СССР уничтожили предатели
19 августа 1991 года руководство Советского Союза (минус Горбачев)
попыталось остановить развал страны, но нижестоящая власть
во главе с Ельциным совершила госпереворот
Сегодня никто не сомневается: СССР – великое государство. Это величие очень мешало Западу наложить лапу на его богатства. Тогда мудрое мировое правительство начало индивидуально работать с некоторыми особо крупными партийными лидерами. И те послушно раскрутили центробежный процесс. Но его нужно было как-то узаконить. Верховный Совет, Съезд народных депутатов на такой очевидный антигосударственный шаг пойти не могли. Тогда партийные лидеры сформировали неконституционный ново-огаревский процесс, подменивший собой и Верховный Совет, и Съезд народных депутатов. И не в высшем органе законодательной власти, а в каком-то Ново-Огарево стали решать судьбу СССР. И когда под ширмой нового Союзного договора нацелились децентрализовать его, обрубить ряд окраин и обозвать из того, что осталось, СНГ, наиболее решительные и честные государственные деятели воспротивились этому. Их и назвали впоследствии изменниками Родины, хотя любому нормальному человеку очевидно, что именно действия по децентрализации СССР, отделению от него частей и неконституционному изменению названия впрямую подпадают под 64-ю статью Уголовного кодекса СССР. Вероятно, это не очевидно только тем юристам, которые до сих пор продолжают выполнять установки новых “партийных лидеров”. Послушаем мнения участников событий.
Валентин Варенников, генерал армии:
– В августе 1991 года произошло событие, которое могло предотвратить величайшую геополитическую катастрофу XX века – распад Союза ССР. Но история, к сожалению, распорядилась иначе, и наш народ был ввергнут в пучину страданий. В результате насильственного разлома Советского Союза наш народ понес неисчислимые бедствия. За пределами России остались десятки миллионов этнических россиян. Но самое главное – разорваны все артерии, связывающие нашу огромную державу, созданную еще монархами, а не только советской властью. Глубокая экономическая интеграция, кровная связь всех народов, классическое сплетение культур, науки, искусства, образования, спорта – все это разрублено. Великая Империя, огромная надежная семья народов, которая отстояла не только свою честь и независимость в годы Великой Отечественной войны, но и обеспечила сказочные темпы развития до и после войны, в одночасье исчезла. «Козлом отпущения» за развал СССР сделаны в глазах общественного мнения члены Государственного комитета по чрезвычайному положению (приснопамятный ГКЧП), который был создан в ночь с 18 на 19 августа и просуществовал всего трое суток, пытаясь хоть как-то не допустить разрушения Великой страны. Общественности навязывается мнение о том, что после выступления ГКЧП другого пути не было, как «Беловежье». Мол, уже Советский Союз спасти было невозможно.
Это неправда. Другой путь был. Это показывает новейшая российская история. Владимир Владимирович Путин, приняв страну в страшном катастрофическом состоянии, когда ничто не существовало в рамках закона, смог решительно приостановить падение и разрушение страны. К 2000 году существовали уже почти самостоятельно, хотя и считались субъектами России, целые регионы, шли разговоры о создании Уральской республики, Сибирской республики, Дальневосточной республики. Обстановка была в целом значительно тяжелее, чем в 1991 году. Но мужественный, умный и твердый поступок нового главы государства позволил выхватить страну из бездны. Он не дал ей развалиться. Нынешний глава российского государства спас Россию. И мы должны, обязаны это честно признать. Это показывает, что даже в более тяжелом в сравнении с 1991 годом состоянии страну оказалось возможным спасти. Но те, кто правил тогда оказались не на высоте исторической задачи. Какая была обстановка летом 1991 года?
В июне 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР председатель Комитета государственной безопасности СССР В.А. Крючков зачитал доклад Юрия Владимировича Андропова, который им был сделан в 1977 году членам Политбюро ЦК КПСС, где говорилось, что в стране действуют агенты влияния (т.е. «пятая колонна») и что они представляют большую опасность, так как разрушают общественный и государственный строй. И далее Крючков от себя добавил, что эти агенты влияния сегодня уже привели нашу страну на грань полного развала. Было непонятно, правда, к кому Владимир Александрович апеллировал – ведь задача обеспечения государственной безопасности полностью возложена на возглавляемое им ведомство.
3 августа Горбачев собирает президиум Кабинета министров СССР и объявляет: «В стране обстановка крайне тяжелая. Я еду в Крым отдыхать, а вы за это время обязаны навести порядок!» Естественно Горбачев понимал, что члены Кабинета министров, как и руководство страны в целом, несомненно, будут действовать, что-то будут предпринимать. И если у них получится, он заявит: «Это – я! Я им ставил задачу». А если не получится, то скажет: «Вот видите, я им поставил задачу, а они?!» То есть он был верен своей манере – уходить от ответственности.
4 августа представители государственного руководства по традиции проводили Горбачева на отдых, а уже на следующий день схватились за голову: «Что делать?» В течение 10 дней суетились, разрабатывали документы, составляли планы выхода из тяжелого кризиса.
17 августа группа государственных руководителей и приглашенные собрались у В.А. Крючкова на объекте на окраине Москвы и решили: четырем представителям от совещания вылететь в Крым к Горбачеву и убедить его в необходимости решить два вопроса. Первый – не подписывать 20 августа Союзный договор в Ново-Огареве, так как его готовы были подписать только шесть республик из 15. Второй вопрос – объявить чрезвычайное положение в тех районах страны и отраслях народного хозяйства, где это требуется (чтобы не повторились такие события, как в Тбилиси, Баку, Вильнюсе и т.п.). При этом предполагалось действовать в соответствии с принятым Съездом народных депутатов СССР 4 апреля 1990 года Законом «О режиме чрезвычайного положения».
18 августа состоялась встреча с Горбачевым в Крыму. Он отказался от предложений участвовать в наших действиях. Ему предлагалось полететь с нами в Москву для совместного принятия решения. Он также отказался, сославшись на плохое самочувствие. Но заявил: «Действуйте, как считаете нужным, черт с вами!» (буквально его слова – и ничего другого не прозвучало).
В ночь с 18 на 19 августа руководство страны, учитывая отказ Горбачева участвовать в действиях, вынуждено было создать «Государственный комитет по чрезвычайному положению». Такого типа государственные структуры в то время имели право создавать два лица: Президент СССР или председатель Кабинета министров СССР. Руководитель Кабинета министров В.С. Павлов взял ответственность на себя, создал комитет и сам вошел в его состав.
19 августа утром объявляется о создании ГКЧП и обнародуются его документы. В Москве в целях недопущения мародерства объявлено чрезвычайное положение на основании Закона СССР «О режиме чрезвычайного положения». Надо иметь в виду, что при введении чрезвычайного положения во многих странах мира предусматривается использование войск. Поэтому наше решение временно задействовать в столице некоторое количество военнослужащих и военной техники не выходило за рамки общепринятой практики.
20 августа министр обороны СССР вызвал меня из Киева в Москву, чтобы помочь навести порядок. Во второй половине этого дня я уже был на совещании в Генштабе, где генерал В.А. Ачалов по заданию министра обороны разбирал вопрос: как подразделению «Альфа» войти в здание Белого дома, чтобы разоружить 500 гражданских лиц, которые вооружены российским руководством автоматами и пулеметами? Войти, но чтобы не было жертв среди лиц, которые толпились вокруг этого здания. «Альфа» заняла исходное положение и готова была выполнить задачу. Ждали сигнала. Но сигнала не было – не знали, как проделать «коридор» в многолюдной толпе без жертв.
В ночь с 20 на 21 августа на Садовом кольце в районе моста неподалеку от Смоленской площади погибли три москвича. Что произошло? То, что по Садовому кольцу курсирует военный патруль в составе роты на боевых машинах пехоты, было известно в Белом доме. И кто-то решил создать западню под мостом (когда рота втянется под мост, закрыть вход и выход из-под моста) и поджечь БМП. И этот замысел был реализован. Заранее оповестив журналистов и расставив теле- и кинокамеры, «Юпитеры», привлекли толпу ни о чем не подозревающих зевак. Роту под мостом «захлопнули», забросали БМП бутылками с горючей смесью, камнями, металлическими предметами. Закрывали брезентом смотровые щели и т.п. Рота все-таки вырвалась и, прервав патрулирование, нашла спасение у стен Белого дома, вокруг которого стояли танковая рота Московского военного округа и батальон десантников (по плану охраны объектов в период чрезвычайного положения). Во время этого инцидента погибли три молодых человека.
После трагедии на Садовом кольце у Смоленского моста, на ночном совещании у В.А. Крючкова принимается решение прекратить все действия до утра, чтобы не допустить новых жертв. Министр обороны отдал распоряжение – введенные войска в Москву для охраны объектов утром 21 августа вывести из города в пункты постоянной дислокации.
Наступила патовая ситуация. И вместо решительных действий председатель Верховного Совета СССР и председатель КГБ принимают решение лететь к Горбачеву в Крым, чтобы убедить его в необходимости «включиться» в события, от которых зависит судьба государства. С ними полетел министр обороны. Вслед за ними на другом самолете вылетает к Горбачеву и тогдашний российский вице-президент Александр Руцкой с небольшой командой. Почему Минобороны дало разрешение на вылет самолета с Руцким, так и осталось непонятным. В итоге Горбачев принял только председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, а затем Руцкого. Остальных, пригласив их в свой и во второй самолет, приказал арестовать. Ни у председателя КГБ, ни у министра обороны личной охраны не было. Какую власть хотело захватить руководство страны? Ведь вся власть уже у них, по сути, была: вице-президент СССР, председатель Правительства, председатель Верховного Совета, председатель Комитета госбезопасности, министр обороны, главнокомандующий Сухопутными войсками – заместитель министра обороны, министр внутренних дел… Появление ГКЧП было, на мой взгляд, объективной неизбежностью. Критическая, именно чрезвычайная обстановка требовала принятия мер, а тогдашний глава государства бездействовал. Конечно, оглядываясь назад – на действия ГКЧП, надо признать, что у него были два принципиальных недостатка. Во-первых, ГКЧП как орган государственного управления страной в чрезвычайных условиях фактически не состоялся. Он был формально создан, были продекларированы прекрасные документы, но страной никто не управлял. Даже свои документы комитет не разъяснял народу, не доводил до общественного сознания цели и задачи, которые он преследует. Вполне понятно, что в головах наших сограждан был туман – совершенно непонятно, что творится в стране. Во-вторых, руководители ГКЧП в дни событий не заняли по отношению к дискредитировавшему себя лидеру страны жесткую позицию. Но они шли «на цыпочках» – как бы не огорчить президента. К сожалению, в ГКЧП не было таких личностей, как Ю.В. Андропов или хотя бы В.Е. Семичастный. Последнего на пост председателя КГБ поставил Н.С. Хрущев. Но, когда Никита Сергеевич «зарылся», не стал ни с кем советоваться и, делая одну ошибку за другой, наносил своими решениями ущерб государству, Семичастный содействовал тому, чтобы Хрущев спокойно ушел в отставку. Ведь долг перед народом и ответственность за безопасность страны, конечно, должны быть выше личных отношений…
Ныне мы находимся в иной исторической обстановке. Ситуация в стране стабилизируется, экономика, наука и оборона постепенно поднимаются. Да, есть еще много проблем: бедность, безработица, низкая оплата и плохая организация труда, продолжается еще кое-где бандитский передел собственности, средний и особенно малый бизнес существуют без решительной поддержки государства, молодежь требует к себе большего внимания… Однако главное, что все сейчас твердо взято в свои руки главой государства. Он уверенно ведет страну по пути развития – пути возрождения былого величия нашей Родины.
Геннадий Янаев, вице-президент СССР:
– Ещё в апреле 1991-го, когда Горбачёв отправился в Японию, была предпринята первая, пусть и довольно робкая попытка сместить его с поста президента как разрушителя государства, предателя национальных интересов. Руководители союзной компартии, и в частности Шенин, предлагали мне то же, что и несколькими месяцами позднее, – временно, на правах вице-президента возглавить страну. Но тогда морально я к этому не был готов абсолютно. К тому же у меня сохранялись остатки веры человеку, которому судьба, партия и в какой-то степени народ доверили руководить великим государством. «Он ещё одумается, возьмёт себя в руки, всё исправит. Ведь всё в его власти», – примерно так я себя успокаивал, хотя подобное самоуспокоение действовало день ото дня всё слабее…
Как бы там ни было, ещё в конце 1990 года по личному распоряжению Горбачёва были подготовлены проекты введения в Советском Союзе чрезвычайного положения. На рассмотрение президента и генсека были представлены четыре таких проекта: о введении ЧП в Москве и некоторых других регионах, о введении ЧП по всей стране, о введении прямого президентского правления в Москве и на отдельных территориях, о введении прямого президентского правления на всей территории Советского Союза.
Горбачёв, ознакомившись с этими проектами, в присущем ему стиле отреагировал: «Хорошо, хорошо, но ещё не время…»
В июне 1991-го на заседаниях Верховного Совета СССР с докладами о катастрофическом положении в стране выступили председатель правительства Валентин Павлов, министр обороны Дмитрий Язов, председатель КГБ Владимир Крючков и министр внутренних дел Борис Пуго. Они, по сути, потребовали от Горбачёва и Верховного Совета принятия чрезвычайных мер. Уже тогда «демократическая» пресса клеймила их как «врагов народа».
Короче говоря, мысль о необходимости чрезвычайного положения в СССР к середине августа 1991-го, можно сказать, «овладела массами» и никакого особого неприятия в нашем обществе не вызывала. Наоборот. Поэтому мы и пошли на создание ГКЧП. Затея провалилась из-за вялой реальной поддержки общества и откровенного предательства СССР ряда генералов, причем это довольно близкие тогда к Язову (более того, принимавшие активное участие в разработке планов действий армии в условиях ЧП) генералы. Они тайно «консультировались» с Ельциным, а кое-кто, генерал Лебедь, например, открыто встал на его сторону.
Из допроса Горбачева 8 июля 1993 года на процессе по так называемому делу генерала армии В.И. Варенникова.
Прокурор: Расскажите, пожалуйста, что происходило в Форосе 18 августа, когда к вам приехала группа товарищей. Почему вы их 40 минут не принимали? Говорят, что вас приводили в чувство врачи?
Горбачев: Это инсинуации. Когда мне доложили, что они приехали, я 40 минут обсуждал с женой и дочерью, кто это может быть. Потом принял их. Эти миссионеры доложили обстановку в стране, о которой я и сам знал лучше их. Предложили, чтобы сам Горбачев ввел чрезвычайное положение. Я отказался. Тогда предложили мне подлечиться, отдохнуть, потом, мол, приедете в будете управлять. Тоже отказался. Тогда, мол, передайте полномочия вице-президенту. Опять — нет. Тут Варенников своим громким голосом заявил: тогда подавайте в отставку! Он не должен был нарушать этику…
Адвокат: От кого Варенников потребовал уйти в отставку — от президента действующего или свергнутого? Когда вы вообще почувствовали, что свергнуты?
Горбачев: Я все время оставался президентом…
Адвокат: Но вы же утверждали, что произошел переворот. Он произошел, а вы оставались президентом?
Горбачев: Да, поскольку он не удался…
Адвокат: Как вы расставались?
Горбачев: Я каждому пожал руку, и они уехали. Я и не подозревал, что они пойдут на чрезвычайные меры.
Адвокат: В своей книге вы написали иное, мол, послали делегацию туда, куда мне воспроизвести не позволяет воспитание. Где правда?
Горбачев: Было и то и другое. Я послал их и пожал руки.
Сергей Турченко
Российский героический календарь
http://rosgeroika.ru/
http://rosgeroika.ru/geroi-nashego-vremeni/2013/august/sssr-unichtozhili-predateli?page=1
