Интервью Главы Союза Православных Хоругвеносцев, председателя Союза Православных Братств Леонида Симоновича-Никшича голландскому корреспонденту Алларду Детигерру.
Многие думают, что время мучеников прошло. Что сейчас “мир и благоденствие” и нет гонений и преследований за Имя Господа нашего Иисуса Христа. Но это не так. И в наши дни, сегодня, сейчас множество христиан свидетельствуют о своей вере Христу перед лицом преследований, страданий и даже смерти. Это те, “которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих… иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин”. (Евр.11:33-38)
Корр.: Леонид Донатович, что такое это страшное убийство Евгения Родионова? Что за этим стоит? Что это такое?
Л.Д.С-Н: Что это было? Это был, говоря языком европейским, межконфессиональный конфликт. То есть они ведь хотели его заставить принять ислам. И более того – они ему сказали, не только ему, а вот этим всем ребятам – четырём человекам, которые с ним были – они ему сказали, что если вы принимаете ислам, то вы не только остаётесь жить, а вы становитесь нашими братьями. Вы будете воевать вместе с нами, будете воинами Аллаха, будете кричать Аллах акбар, будете воевать против гяуров и, соответственно, потом мы вас женим на мусульманках, сделаем вам хорошие дома, и так далее, и вообще будете жить хорошо – будете воинами Аллаха. То есть выбирать приходилось не между жизнью и смертью, а между хорошей жизнью и смертью за Христа. Вот в чём проблема.
Корр.: Почему персонально Вас заинтересовала эта история о Евгении Родионове, чем она Вас затронула и может быть Вы, соответственно, покажете на камеру иконы с Женей Родионовым?
Л.Д.С-Н: Понимаете, дело в том, что состояние русского народа в настоящее время, духовно – очень тяжёлое. Несмотря на то, что церкви открываются, церкви заполняются, люди крестятся, люди воцерковляются, и тем не менее, состояние унылое и депрессивное. Таковым оно является уже примерно лет 15. Сначала был просто хаос – непонятно – различные движения, течения, некий такой энтузиазм… а потом всё пошло вниз. Пошло всё вниз – состояние тяжёлое, моральный упадок, самый настоящий. А люди всегда – душа человеческая всегда требует некоего примера, подвига. Подвига. Героического подвига. И этот героический подвиг – он людей вдохновляет и поднимает: они перестают впадать в глубочайшую депрессию, быть пессимистами и так далее. И даже… У нас сейчас в России один из самых сейчас высоких процентов самоубийств. Среди молодёжи, причём. Мало того, что у нас аборты одни, сплошные, мало того, что у нас смертность безконечно превышает рождаемость – а у нас ещё и самоубийства идут колоссальным потоком. От его это происходит? Это происходит от того, что люди потеряли смысл существования. Они потеряли смысл, а главное – они потеряли хоть какую-либо веру, опору в вере. Раньше они верили, – пусть это было ошибочная вера, но это была вера, – я имею в виду коммунизм. Это была самая настоящая вера, пусть она была атеистическая, но вера. Пусть она даже, с нашей точки зрения, потому что мы монархисты, она была сатанинская, но, тем не менее, это была вера. Так? А потом, когда наступила так называемая демократия – во что стало верить? В “пепси”? Ну, всё – смерть всему становится теперь, – понимаете? И люди стали… А Русский человек – он в этом отношении несколько особенный, в том плане, что ему без идеала жить безсмысленно. В Европе люди, как бы, не то, что без идеала, но они могут просто жить – жить, если можно так выразиться, на уровне потребления. И в основном люди так и живут. А у русских так не получалось никогда. Они или становились анархистами, типа Бакунина, или они наоборот становились монархистами, являлись носителями монархических идеалов и, как говорится, жили за Царя, за Родину, за Веру. Это – два, так сказать, полюса, между которыми русская душа всегда была как бы распята на некоем маятнике. И маятник этот качается… А тут у нас вообще всё убрали, никакого маятника, пустота, ноль. Полный ноль! Жуть – что творится. И вдруг появляется человек, мальчик, который только-только начал служить в армии, который был совершенно из простой семьи, с одной матерью только вырос, и который вообще не был кем-то выдающимся, каким-то особенным. И когда он попал туда, в Чечню, то он, по сути дела сразу, попал в плен. То есть это был такой, что называется, “неоперившийся птенец”. А кто его взял в плен? – его вяли в плен люди с колоссальным военным опытом, головорезы. Головорезы, которые этим занимались много лет. И вдруг он, его позиция моральная, становится намного сильнее, чем позиция вот этих вот фанатичных шахидов и ваххабитов. Сильнее всех моджахедов. Как это произошло? Я считаю что это чудо Божие. Чудо Божие! Но он был не один: вот эти три человека с ним, ещё молодых, таких же как он, то же самое – так же поступили.
Почему о нём пошла речь? Речь пошла о нём потому, что он был лидером – главным у них, в этой группе. Это – раз. А во-вторых, на нём единственном был крест. И хотя они были крещёные, крестов на остальных, насколько я помню, не было. А на нём был крест. И когда они увидели крест, они ему сказали: сними крест и останешься жив. Он отказался. Потом уже “обработка” пошла… Где-то в течение трёх месяцев их мучили в зиндане – в подвале. Ничего они почти не ели, не пили. Их пытали, там дыба была настоящая. И в итоге наступил момент, когда мучители, они, видимо, узнали когда у него день рождения, – когда они ему сказали: вот у тебя завтра день рождения, выбирай: или ты принимаешь ислам, становишься “воином Аллаха”, воюешь на нашей стороне против своих, или мы тебя убиваем. Он отказался. Они его там били ещё, мучения были достаточно длительные, и тем не менее он выдержал всё. В конце концов они совершили, по сути дела, ритуальное жертвоприношение. Они ему живому отрезали голову. Отпилили, даже. Пилой. И это всех потрясло. Всех до единого, русских людей. В том числе и нас, хоругвеносцев. Ведь мы занимаемся именно духовной, религиозной деятельностью, мы ходим Крестными ходами по всей Руси Великой – по России, Украине, Сербии, Черногории, Румынии… Мы очень много прошли – тысячи и тысячи километров. И мы знаем, что идёт колоссальное духовное возрождение, религиозное возрождение “снизу”. И это религиозное возрождение – оно вдруг обрело своего Святого. Святого – мальчика. Как в своё время Царевича Дмитрия обрели Русские люди – так сейчас обрели Женю Родионова. Или, допустим – Бориса и Глеба. Так? Но Бориса и Глеба – там несколько иное: они страстотерпцы. Их свои убили. Хоть их братья были язычники, но всё равно свои – русские. А здесь – нет. Здесь убили не только инородцы, здесь убили не только иноплеменные, как на православном языке говорится, а иноверные. Это очень важный момент. То есть это уже конфликт между двумя верами – между Православием и мусульманством. Пусть это мусульманство модифицированное: ваххабизм – это такой особенный тип фанатического мусульманства, но тем не менее. Но тем не менее!
Именно поэтому мы были потрясены его поступком, и мы стали его прославлять. Именно прославлять. И мы его как прославляли, так и будем прославлять. Церковь его пока, к сожалению, не прославляет. Считается, что, якобы, слишком мало данных, для того, что бы его канонизировать. Канонизировать его. Однако, что такое “прославление” в Православии? – Оно всегда идёт “снизу”, из народа. Народ начинает почитать какого-то Святого, чудеса происходят, обычно, “на могиле” – то ли исцеления, то ли ещё что-то… Почитание ширится, ширится, начинают писать иконы, начинают молиться этому человеку, и после этого, постепенно, Церковь канонизирует его. Но в данном случае, хотя идёт очень широкое, всенародное почитание, комиссия по канонизации, возглавляемая митрополитом Ювеналием, очень опытным архиереем, одним из самых опытных архиереев, почему-то пока отказывается. Хотя, я понимаю почему – они боятся как раз межконфессионального конфликта, они боятся отношения потерять нормальные, дружеские отношения с мусульманами. Но я считаю что это не правильно, совершенно. Мусульмане, ведь, да и не только мусульмане, а и вообще “восточные народы” сами по себе, у них сознание такое, что если кто-то поступил героически, они его тоже считают героем – даже врага своего. Это “востоку” очень присуще. Поэтому никакого конфликта не будет. Не будет конфликта! Кроме того, Женя Родионов не только герой, но и мученик за Христа и за Крест Христов. Вот почему мы его прославляем.
Корр.: Хотелось бы ещё раз, что бы Вы показали материалы о воине Евгении. Вы делаете сами – эти материалы о Евгении Родионове? И как это всё происходит?
Л.Д.С-Н: Мы сейчас готовим к выпуску журнал, альманах “Священная Хоругвь”, который полностью будет посвящён подвигу Евгения Родионова и его товарищей. Он будет довольно объёмный – там собраны все материалы о воине Евгении, которые были напечатаны за это время. И мы выпускаем наш журнал “Священная Хоругвь”, в котором это будет всё собрано. Издание будет очень интересное – может быть самое лучшее на эту тему. Я знаю, что вышло, и что будет выходить.
Мы, хоругвеносцы, поддерживаем очень близкие отношения с Любовью Васильевной Родионовой, с мамой Евгения. И, соответственно, мы ей подарим, с дарственной надписью, надеемся, ей будет приятно. Она – величайшая подвижница, которая такие вещи пережила, которые вообще мало кто из людей переживает. Это какого-то удивительного мужества человек, видно Евгений от неё взял черты характера такой силы. А с другой стороны, она сама всегда говорила, что она как бы у него научилась такому мужеству, когда она узнала что произошло. Она же в течение полутора лет ездила и искала захоронение сына. Она пережила такие адские вещи, которые даже в страшном кошмарном сне не могут присниться человеку. Её могли убить в любой момент, её били, брат Шамиля Басаева её избивал и другие главные “полевые командиры”… Тем не менее она всё выдержала. Она и с Хаттабом общалась, она общалась со всеми этими людьми, которые являлись главными командирами и идеологами. Как это можно было вытерпеть? Её только Господь спас! Потому что люди, с которыми она общалась, то, что она рассказывала… Я не знаю как вообще назвать такую категорию людей.
Переводчик: Но вообще я Вам скажу, брат Леонид, что я был потрясён, когда впервые Аллард мне прислал материал по интернету. Когда я впервые прочитал про это. Потому что я слышал много историй разных, про солдат, работая в разных точках как переводчик, но такой как эта, я не слышал никогда! Такой вот истории. Какое же надо иметь мужество христианское, чтобы перед лицом головорезов отказаться и сказать: нет, я снимать крест не буду, и от Христа не отрекусь!
Л.Д.С-Н: Мученик. Настоящий Мученик – как древние Мученики.
Переводчик: Да, они его крайне жестоко убили. Как у первохристиан в Риме.
Л.Д.С-Н: Да, да. Абсолютно то же самое. Только там были звери в Колизее настоящие, а здесь звери в человеческом облике.
Позавчера у нас было очень хорошее мероприятие – 140 лет со дня рождения Государя Императора Николая Второго Александровича – на Пушкинской площади. Там была и хоругвь Воина Евгения. Вот Вам где снять бы надо было! Там такая мощь была! А Вы долго будете здесь?
Корр.: До 29-го мая.
Л.Д.С-Н: А потом что?
Корр.: Да, поэтому я пытаюсь встретиться со многими людьми, которые знают о Евгении Родионове. Завтра мы собираемся поехать в Знаменку, под Санкт-Петербург.
Переводчик: Завтра отъезжаем в Питер, в Знаменку, где в храме Петра и Павла стоит икона Воина Евгения, в иконостасе, которая была написана на Алтае, она мироточила… У нас большая программа. 23-го мая, в день убиения Евгения Родионова мы приедем в Курилово.
Брат Леонид, вот Аллард говорит, что мы собираемся так же встретиться и поговорить на мероприятии 23-го числа с Любовью Васильевной Родионовой. И, возможно, просить у неё разрешения поснимать. Ведь она такую подвижническую работу проводит – встречается с солдатами, помогает им во всём и че может. А что касается Алларда, то он с киногруппой снова приедет сюда и тогда они уже будут снимать фильм на основе тех материалов, которые они сейчас отснимут, чтобы это был фильм про вот такой подвижнический путь. Подвиг Евгения и подвиг его матери. И чтобы и мама его тоже рассказала как она работает.
Л.Д.С-Н: А, вы с ней, значит, будете встречаться?
Корр.: Да. В пятницу, 23-го будем встречаться.
Переводчик: Я предварительно с ней разговаривал, и она сказала, что согласна. Она согласилась, но, так, с осторожностью…
Л.Д.С-Н: Будешь осторожным, если переживёшь такое!
Переводчик: Да, конечно, страшно она натерпелась.
Л.Д.С-Н. Да. Её обокрали недавно. Все ордена, все награды, всё, абсолютно, украли.
Переводчик: Обворовали??? Вот люди! Вот люди, а?!
Корр.: Я слышал об этом. Это просто кража?
Л.Д.С-Н: Да нет, – это месть чья-то, сатанинская месть. А крестик остался. Там коробочка такая была, и он завалился за подкладку. И, таким образом, остался.
Переводчик: Аллард говорит, что, насколько он слышал, Евгений активно не практиковал религиозные обряды?
Л.Д.С-Н: Он, понимаете… Он активно, может, и не “практиковал”, но тем не менее, будучи ещё мальчиком, он – его никто в этом отношении не направлял – ездил в Подольск в церковь. Может, не очень часто, но ездил, и принимал участие в Богослужении. Такой, глубокой воцерковлённости – конечно не было, разумеется. А откуда она могла быть? Традиции в семье, в этом отношении не было. Окружающие все – вообще далеки… А тем не менее он ездил в церковь и это на него повлияло, конечно.
Корр.: Да, вот это интересный вопрос. Ответите Вы на него или нет? – если захотите, конечно? Скажите, когда Вы сами были ребёнком, мальчиком, потом юношей, Вы практиковали религию? Или нет?
Л.Д.С-Н: Я был крещён в детстве, по рождению крещён. Это бабушка меня крестила, бабушка и её сестра. Елизавета и Анна. Они верующие были, особенно сестра бабушкина. А родители – нет. Родители не были верующими. В семье не было никакой Православной традиции. Я помню когда почувствовал по-настоящему Православие. Это тоже чудо Божие было. Я тогда учился в Югославии, тогда она была ещё Югославия. И вот как-то раз я ехал туда через Грецию. В Афинах я неожиданно для себя зашёл в маленькую церковь. И вдруг я почувствовал, что это родной дом. Платочки, как у нас, цветочки такие искусственные… И идёт Богослужение… Православное богослужение. Оно, ведь, очень доброе. Католическое – более как бы жёсткое, сухое. Сухое… И вот на меня прямо как будто чем-то повеяло. Святой Дух – я прям почувствовал Его веяние! Вот с этого момента, можно сказать, я и стал интересоваться верой. Мне было тогда, я сейчас скажу, 21 год. Я в Словении учился, в Любляне. Это католическая страна. И там я ходил, довольно часто, в храмы католические, не молился, естественно, я тогда вообще атеист был, и не очень разбирался, точнее, ничего не понимал в этом. Я ходил туда “из любопытства”, я бы сказал из художественного, что называется, интереса. И поэтому я хорошо знаю католическое Богослужение. И оно, конечно, более “сухое”. Несомненно.
Переводчик: Да, это верно. Как-то там “механизированно” по-моему даже так. Как-то там с органом, с этим, с микрофонами…
Л.Д.С-Н: Ну, микрофоны – это уже просто, модернизм, а вот орган… Всё-таки голос, живой голос человеческий – это теплее. Хотя, там величайшие достижения: допустим, Бах, да? – это ж потрясающая музыка! Совершенство. Но, тем не менее, голос – он душевнее, он нам ближе, особенно нам, русским.
Корр.: Брат Леонид, что Вы хотите, как руководитель организации, привнести самой этой организацией в мир. Что ваша организация может дать миру? Или, может быть, для России? Не только для мира, но и для России?
Л.Д.С-Н: Мир в смысле Вселенной?
Корр.: Да – всему человечеству.
Л.Д.С-Н: Ведь мiр ещё воспринимается, как мiрское общество. Что мы хотим дать? У нас очень просто. Мы хотим, что бы Русский народ, и вообще люди, живущие на территории России – чтобы они воцерковлялись, что бы они становились Православными. Потому что Православие – оно делает человека совершенно другим. Каким бы он ни был до этого жестокий, злой, одинокий. Гордыня у нас бывает, у нас у всех, грешим часто тщеславием, самолюбием, и прочая, прочая. А потом он приходит в Православие, в Церковь, и человек начинает даже выглядеть лучше. Вот, все мы здесь… Простая вещь казалось бы…
Переводчик: Да я по себе это знаю. Я крестился в 91-м году. Да, человек становится лучше!
Л.Д.С-Н: Совершенно верно. Совершенно верно…
Переводчик: Я женился по расчёту, понимаете, потом развёлся, а потом был в депрессии жуткой, и мне мой будущий крёстный отец сказал: тебе нужно Креститься, Володь, ты увидишь как пойдёт совсем по-другому жизнь. И я действительно это увидел, я пришёл в Православие и это увидел, сам, своими собственными глазами.
Л.Д.С-Н: Да, да. Совершенно верно. Совершенно верно.
Переводчик: Я не то что часто очень хожу в церковь. Но я хожу, я знаю молитвы, я хожу, когда, так сказать, есть возможность.
Л.Д.С-Н: Слава Богу! Слава Богу! Потому что мы когда Крестимся, мы, если Вы помните, такой момент наступает, мы поворачиваемся и говорим: отрекаюсь от сатаны. Вот это крайне важная вещь.
Переводчик: Да, да.
Л.Д.С-Н: То есть мы произносим клятву о том, что мы с ним порываем полностью все отношения.
Переводчик: Да. Порываем полностью.
Л.Д.С-Н: Дело в том, что Церковь занимается исключительно спасением души человеческой. Личной, индивидуальной души. Вот Её смысл: спасение для Царствия Небесного. Вот, собственно, и всё, что такое Церковь. А мы, как организация – у нас три организации: Союз православных Хоругвеносцев, Союз Православных Братств Русской Православной Церкви – это более широкая организация, она объединяет разные братства, и затем, Свято-Сергиевский Союз Русского Народа. Вот у нас три организации. Цели Хоругвеносцев – это Крестные ходы. Крестные ходы по России, Украине, Сербии, Черногории, как я уже сказал. И так далее… В Грецию мы хотим поехать, на Кипр… Ведь дело в том, что Крестный ход – это не просто шествие некое, или демонстрация. Крестный ход – это мистическое действо. Оно разгоняет духов злобы поднебесной. И территория освящается в этот момент. Изображения Спасителя, Богородицы, святых на Хоругвях, Архангела Михаила, Георгия Победоносца – всё это разгоняет. Это крайне важно. Это во-первых. Во-вторых, люди, которые видят это – они могут воцерковиться мгновенно. Я это видел собственными глазами много раз. Люди, которые вообще к Церкви не имели никакого отношения, когда они видят, что идут Хоругвеносцы с прекрасными Хоругвями, а у нас Хоругвей триста штук, причём, они такие, что таких – это я со всей ответственностью говорю: нигде в мире ничего подобного нет! – не просто в России. Мы этим давно очень – 20 лет занимаемся и постоянно их делаем. Есть Хоругви церковные чисто, есть древние такие воинские стяги, которые были у Александра Невского, например, у Дмитрия Донского. Они удивительной красоты! Они все с изображениями Святых. Архангела Михаила. И Спасителя: “Спас ярое око”. Мы сделали ещё много таких “древних”, под древние знамёна, с изображением Владимирской иконы Божией Матери, Казанской иконы Божией Матери, и других икон. Это производит на людей совершенно потрясающее впечатление. И они встают, и идут за нами. Вот оно – воцерковление! Ничего никому не надо объяснять, доказывать, спорить. Образ – он сильнее, чем всякие логические доказательства. Образ – это вещь, которая воздействует сразу, ведь художественное воздействие – оно сильнее вообще. А тут ещё не только художественное, а именно сакральное воздействие.
Корр.: Может быть, глупый вопрос, брат Леонид… Может быть глупый вопрос, потому что я протестант практикующий. Мы, если можно так сказать, более трезвые, что ли. Почему вот так важно иметь так много икон и вообще вот эту одежду, в которую сейчас Вы одеты?
Л.Д.С-Н: Я понял. Нет, одежда к иконам отношения не имеет. Одежда? Дело в том, что мы пытаемся соединить в себе два начала. Религиозное и монашеское, именно монашеское. Почему мы в чёрный цвет одеваемся? Чёрный цвет – цвет аскезы, аскетизма, идеал монашества. Отречения от мiра. Так? Да, монашеское служение. И воинское служение. То есть мы пытаемся… как ни странно, в России не было орденов воинских, религиозных орденов. Вообще не было. Они все были у католиков. Цистерианцы, Мальтийцы, Доминиканцы – знаменитый орден, Францисканцы, и так далее, и так далее. У нас же орденов не было никогда, во всяком случае явных. А мы подумали, а почему, собственно, нам не сделать то же самое? Точнее – у нас были какие-то скрытые крипто-ордена, типа калики перехожие… Илья Муромец “из них вышел” – они его посвятили. Это – буквально, это не выдумки какие-то!
Корр.: Да, да, я понимаю.
Л.Д.С-Н: Вот. Они и были как бы полу-монахи – полу-воины. И полу-, я бы сказал, юродивые. Потому что они ходили по всему свету, по всей Руси великой, пели духовные песнопения, и вот таких находили как Илья Муромец и посвящали их. И только после этого посвящения силач из-под Мурома, некий Илья, стал Ильёй Муромцем. То есть он прошёл духовную инициацию, может быть сам того не понимая. Так вот и мы. Исходя из этих калик перехожих, мы решили нечто подобное возобновить. Почему? Потому что, во-первых, надо воцерковлять людей. Это религиозное служение. А во-вторых, время такое наступает, наступило уже – время войны, время брани. Вот – Женя Родионов, например, – он же военный. И сколько таких военных! Сколько таких ребят, которым нужно, чтобы
мы приехали, допустим, к ним, пришли, и они в нас почувствовали некое родное начало. Родственное начало. Причём не просто пришли проповедовать, а что мы – такие же как они. Я в армии служил, я всё это знаю прекрасно. Александр служил. Игорь Игоревич служил, служил в Германии, тогда ещё. Все мы служили. Вот, и таким образом, значит, мы считаем, что надо два эти начала объединить. Не для того, чтобы завоёвывать, там, как крестоносцы, Восток или Запад, а для того, чтобы вот это мужественное начало – воинское, и начало аскетическое – чтобы они соединились. Вот наш смысл.
Корр.: Такой вопрос, брат Леонид. Вы лично сорганизовали эту организацию, или она уже существовала? Сколько вообще лет она существует?
Л.Д.С-Н: Она – эта организация – существовала до революции. Она была многотысячная. Сразу, как только произошла революция, большевики их всех “под корень”. Расстреляли. Первых расстреляли именно Хоругвеносцев, а не Союз Русского Народа, как обычно думают. По спискам, всех до единого. Вот. И мы возродили именно эту расстрельную организацию. Хоругвеносцы – это были православные люди, которые помогали храмам во-первых, в храмовом служении, в охранах храмов, Крестные ходы, охрана больших Крестных ходов, Царских Крестных Ходов, и так далее. Но главная их функция, смысл их деятельности было хоругвеношение. Такие – здоровенные мужики были, есть фотографий много. После революции никаких Хоругвеносцев, естественно, уже не было. Мы первые это возобновили. Исходя из тех традиций. У них, к стати, тоже чёрная форма была, только у них были такие одеяния, типа кафтанов, – ну, тогда другой совсем был стиль. Мы возобновили это сами, никто до нас это не возобновлял. И мы в течении 20 лет этим занимаемся. И сейчас появляются в Туле, в других городах такие организации… Но в общем-то мы являемся центральной, главенствующей организацией, и будем и дальше этим заниматься.
Корр: А что означает этот крест с двумя мечами у Вас на груди? Это старый символ, или же современный
Л.Д.С-Н: Это орден Святого Владимира. По нашему уставу Глава организации в торжественных случаях должен надевать этот орден. Но ношу я его не на цепи, а на ленте с молитвой “Живый в помощи”. И сегодня будет такой “торжественный случай”. Мы едем сейчас на одно такое мероприятие – церемонию.
Корр: То есть, всегда для таких функций Вы одеваете этот орден?
Л.Д.С-Н: Да.
Корр: А какое мероприятие? Можете рассказать?
Л.Д.С-Н: Могу. Дело в том, что вчера было 140 лет со дня рождения Государя Императора Николая II Александровича. У нас сегодня будет вечер, посвящённый этой дате. Там будут хоругвеносцы, священники, миряне… Вот мы сделали Хоругвь, на ней изображён Николай II Александрович, Царь Мученик, наш Царь Мученик. На вечере будет много интересного. Но самое главное, там будет разговор о покаянии. У нас сейчас откуда-то появилась тенденция – заставить весь в целом Русский народ “покаяться в грехе Цареубийства”. Понимаете? И мы – единственная организация, монархическая, которая восстала против этого. Потому что мы считаем, что, естественно, не Русский народ убил Царя, а некая “тайна беззакония” – та, о которой Апостол Павел говорил, что “она уже в действии”. Та самая организация тайная, которая вообще царей убивала, и в Европе тоже. Бурбонов и всех остальных. И это везде одна и та же организация. Эта организация и убила Русского Царя и его Святую семью.
Переводчик: Масоны?
Л.Д.С-Н: Ну, это очень условно – масоны. На самом деле это намного глубже: дьявольские, сатанинские тайные ордена. Масоны – это только прикрытие.
Корр: Вы делаете сами эти иконы?
Л.Д.С-Н: Сами. Мы всё делаем сами. И эту мы сделали сами. Это мы сделали сами. У нас художники. Вот, Игорь Игоревич – художник, an artist, вот, Александр Валерьевич – an artist, и редактор журнала “Священная хоругвь”.
Александр Валерьевич Королёв: Здесь изображён рушник, на иконе Воина Евгения, – рушник моей прабабушки, собственноручно ею вышитый. А вот это полотенце, рушник – это бабушка Игоря Игоревича, она его тоже сама выткала.
Л.Д.С-Н: Так вот, здесь мы написали: РУССКИЙ НАРОД ЦАРЯ НЕ УБИВАЛ. КРОВИ ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ НА РУССКИХ НЕТ. Потому что, что же это такое? Понимаете, это людям хотят навязать комплекс, очередной комплекс вины. Целому Народу. Между прочим, в Ветхом завете есть несколько таких мест, посвящённых этой теме. Когда была битва между Царём Давидом и Царём Саулом, то прибежал воин один, и сказал Царю Давиду: – Я только что убил Царя Саула, вот тебе его доспехи и царские регалии, теперь ты Царь. И как же поступил Царь Давид? Он сказал: – Немедленно его убейте, потому что уста его прорекли, что он убил Помазанника Божия! Он был пророком и знал, что тот не убивал на самом деле, что он обманул, что снял регалии уже с мёртвого. Но смотрите, что сказал Царь Давид. Не что тот убил, и за это немедленно убейте его, а “уста его прорекли”… То есть: за то что тот сказал, за то, что свидетельствовал, что он убил Помазанника Божия – за это надо убить его немедленно. А теперь нам “навешивают”, что мы убили Царя – то есть получается, что и мы такой же судьбе подлежим?
Корр: А вот эти иконки Святого Мученика Воина Евгения – чтобы раздавать людям на улице?
Л.Д.С-Н: Да, это Женя Родионов – его икона, которую мы сделали специально маленькой. И когда мы идём Крестными ходами, мы их всем даём.
Корр: Иконки эти?
Л.Д.С-Н: Иконочки. Буквально: всем. Везде. И в Москве, там, допустим, какие-то мероприятия большие, День Победы, например, – вот идёшь, раздаёшь… и милиции и ОМОН-у, и всем людям мы раздаём.
Корр: Берут?
Л.Д.С-Н: Ещё бы! А как же! Все ж понимают, что это такое. ОМОНовцы почти все воевали в Чечне – они прекрасно всё понимают.
Корр: И как люди реагируют? Не армейские?
Л.Д.С-Н: Очень благодарят! Благодатно, “со слезами на глазах”. Да, именно так. Мы тоже раздаём иконочки “Царственных Мучеников”, Святых Царственных Мучеников.
Корр: Я забыл, брат Леонид, Церковь канонизировала Царскую Семью?
Л.Д.С-Н: Да, да, они канонизированы. В 2000-м году. В 1989-м, кажется, году канонизировала Зарубежная Церковь. У нас ведь самое главное расхождение было именно на этой почве, а в 2000-м году Архиерейский собор по сути дела единогласно, один только был против голос, канонизировал Царственных Мучеников, в Храме Христа Спасителя. Но, единственное, мы считаем, что их канонизировали не очень правильно, потому что их канонизировали как Страстотерпцев. Страстотерпцы – Борис и Глеб, которые убиты “от своих”. А мы говорим, что убиты они не “от своих”, то есть не от Русских людей, а, как я уже говорил, от некоей всемiрно-интернациональной, международной “тайны беззакония”.
Корр: А как Вы думаете, почему до сих пор не канонизировали Евгения?
Л.Д.С-Н: Насколько я понимаю, комиссия по канонизации пока не считает это возможным. Одно дело когда люди плачут и идут на могилу, а другое дело – канонизировать нового Святого, который будет Святым теперь уже вечно. Каковы же правила канонизации? Надо собрать, во-первых, свидетельства его почитания – раз.
Переводчик: Доказательства святости?
Л.Д.С-Н: Да. Все доказательства святости. Во-вторых, что на его, допустим, могиле происходят чудеса – два, и ещё есть целый ряд пунктов.
Игорь Игоревич Мирошниченко: Почитание всенародное.
Л.Д.С-Н: Да, да, почитание народом – самое главное, конечно. Вот. И ещё, может, это для Вас не очень будет понятно – “правильное мученичество”. Как сказал Митрополит Иоанн Санкт-Петербургский и Ладожский, когда я его спрашивал то же самое: как же так? Он говорит: понимаешь, – говорит, – мало того, что человек умучен, он ещё и “правильно должен быть умучен”, то есть именно за Христа … Не просто его, там, мучали садисты какие-то, а мучили исключительно за то что он Христианин, и мучения принял за Христа.
Корр: С Женей Родионовым так и есть?!
Л.Д.С-Н: Именно так и есть! Но комиссия говорит: у нас нет свидетелей. Одна Любовь Васильевна. Но Любовь Васильевна что на это отвечает? Я, – говорит, – прошла все муки ада, и разговаривала со всеми боевиками, которые его убили, поезжайте туда и поговорите с ними сами. Ведь она им заплатила большие деньги.
Корр: За тело?
Л.Д.С-Н: Да. И за голову потом отдельно. Вот она им и говорит: приезжайте туда и поговорите там с ними сами, тогда, – говорит, – узнаете доказательства… Вот прям к ним, – говорит, – и поезжайте. А она ведь ездила когда война была, не сейчас, когда уже более-менее спокойно. Вот, и пусть едут, раз они комиссия. Но я считаю, что главная причина не в этом. Не в этом. Боятся межконфессиональных противоречий. Между Православием и мусульманством. Вообще, я Вам скажу – это очень важная вещь: в настоящее время в мире возникает, точнее, постепенно назревает конфликт между христианами и мусульманами. И хотим мы этого или нет, но это объективно существует. И в Европе оно существует даже, может, больше, чем у нас. С моей точки зрения, европейцы что-то не очень соображают, что они делают! Я прошу прощения, но они запустили в Европу такое количество мусульман, что они просто станут мусульманскими странами. Что – они этого хотят? Я как представлю, что, допустим, Нотр-Дам станет мечетью… Но это же конец Европе и Христианству! Что тут ещё говорить?
Игорь Игоревич Мирошниченко: Уже даже книга на эту тему написана. Да, Чудинова написала книгу “Мечеть Парижской Богоматери”. Хорошая книга.
Л.Д.С-Н: Я считаю, что этот конфликт невероятно серьёзный, и что мы должны, если мы отвечаем за то, что мы христиане, если мы верим в Господа Бога Иисуса Христа, то мы должны против этого бороться. Как – это надо думать, необязательно силовыми методами.
Корр: By fiting? We must to fite?
Л.Д.С-Н: Нет – не обязательно “fited”, но надо очень серьёзно думать, что делать, понимаете? Потому что даже в России, – взять Россию, – положение сейчас в России, в Москве – а Москва всегда была Русским городом, как и Санкт-Петербург, Русским, совершенно, городом, да, – а сейчас Москва становится таким, интернациональным мегаполисом с преобладанием восточного и азиатского элемента. Зачем нам это надо?
Корр: Эта проблема и в Голландии. Тоже очень много проблем с этим. И может быть Вы слышали, что режиссёр голландский был убит марокканцем, потому что он сделал о мусульманах фильм…
Л.Д.С-Н: Как его звали-то? Тео Ван Хор?
Корр: Да, Тео Ван Хоог.
Л.Д.С-Н: Ну, точно: Ван Хоог, – Ван Гог! Ван Гог. Да – это та же проблема. И вот смотрите: его убили, за что, спрашивается, его убили? Взяли его и в своей собственной стране и зарезали. Или, там, застрелили.
Переводчик: Главное, этот убийца даже не покаялся потом в этом.
Л.Д.С-Н: И не будет! А он и не может. Если покается, то он предаст тогда ислам. Он не может по своим ритуалам, обрядам, он не может каяться. Поэтому, эту проблему надо решать, и решать её сейчас, иначе Европа и Россия станут азиатскими, мусульманскими странами. Крайне серьёзная проблема.
Корр: В пятницу мы тоже собираемся на кладбище к Евгению Родионову. Скажите, брат Леонид, может быть у нас будет возможность побывать там вместе с вами?
Л.Д.С-Н: Если у нас будет машина, то вы можете поехать с нами. Тогда, конечно, вы всё это увидите и снимете от начала и до конца.
Корр: Может быть на следующей неделе, если у вас будет мероприятие какое-то, можем мы его снимать?
Л.Д.С-Н: Это надо подумать, потому что я сейчас не вспомню ни одного мероприятия, которое будет в ближайшее время… Ах, вот! Будет 24-го мая. Да, 24-го. Вот это можете попробовать. Ну, я, правда, должен ещё выяснить где оно начнётся. 24-го мая будет от Кремля Крестный ход: святейший Патриарх и всё духовенство. Официальный совершенно Крестный ход Русской Православной Церкви на празднование Святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, учителей Словенских. Пойдут из Спасской башни, вниз – по Варварке, на Славянскую площадь к памятнику Кириллу и Мефодию. И там будет молебен. Мы пойдём с ними. Пойдём с ними, с нашими Хоругвями. Да, там будут и Хоругви наши, и всё это можно увидеть. Более того, когда молебен закончится, и все разойдутся, там красивое место такое, можно ещё Хоругви поснимать.
Корр: А есть у вас молодые люди, которые особенно чувствуют себя как бы связанными с Евгением?
Л.Д.С-Н: Есть. Во-первых, если вы туда приедете, вы там увидите и священников, и школьников, и учащихся воскресных школ, и кадетов… Вы всё это увидите. Там – на могиле. А кроме этого, мы с вами найдём момент, когда будет мероприятие, посвящённое Воину Евгению где всё это можно также увидеть и снять.
Корр: Спасибо большое.
Переводчик: Большое Вам спасибо.
Л.Д.С-Н: И Вам спасибо. Вот возьмите иконочки. Евгения Родионова и Царственных Мучеников – вот Вам, тоже. Возьмите.
Корр: Большое спасибо.
Переводчик: Спасибо. Спасибо.
После интервью; слева направо: переводчик Владимир Сотников, голландский журналист Аллард Детигерр, Глава СПХ и СПБ Леонид Симонович-Никшич, хоругвеносец и художник Игорь Мирошниченко. Фото Александра Королёва.
Москва, ул. Сретенка, 27/29, стр. 3. 
