля, создание грандиозных проектов и воплощение их в жизнь в большой степени стало возможным благодаря личности самого Сталина.
История переписывалась и переделывалась многократно, порой с какой-то определенной целью, а иногда просто в силу того, что каждый «конкретный исторический момент несет в себе факт многосторонний и многообразный — в конечном итоге неисчерпаемый смысл. Самое сложное открыть в таком проявлении подлинное историческое и культурное содержание. Архитектура ближе всего стоит к подлинности, материально отражая эпоху с ее политикой, экономикой и культурными ценностями. Именно архитектура позволяет понять причины возникновения тех или иных стилей и оформительских принципов в рамках конкретного исторического контекста. Интерес представляют воспоминания архитекторов, которые продолжали работать и после смерти Сталина. К таким можно отнести книгу Д.Н.Чечулина «Жизнь и зодчество».
В современной литературе нет целостного культурологического восприятия архитектуры Москвы рассматриваемого периода, хотя Москва в этом плане является ключом к пониманию всей эпохи.
Источники:
1. Архитектура канала Москва — Волга. — М.: Изд-во Академии архитектуры СССР, 1939.
2. Васькин А. А. Сталинские небоскребы: от Дворца Советов к высотным зданиям. — М.: Спутник+, 2009.
3. Володин П. А. Новые жилые дома. — М.: ГИЛСА, 1952.
4. Всесоюзная Сельскохозяйственная выставка. Павильоны и сооружения. — М.: Искусство, 1954.
5. Кожев М. П., Прохорова М. И. Архитектура парков СССР. — М.: Изд-во Академии архитектуры СССР, 1940.
6. Корнфельд Я. А. Архитектура Страны Советов. Театры. — М.: Изд-во Академии архитектуры СССР, 1948.
7. Корнфельд Я. А. Лауреаты Сталинской премии в архитектуре. 1941—1950. — М.: ГИЛСА, 1953.
8. Кулешов Н., Позднев А. Высотные здания Москвы. — М.: Московский рабочий, 1954.
9. Лагутин К. К. Архитектурный образ советских общественных зданий: Клубы и театры. — М.: Искусство, 1953.
10. Меерович М. Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917—1937. — М.: Росспэн, 2007.
10. Паперный В. З. Культура два. — М.: НЛО, 1996.
11. Хигер Р. Я. Архитектура речных вокзалов. — М.: Изд-во Академии архитектуры СССР, 1940.
12. Хмельницкий Д. С. Зодчий Сталин. — М.: НЛО, 2007.
13. Хмельницкий Д. С. Архитектура Сталина: Психология и стиль. — М.: Прогресс-Традиция, 2007.
14. Акулов А.А. Архитектор Сталина. Издательство: Ситников. 2006.
15. Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда. М., 1996.
16. Голомшток И. Тоталитарное искусство. М., 1994.
17. Едике Ю. История современной архитектуры. М., 1972.
18. Benevolo L. Geschichte der Architektur des 19. und 20. Jahrhunderts. Munchen,
1964.
19. Фремптон К. Современная архитектура. М., 1990.
20. Bodenschatz H., Post C. Stadtebau im Schatten Stalins. Berlin, 2003.
21. Ладовский Н. Революция в архитектуре // Октябрьская газета федерации
объединения советских писателей, 8 ноября 1927.
22. Советское искусство за 15 лет. Ред. И. Маца. М., 1933.
23. Хазанова В. Из истории советской архитектуры, 1926— 1932 гг. М., 1970.
24. Стиль ампир: Архитектура в истории русской культуры. – Вып. 5.- М.: Рохос, 2003.
25. Архитектура и градостроительство. Энциклопедия / под ред. А.В.Иконникова. – М.: Стройиздат, 2001.
26. Бубнов, Ю.Н., Архитектура города Горького. Очерки истории 1917-1985.
27. Ю.Н.Бубнов, О.В.Орельская, – Горький. Волго-Вятское кн. изд-во, 1986 г.
28. Орельская О.В., Архитектура послевоенных лет в Нижнем Новгороде.
29. О.В.Орельская, Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления. -М.: НИИТИАГ РААСН , КомКнига, 2010.
30. Архитектура СССР : теорет., науч.-практ. журн. / Гос. ком. по архитектуре и градостроительству при Госстрое СССР, Союз архитекторов СССР. – М. : Стройиздат, 1933–1941; 1951–1955.
31. Бархин, М.Г. Динамизм архитектуры / М.Г. Бархин. – М.: Наука, 1991.
32. Сазонов, В.И. Не стиль, но гармония… плюс: + универсальный язык гармонии / В.И. Сазонов // Развитие региональных архитектурно-художественных школ в контексте историко-культурных традиций: материалы Междунар. науч. конф., посвящ. тысячелетию Казани и 75-летию КГАСУ, Казань, 5–8 дек. 2005 г. / Казан. Гос. Арх.-стр. Ун-т; ред. колл. Е.М. Удлер (пред.) [и др.]. – Казань, 2005.
33. Научный отчет НИР МАРХИ «Энергоэффективность промышленной архитектуры», 2011г., (номер государственной регистрации 01201176714).
34. Альбом «Проектирование промсооружений в условиях военного времени». Серия РМ-14-0. Народный комиссариат по строительству Главстройпроект. Челябинский Промстройпроект. 1942.
35. Архитектура промышленных сооружений. Изд-во академии архитектуры СССР, М., 1949.
36. Архитектура промышленных сооружений. Материалы послевоенного опыта. Государственное изд-во литературы по строительству и архитектуре, М., 1956.
37. Вопросы промышленной архитектуры. Государственное издательство архитектуры и градостроительства. Москва, 1950.
38. Мастера советской архитектуры об архитектуре. Под ред. Бархина М. Г. Том 1, 2. Искусство, М., 1975.
39. Промстройпроект, Московское отделение, Фотоальбом проектных работ за 1930-1933 гг., 1934-1935 гг., 1936-1937 гг. Пояснительная записка. Период 1930-1933гг., 19341935гг., 1936-1937гг.
40. Развитие промышленной архитектуры СССР. По работам треста Промстройпроект. Серия А-101. Выпуск 2. Альбом фотографий. Часть 1, 2. ПСП, М., 1949.
41. Справочник проектировщика промышленных сооружений. Том 1. Архитектура промышленных зданий. Под ред. Фисенко А. С. Главная редакция строительной литературы, ОНТИ, М-Ленинград, 1935.
42. Уральский завод тяжелого машиностроения 1928-1933. Уральское областное государственное издательство, Свердловск Москва, 1933.
43. Хорхот А. Я. Архитектура и благоустройство промышленных предприятий. Изд-во академии архитектуры Украинской ССР, Киев, 1953.
44. Цветаев В. Д. Современная фабрично-заводская архитектура. Госстройиздат, Москва -Лен., 1933.
45. Челябинский тракторный завод имени тов. Сталина. Челябтракторострой, Ленинград, 1930.
46. Ю.Плясковский. Московское метро как явление культуры.- В сб.: Художник и город. М., Советский художник, 1988.
47. В.Дедюхин. Станции метро. – Архитектура СССР, 1934, № 5.
48. Н.Маковская. А.Н.Душкин – архитектор метростроя. – В сб.: Художник и город. М., 1988.
49. Соловьев Н.К. Метро и его образ. – Декоративное искусство СССР, 1981, № 9.
50. Как мы строили метро. М., изд-во История фабрик и заводов 1935.
51. Архитектура московского метро. М., изд-во Всесоюзной Академии архитектуры, 1936.
52. Балихин В. С, Будо П. В. Проблема синтеза архитектуры, скульптуры и живописи в классическом искусстве. // Советская архитектура.— 1933.
53. Чечулин Д. Жизнь и зодчество. — М: Молодая гвардия, 1979.
54. Кавторадзе С. Хронотипы культуры сталинизма. // Архитектура и строительство Москвы.— 1990.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
