Рубрика: БЕССМЕРТНАЯ ПАМЯТЬ

Самая важная задача сегодня —

остановить целенаправленный геноцид русского народа!

Ученый, публицист и общественный деятель в движении “Витязи”,

ЛИТВИНОВА Г.И.

Родилась 8 июля 1931 года в д. Фролы Смоленской области.

В 1953 г. окончила Минский юридический институт.

С 1960 по 1963 г. — обучалась в очной аспирантуре Института государства и права АН СССР (ИГП АН). Подготовила и защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Революционные комитеты периода гражданской войны и иностранной военной интервенции (историко-правовые исследования)».

В 1982 г. — защитила докторскую диссертацию на тему: «Право и демографические процессы в СССР».

С 1953 по 1960 г. — научный сотрудник Центрального государственного архива Октябрьской революции БССР.

С 1963 по 1972 г. — младший научный сотрудник ИГП АН.

С 1972 по 1989 г. — старший научный сотрудник ИГП АН.

С 1989 по 1992 г. — ведущий научный сотрудник ИГП АН.

Доктор юридических наук, сотрудник Института государства и права РАН, создатель особого научного направления — социальной демографии России.

Возглавляла Комитет помощи русским беженцам, боролась за увеличение ассигнований русским детям в Детском фонде, против вредоносного проекта поворота северных рек.

Человек совести и долга, Литвинова отдала всю себя делу спасения русского народа. На основе официальных данных, малодоступных для неспециалистов, она показала, что Русский народ — самый ограбленный и самый бесправный среди народов СССР. «Современная Российская Федерация, — писала она, — это государство, в котором в мирное время из 700 тыс. сел уничтожено 580 тыс. … Убиты села, веками кормившие не только Россию, но и жителей других государств… По числу лиц с высшим образованием на душу занятого населения русских перегнали даже народы, не имевшие в н. 20-х своей письменности, не имевшие ни одного грамотного. Некоторые из них перегнали русских по этому важному показателю в полтора-два, а то и в три раза… Темпы развития России, а в ее рамках русских областей, на протяжении всех десятилетий советской власти стабильно ниже общесоюзных. Ныне в СССР действуют 34 национальных республиканских конституции (от азербайджанской до якутской), но русской среди них нет, как нет и национальной государственности… Считается, что нет — и не надо. Что о русских центр позаботится. Простите, но мы это уже проходили. Центр способен лишь (как и прежде) позаботиться о том, чтобы как можно больше выжать из беззащитных, доведенных уже до вымирания русских краев и областей, используя русских и их природные богатства в качестве безвозмездного донора. Но поря понять, что донор давно уже обескровлен, еле жив… Думается, что все дело в геноциде русского народа, начатом с первых лет советской власти… Интересно вспомнить, что Наркомат по делам национальностей, созданный 8 нояб. 1917, ставил своей целью защиту национальных интересов всех народов России, кроме… русского. К 1919 при наркомате насчитывался 21 комиссариат и отделы (литовский, еврейский, польский, армянский, латышский, чувашский, мусульманский и др.), которые представляли национальные интересы всех народов, кроме русского народа. Так начиналась политическая дискриминация русского народа».

На конкретных цифрах и фактах Литвинова показывала, что вся тяжесть налоговой и бюджетной политики, политики закупочных цен и госпоставок сельскохозяйственной продукции ложилась на славянские республики. «В 1945, например, сельскохозяйственные налоги в Белоруссии были в несколько раз выше, чем в Грузии, менее пострадавшей от войны. Когда в беседах с сельскими жителями Средней Азии, Закавказья или с потомственными горожанами, в т. ч. с москвичами, мне приходилось говорить о том, что зимой 1947 в селах России, Украины и Белоруссии люди пухли и даже умирали от голода, никто не верил. Ведь в их потребляющих республиках народ не голодал, не голодало и городское население». «В 50-х, — отмечала она, — среднемесячные доходы колхозников Узбекской и Таджикской ССР были в 9 раз выше, чем в РСФСР». С большой эмоциональной силой Литвинова призывала к возрождению русского национального самосознания. «Без решения русского вопроса, — писала она, — перестройка обречена на провал… Самая важная задача сегодня — остановить целенаправленный геноцид русского народа». Неудивительно, что даже в годы либерализации советской системы, когда поощрялась любая ее критика с позиций «демократических», труды Литвиновой встречали противодействие со стороны советских чиновников. Были случаи, когда даже набранные в типографии ее статьи рассыпались по приказу «сверху». Главный труд Литвиновой, сданный в одно из научных издательств, так и не вышел в свет.

ИСТОРИК И ТЕОРЕТИК РУССКОГО СРЕДНЕВЕКОВОГО ИСКУССТВА.

г.р. 8.09.1917. историк и теоретик русского средневекового искусства,

ученый реставратор-практик, историк-источниковед,

общественный деятель и член движения “Витязи”,

лауреат Государственной премии РСФСР.

Родилась в с. Ивановском Юхновского у. Смоленской губ. Дед ее был священником. Закончила историко-философско-литературный институт.
Многие годы Брюсова занималась реставрацией фресок русских церквей в Ярославле, Костроме, Ростове Великом, Кижах и др. городах России.
Подвижнический труд по спасению культурного наследия Русской церкви сделал ее одним из ведущих реставраторов и искусствоведов России. Ее исследования об Андрее Рублеве, Гурии Никитине, Федоре Зубове, а также труд о русской живописи XVII в. с исчерпывающей полнотой раскрывали великое духовное богатство русского народа. В 1956 Брюсова защитила кандидатскую, а в 1974 докторскую диссертации.
В 1980—90-е Брюсова активно выступает как русский патриот. Является активным членом общественного движения “Витязи”. Вместе с двумя своими соратницами Г. И. Литвиновой и Т. А. Пономаревой Брюсова участвует во многих мероприятиях возрождающегося патриотического движения. Одна из первых среди русских патриотов она начинает разоблачать предательскую роль М. С. Горбачева. Ставит свою подпись первой под рядом воззваний и обращений, предостерегающих Русский Народ от опасных планов «прорабов перестройки». В 1989 патриотические организации выдвигают ее кандидатом в депутаты в Верховный Совет РСФСР.
Брюсова встречается с избирателями, разъясняет им идейную платформу патриотического движения. Энергичный напор Брюсовой заставляет ее соперников «демократов» пересмотреть свои программы в сторону учета некоторых требований патриотической общественности.
В 90-е Брюсова участвует в патриотических программах, проводимых Русским Центром, выступает на патриотических вечерах, пользуясь большой популярностью.
Вплоть до настоящего времени Брюсова ведет активную деятельность, являясь членом Союза художников РФ, профессором Всероссийской академии живописи, ваяния и зодчества, где у нее много учеников.

НАДЕЖДЫ.  

Весна выдалась несуразная: то дожди проливные, то неожиданные заморозки, то оттепели. В такую-то пору лучше дома отсидеться, дождаться, пока дороги подсохнут. Но Ивану Баженову, служившему в небольшой церквушке в селе Дольском Малоярославского уезда Калужской губернии, не терпелось переселиться в Москву. Это была его давнишняя мечта. Такой случай представился: его пригласили на должность псаломщика в Кремлевскую церковь, «что у Иоанна Предтечи за Золотой решеткой».    «Повышение не ахти какое, но все-таки, — думал Иван Баженов. — А другого-то случая может и не быть. Медлить нельзя, в суетной-то городской жизни о маленьком человеке и данных ему обещаниях и позабыть недолго. Ну, ежели не позабыть, то передумать… Мало ли чего…    Бог знает как все сложится. В Дольском, конечно, не рай, но все-таки… крыша над головой, какие ни на есть, но запасы, соленья разные, покой, уют…» Неизвестное будущее в первопрестольной столице манило и в то же время пугало его. Но виду Иван Баженов не подавай. Был непривычно весел, энергичен, возбужден. Временами, правда, ворчал на жену, велел бережливее укладывать в обоз иконы, ведь дорога маслом не смазана, что вещи надобно беречь, ибо бог весть когда еще придется наживать добро.    Бросить насиженное место и с младенцем на руках, которому от роду всего три месяца, отправиться в дорогу — дело рискованное. Но уж больно долго Иван ждал этой минуты. К тому же находил своему безрассудству оправдание. Пытаясь успокоить жену, говорил, что сына надобно в люди выводить, а для сего желательно быть ближе к первопрестольной, где люди ученостью блещут.    Ехали медленно. Телега, нагруженная скарбом, часто застревала в рытвинах. В низинах земля еще не просохла. Наконец благополучно выбрались на возвышенность. Здесь дорога была получше, лишь кое-где лужицы. Остановились. Иван Федорович отошел от повозки, вытер широким рукавом пот со лба, неторопливо перекрестился, глядя на знакомый пейзаж, покосившиеся избы, сельскую церквушку…

   Это случилось накануне Троицы, в последних числах мая 1737 года. Фиолетово-черные тучи дыма стелились над соборами и церквами, беспомощно устремленными в небо крестами, полыхающими деревьями. Загорелась церковь Иоанна Предтечи. Огонь перекинулся на терема, дворцы, служилые дома, избы, торговые палаты до самого Лефортова. Гудело разбушевавшееся пламя, трещали и с грохотом падали обгоревшие бревна, разбрасывая вокруг себя ослепительно яркие искры. Не успевали тушить. Под порывами ветра огненные языки, минуя рвы и каменные стены, расползлись по Тверской и Сретенке, Никитской и Покровке, Мясницкой и Арбату, захватили Китай-город. Клубы дыма заволокли Казанский, Заиконоспасский и Покровский соборы. Горели Сибирский приказ и его богатые пушные склады… Тревожно звенели колокола. Пожар продолжался несколько дней. Он то затихал и прекращался, то вспыхивал с новой силой. Казалось, ему не будет конца. Иван Баженов подолгу смотрел на уцелевшие купола и молился.    — Господи, — шептал он, — чем провинился перед тобой сей град первопрестольный?.. За что немилость твоя… Спаси, господи, души бренные, убереги раба своего… Жена ни в чем своего Ивана не упрекала. Она лишь изредка всхлипывала, прижимая к груди младенца Василия. «Так богу угодно», — говорили в народе о пожаре. Считали, что город пострадал не случайно — «много разврату и бесстыдства развелось».    — Бывало, при Петре Великом, — судачили мужики, — хоть и мрачно жили, все больше в страхе и беспокойстве, но зато бога не гневили. Господа драли шкуру почем зря, но и сами жили в заботах и хлопотах. А нынче поди разбери, что к чему…    Другие думали иначе. Эти, другие, были довольны, что бесконечные реформы отошли в прошлое, что петровские чудачества и произвол миновали, что наконец-то вновь на Руси установилось спокойствие.

   У царского двора забот прибавилось. Императрица Елизавета Петровна решила не спеша готовить себе замену.    Умер Карл-Фридрих, герцог Щлезвиг-Голштинский. Он приходился по матери племянником королю шведскому Карлу XII и имел права на шведскую корону. К тому же он был женат на старшей дочери Петра Великого, и у них родился сын, который мог претендовать и на российскую императорскую корону.    Дальше события развивались так, как того хотела Елизавета. Было объявлено, что юный принц, наследник двух северных корон Карл-Петр Ульрих, отказался от шведского престола в пользу своего опекуна Адольфа-Фридриха, правителя Голштинии. Юный принц «принял греческую веру, получил имя Петра и был провозглашен наследником всея России и преемником императрицы Елизаветы с титулом великого князя». Само по себе известие не стало большой неожиданностью, многие восприняли его как само собой разумеющееся. Проблема заключалась в другом: кто станет партнером великого князя? Страсти разгорелись именно вокруг этого. Сообщения из России встревожили Христиана-Августа Цербстского и его жену Иоганну-Елизавету Голштинскую, которые боялись просчитаться и были обеспокоены тем, чтобы найти достойную партию для своей четырнадцатилетней дочери. Родители и их друзья, наиболее доверенные лица, спешили преподать юной принцессе Ангальт-Цербстской уроки тщеславия. Любопытно, что юная принцесса, не испытывая к своему будущему мужу никаких чувств (она его видела до этого всего один раз в Эйтине, в резиденции епископа Любекского, когда Карлу-Петру Ульриху было одиннадцать лет), тем не менее покорно отнеслась к известию о том, что ей, возможно, надлежит стать женой великого князя России. И дело тут не только в том, что родителям по тем временам принадлежало решающее слово. Просто она слишком много наследовала от них. От матери — тщеславие, женскую мудрость, неутомимость в достижении цели, страсть к расточительству во имя самоутверждения, веселый нрав и общительность; от отца — трезвый ум, расчетливость, рационализм, выдержку, умение анализировать события, предугадывать будущее. Разумеется, не все в равной степени разовьется в ней. Но фундамент был заложен прочный. Если верить «Автобиографическим запискам» Екатерины, то «…при русском дворе были тогда две партии, одна — это графа Бестужева, которая хотела женить русскаго великаго князя на Саксонской принцессе, дочери Августа II, короля Польскаго, и именно на той, которая вышла впоследствии за курфюрста Баварскаго. Другая партия была та, которую называли французской; к ней принадлежали обер-гофмаршал великого князя Брюммер, граф Лесток, генерал Румянцев и много других — все друзья маркиза де Шетарди, французскаго посланника. Последний желал бы лучше ввести в Россию одну из дочерей французскаго короля, но его друзья не смели выставиться с предложением подобной идеи, к которой питали отвращение императрица и граф Бестужев, оказывавший большое влияние на ея ум и отклонявший ее от этого». Выход, однако, был найден. В январе 1744 года Иоганна-Елизавета получила письмо от герцога Голштинского, тогда великого князя России, в котором речь шла о ее дочери. «…они выбрали средство к примирению, которое состояло в том, чтобы предложить меня императрице Елизавете. Посланник Прусскаго короля, и следовательно, и его государь были посвящены в эту тайну. По-видимому, чтобы поладить с гр. Бестужевым и чтобы он не думал, что это делалось с непременным намерением ему противоречить, как это и было в действительности, распустили слух, что меня вызвали без ведома Шетарди, души этой партии, чтобы избежать брака великого князя с одной из французских принцесс. Но в действительности этот посланник позволил себе думать обо мне только тогда, как он потерял надежду на успех с одной из дочерей короля, своего государя». В Риге юную принцессу и ее мать встречали: представители Рижского магистрата, обер-егермейстер Семен Кириллович Нарышкин, гвардейский поручик Овцын и те, кому надлежало в дальнейшем обслуживать почетных гостей. Нарышкин от имени императрицы преподнес юной Ангальт и ее матери соболиные шубы. В Петербург отправились на дорогих экипажах. Проезжали через Дерпт, где еще можно было видеть следы бомбардировки, «которую выдержал этот город, когда его завоевывал Петр І». В Петербург прибыли через несколько дней к полудню. Палили пушки. В Зимнем дворце гостей встречали придворные дамы, генерал-лейтенант князь Василий Никитич Репнин, сенатор Юсупов, граф Михаил Петрович Бестужев и другие вельможные лица. После церемониальных знакомств и длительного обеда отправились осматривать город, кататься на санках, смотреть снежные бои. Была масленица. Однако в Петербурге пробыли недолго. Надо было спешить в Москву, чтобы подоспеть к десятому февраля, дню рождения великого князя. Ехали довольно быстро, дороги были укатаны, снегу не очень много. Приключенческие рассказы Нарышкина о минувших войнах, сдобренные грубой фантазией, нисколько не забавляли юную Ангальт. Она рассеянно смотрела по сторонам и предавалась мечтаниям. Ей хотелось представить себя в роли царицы этой «дикой» страны, которая будоражила любопытство, манила своей загадочностью.

 Поэт и общественный деятель, член штаба “Витязи”.

Участвовал в заседаниях Русского клуба.

Ведущий ряда литературных  вечеров,

проводимых обществом «Память» в 1-й половине 80-х.

Первые стихи опубликовал в 1940 году. Автор поэм «Вышки в море» (1952), «Настенька»  (1960), исторических поэм «Михайло Ломоносов» (1956), «Ермак» (1962), оды «Слово о народе» (1958), сборников «Ветер в лицо» (1956),  «Осенний гром» (1961), «Огонь на себя» (1963), «Снова в дорогу» (1966), «Моя земля» (1968), «Стрелы» (1968) и др. 

Появился на свет Божий, кажется, в 1920-м.  Кажется, потому, что родился  как бы между делом ранней голодной весной. Мать отправилась в поле  собирать из-под снега полусгнившие початки кукурузы, там меня и «нашла»,  как говорили у нас в селе. Мать рассказывала, что эту кормилицу сушила, толкла, варила и в тряпочке давала мне вместе соски в дополнение к материнскому молоку, которого грудному младенцу не хватало. Вообще, не везло Ставрополью. Невзирая на чернозем не хуже украинского, где «воткнешь палку — вырастет тарантас», хлеба вдоволь крестьяне не видели, всё его куда-то отсылали… Не помню сытного дня в детстве. Но самым жестоким был год 32-й. Вымирали целые семьи, целые деревни, и нередкостью было, когда, облегчая участь детей, отцы, натопив пожарче печь, поплотнее закрывали дымоход, чтобы угар спас от мучительной голодной смерти… Так было и в нашей семье: одного меня оставили — «на развод»… И пошел я скитаться по России. Прибился в Дагестане. Жил и в детском доме, и в интернате, где учился на кумыкском языке: русский преподавался как иностранный, два раза в неделю… Но библиотека в интернате была, и только там вспоминал, что я не кумык Али-Бек, как звали меня товарищи, а русский Алешка. И зачитывался я родной классикой, упивался морем разливанным материнского слова.

Ребенок многого не понимает в окружающей действительности, но я твердо знал одно: славянин унижен, оскорблен, растоптано его достоинство и даже язык. Проснулось чувство обиды и любви к поруганным предкам. И если потом я написал галерею поэм о людях, принесших славу России, — «Ермак», «Пугачев», «Михайло Ломоносов», «Кондратий Рылеев», то это «заслуга» тех, кто хотел покончить с Россией. Всю жизнь помнил я о том, что называлось «расказачиванием». Оттуда и поэма о великом русском человеке казачьем атамане Матвее Платове — «Вихрь-атаман». О, как же не хотели публиковать эту оду казакам, названным Львом Толстым «странствующими рыцарями русского народа»!

…Собственно, я считаю себя счастливым. Остался жить в 32-ом, вернулся живым из военной мясорубки 1941-45-го, на моем пути встретились редакторы, которые, вопреки цензурному частоколу, публиковали стихи, актуальные и сегодня, в дни, когда пришла гласность.

ВЫЗОВ.

Я вызываю вас на бой,
Вас, покрывавших негодяев,
Вас, в очередности слепой
Зады лизавших у хозяев!
Вас, поднимавших руки вверх
В голосовании нелепом,
Вас, расточавших сытый смех
В соседстве с тем, кто бредил хлебом.
Я вызываю вас на бой,
Дежурных мыслей дубликаты,
Женой довольных и собой,
Всегда ни в чем не виноватых.

Я вызываю вас на бой,
Взрывавших солнечные храмы…
Взрывавших, чтобы свинопой
Прорыть на месте этом самом.
Со дна исчезнувших времен
Я вызываю вас, двуликих,
Давивших слабых испокон,
Ходивших в слугах у «великих»,
Искавших гвозди для Христа,
Метавших вслед ему каменья,
Стоявших молча у костра,
Где билось собственное мненье.

Я вызываю вас на бой,
В интригах струганных и тертых…
Кто там кричит наперебой:
«Живые, не тревожьте мертвых!»
Ах, мертвых? Скрылись на покой?
Неправду говорите, живы,
Предусмотрительны и лживы…
Я вызываю их на бой!

Современный человек, сохранивший святость, охраняющий монастыри, берущий их в свой институт, как биостанции!

доктор биологических наук,

специалист по квантовой механике

активный член общественного движения

по сохранению памятников России “Витязи”

Парадоксы Фатея Шипунова. Веру этот ученый поверял наукой.

14 августа 1986 года на специальном заседании Политбюро ЦК КПСС было решено прекратить работы по проекту “Переброски северных рек”. В принятии такого решения сыграли роль и многочисленные публикации в прессе тех лет, авторы которых высказывались против проекта и утверждали, что он катастрофичен с экологической точки зрения.

Группа противников переброски рек — представителей столичной интеллигенции – Общественное движение по сохранению памятников культуры “Витязи”- нач. штаба Сальников Г.П. в их состав входили такие крупные личности, как Ф. Шипунов, Г. Литвинова, В. Брюсова, О. Журин, Т. Пономарёва, Б. Строганов— организовала кампанию по доведению до сведения людей, принимавших ключевые решения (Президиум АН СССР, Совет Министров), фактов грубых ошибок, допущенных при разработке всей проектной документации Минводхоза. В частности, были подготовлены отрицательные экспертные заключения пяти отделений Академии Наук СССР. Группа академиков подписала подготовленное активным противником проекта акад. А. Л. Яншиным (по специальности — геологом) письмо в ЦК «О катастрофических последствиях переброски части стока северных рек». Академик Л. С. Понтрягин написал личное письмо М. С. Горбачёву с критикой проекта. (мат. взят из Википедии)

 Поворот сибирских рек мог стать одним из самых масштабныхнаучно-технических проектов Советского Союза, сопоставимым с созданием ядерной бомбы или отправкой человека на Луну. Идеи о возможности использования Оби и Иртыша для улучшения климатических условий в Средней Азии звучали ещё в конце XIX столетия. А в пятидесятых годах XX в. дело дошло до разработки конкретных проектов. 24 мая 1970 было подписано постановление Совмина СССР о переброске 25 кубических километров воды в год — система каналов должна была заработать к 1985 году, однако за пятнадцать лет проект был приостановлен и под давлением учёных свёрнут. Одним из активных противников программы поворота рек был эколог и экономист, а ныне член-корреспондент РАН и директор академического Института водных проблем Виктор Данилов-Данильян. Он рассказал «Дилетанту» о том, почему провалился этот крупномасштабный проект.

Свершения ради свершений: как начиналась работа над проектом

С самого начала при советской власти проект разворота рек вспять был типичным проявлением советской гигантомании. Это было продолжение сталинской политики покорения природы, когда, во-первых, совершенно отсутствовало какое-либо серьёзное понимание экологических проблем, а во-вторых, был исключён из рассмотрения вопрос об экономической целесообразности.

Огромные проекты, которые загубили экономику Советского союза, просчитывались до последнего гвоздя, но при этом их стоимостной эффект никто толком не анализировал, потому что система цен была выдуманная плановыми органами, она была бесконечно далека от того, чтобы отражать общественные потребности.

В результате была создана огромная система, находившаяся в ведении Минводхоза СССР. Это были передвижные механизированные колонны, которые занимались строительством оросительных каналов, водохранилищ и осушением болот в нечерноземье. Всё это нужно было как-то использовать, потому что всякая огромная система несёт в себе колоссальную инерцию: она начинает работать на самовоспроизводство, и уже совершенно перестаёт беспокоить, кому и зачем она нужна — она нужна самой себе, она должна себя воспроизводить, она должна искать себе работу, заказы, деньги и прочее.

Этим Минводхоз СССР и занимался в последние годы своего существования, и, естественно, чиновники искали большие проекты. А тут под рукой оказалась давно уже вертевшаяся тема переброски части стока Оби в Аральский регион, которая стала тем более актуальной, что начало высыхать Аральское море и началась самая настоящая экологическая катастрофа (между прочим, благодаря деятельности этого самого Минводхоза, но это мало кого интересовало). Этому всему сопутствовало и страшное давление узбекского, туркменского и отчасти казахского лобби. Таким образом тут мотивы все сложились в один вектор, но это были разные мотивы.

 «Северный проект» переброски рек

Наряду с программой поворота Сибирских рек был ведь ещё и северный проект переброски части стока из Северной Двины и Печоры в бассейн реки Волги. Сначала говорилось, что это всё делается в целях орошения земель Юга, Нижней Волги и Заволжья. Потом, когда стало ясно, что с экономической эффективностью не ладится, а уровень Каспийского моря стал падать, начали говорить, что это всё делается для спасения Каспия. Потом уровень Каспия стабилировался, и стало вообще непонятно, зачем это всё нужно.

И тем не менее, в отсутствие утверждения проекта государственной экспертизой госплана СССР, в нарушение существовавших в Советском союзе плане его начали строить, — это был примерно 1984 год. Даже сделали два атомных взрыва для прокладки русла в Вологодской области. Когда производили работы, были уверены, что всё пройдёт гладко, что экспертиза — это карманное мероприятие, что если поддержка сверху есть, значит всё будет в полном порядке, и так далее. Однако всё произошло по-другому.

 Средней Азии не нужны воды Сибири

Это был полный абсурд. Воду экономически совершенно неэффективно гнать на расстояние больше чем, скажем, 500 км. А там 2550 км. Экономически это полный абсурд. И главная причина, по которой тогдашняя власть (это уже был, к счастью, Горбачёв) в 1986 году приняла решение об отказе от этих двух проектов была, конечно, экономическая.

В советской экономике начался совершенно очевидный кризис, цены на нефть стали падать, а советская экономика, не в такой степени, как российская, но тоже становилась чрезвычайно зависимой от мирового рынка нефти. Стало совершенно очевидно, что этот проект, тем более эти два проекта потянуть совершенно нельзя — просто денег нету.

А тут ещё началась кампания учёных, которые руководствовались прежде всего экологическими мотивами.

Но не только ими, потому что значительная часть этих противников прекрасна понимала, что для спасения экономики Центральной Азии надо не дополнительно туда воду подавать, чтобы закреплять сложившиеся там каменно-вековые структуры орошения (арычная система).

Потребности в сибирской воде в этом регионе нет. Люди, которые в 80-х годах (специалисты, я имею ввиду, а не политики) из центральной Азии выступали за строительство канала, теперь, в 2002 году, когда Лужков попытался эту идею реанимировать, в открытую говорили на конференциях, созванных Лужковым в мэрии (в апреле 2003 такая конференция проходила в бывшем здании СЭВа), что дополнительная вода ничего не даст средней Азии, что там нужно другими способами работать, что там нужно интенсивное водопользование, интенсивное земледелие, экономия воды, и так далее.

 Учёные более десяти лет не могли выступить против сомнительного проекта

Противники проекта переброски рек смогли начать говорить во весь голос только когда наступила перестройка. До этого во весь голос говорить не полагалось. До этого невозможно было прийти в СМИ и сказать: вы знаете, вот тут в Министерстве водного хозяйства обсуждается такой-то проект, а я категорически против него, я считаю это глупостью и маразмом. «Да что вы», — сказали бы этому человеку — будь то молодой человек или уважаемый профессор, — «Идите вы отсюда подальше и забудьте, что вы сюда приходили». Вот ведь какая была ситуация в стране, всё было совсем не так как потом.

А здесь наступил 1985 год. А в 86-м вообще уже началась перестройка. Экологическое движение было первым по существу общественным движением, которому разрешили существовать и выступать против решений власти. Не против власти, а против отдельных решений власти. Это уже потом стали говорить, что нужна многопартийная система, потом уже появилась гласность, и так далее, и так далее. А первая форточка, которая была открыта в этой тоталитарной системе — это была экологическая форточка.

Так что, понимаете, власть оказалась в очень выгодной ситуации. С одной стороны, она прекрасно понимала, что экономически этот проект не вытянуть ни в коем случае, и искала способ отказаться от него. А тут очень хороший способ появился. Появились критики, которые прежде всего делали акцент на экологии. И принимая решения об отказе от разработке этого проекта власть, во-первых, достигала собственной цели, — экономической, не заниматься этой ахинеей, — а во-вторых, она демонстрировала всему миру, что она слушает общественность, уважает науку, да ещё и экологию тоже. Прекрасно! Хорошая мина при плохой игре.

О роли Михаила Горбачёва

У меня в то время с Горбачёвым контактов не было, я уж с ним потом близко познакомился и почти подружился. А в 86-м году у меня с ним никаких контактов не было. Более того, я думаю, что может быть единственный человек, который сумел туда тогда пробиться, это был Александр Леонидович Яншин. Тогда он был вице-президент АН СССР, по специализации он было геологом, но уже тогда он придавал огромное значение экологии (он потом стал основателем Российской экологической академии). И я думаю, что Александр Леонидович был единственный, кто непосредственно сумел поговорить с первым секретарём на эту тему.

Конечно не одна встреча всё решила. Выступлений и в печати, и на всевозможных заседаниях было очень много, в частности, когда проект проходил экспертизу Госплана СССР, Там была двухступенчатая система: сначала проект во всех деталях рассматривала специально, ad hoc сформированная группа, она называлась «экспертная подкомиссия». Свои предложения она выносила на экспертную комиссию, в которую входили очень именитые люди. Так вот экспертная подкомиссия приняла очень кислое, но всё-таки положительное, под давлением, заключение, написав огромное количество замечаний. Беспрецедентное количество замечаний. Всё это, конечно, имело определённое значение. Поэтому обстановка была уже накалённая вокруг этого проекта, весьма накалённая.

Ну и Горбачёв искал новые пути для страны, в этом никаких сомнений нет. И поиск новых путей — это, соответственно, не только поиск новых решений, но это и попытка отказаться от традиционных старых решений или от стиля их принятия. Поэтому, конечно, он на это обратил внимание, безусловно.

Решение о прекращении работы над проектами поворота рек было окончательно принято на специальном заседании Политбюро ЦК КПСС 14 августа 1986 г. После этого долгое время об этой идее не вспоминали — вплоть до начала 2000-х, когда мэр Москвы Юрий Лужков предложил вновь рассмотреть различные варианты использования стока сибирских рек для орошения Средней Азии.

О предложениях Лужкова

Мне трудно сказать, какими именно намерениями руководствовался Юрий Михайлович Лужков, какие у него были цели. Тут можно разные высказывать гипотезы. С одной стороны он, конечно, человек в чем-то очень советский и безусловно склонный к гигантомании. С этой точки зрения его этот проект мог привлечь. С другой точки зрения, или к тому же, — так правильнее будет сказать , — к тому же он очень интересовался политикой, особенно тогда, в начале 2000-х годов. Он ведь в 2004 году претендовал на то, чтобы в президенты баллотироваться, но эта затея провалилась, не получилось у него. И конечно ему нужны были разные фишки для того, чтобы играть в политическую игру. И одной и таких фишек, — он решил, — мог бы быть этот самый проект, потому что всё это связано с центральной Азией, с активной внешней политикой, с политикой, направленной на воссоединение бывших советских республик, и так далее.

Но можно рассматривать вполне серьёзно и очень простое объяснение, что всё это было продиктовано намерением просто «распилить бабки», как теперь говорят, то есть убедить власть в том, что из бюджета стоит выделить большое количество денег на перепроектирование. А перепроектирование будет состоять в сканировании того, что было сделано дальше, в разукрашивании соответствующих картинок методами компьютерной графики, замене кое-каких цифр, поливании всего этого дела новым политическим соусом, — и всё, и под такое дело вполне можно было сорвать, по крайней мере, полмиллиарда рублей. Может быть расчёт был может быть именно на это. Ну, а когда я говорю, по крайней мере, это конечно очень скромно, потому что в принципе на проектирование таких вещей полагается примерно процентов 5−7 от стоимости всего проекта, а стоимость проекта уже тогда была на полтриллиона долларов (сейчас — 700−800 млрд долларов). Возьмите 5% от полутриллиона, вы получите очень приличненькую сумму. Так что может быть и это. Я только гадать могу.

Но дальше со свойственной ему страстью отстаивать свою точку зрению, не слушать других, не слушать вообще никаких аргументов, он стал заниматься пропагандой этого проекта. Он не хотел ничего слышать о реальных затратах, которые на это потребуются, а я соответствующие данные опубликовал ещё в 2003 году. Они все были в открытом доступе, он всё это мог почитать. Не читал или делал вид, что не читает, как гоголевский глава. Я говорил, что вода в нижнем течение Оби настолько грязная, что её нельзя использовать в мелиорации. Это тоже никого не интересовало там. Вообще не интересовало уже ничего. Как самый настоящий популистский политик он долбил своё и плевать хотел на всё остальное. Трудно сказать, чем это всё могло кончиться. Всё зависит от того, насколько он понимал реальную ситуацию и насколько он играл роль, которую избрал для себя в этом спектакле с переброской. Конечно, если бы он что-то в этом деле понимал и получил бы власть — он тут же бы отказался от него, это совершенно ясно. А может он ничего и не понимал. Тогда может быть даже и не отказался. Это было бы экономической катастрофой, но не очень сильной, потому что само собой это очень быстро бы захлебнулось и остановилось. Потому что попытки реализовать этот проект не привели бы к трате 700 млрд долларов. Уже через 50 миллиардов стало бы ясно, что это бред.

Проект переброски рек в Китае — реализация Советской идеи?

Китайский проект не похож на наш. Во-первых, это гораздо меньшая масса воды, это не 27 кубокилометров, а всего 11. Во-вторых, это гораздо меньшее расстояние, не 2550 км линии, а соответственно 1200 километров — в два с лишним раза меньше. В-третьих, это никаких затрат электроэнергии на перекачку воды, потому что источник находится выше, чем вся та территория, по которой пройдёт канал. Там надо только скалу продолбить и из водохранилища, которое называется «Три ущелья», «Сянь-Са», на реке Янцзы, вода пойдёт вниз в бассейн реки Хуанхэ.

Самое же главное, это то, что Китай не предполагает использовать эту воду для орошения. Сейчас совершенно ясно, что для того, чтобы обеспечить сельское хозяйство водой, в таких районах, как Северный Китай, бассейн реки Хуанхэ, для этого ни в коей случае не надо заниматься перебросками. Надо интенсифицировать водопользование, применять современные методы орошения… Китай строит этот канал исключительно для водоснабжения городов — это доминирующая цель. И побочная цель — это водоснабжение промышленности.

И вы понимаете, что если город остаётся из воды — а там тенденция такая — то переселять город в другое место это ещё дороже, чем канал строить. Поэтому эта история с китайским каналом совершенно особенная, это исключительные условия, исключительная специфика и географическая, и гидрологическая, и политическая, и экономическая. Тут сравнения никакого быть не может. И всё это происходит в пределах одной страны, из одного бюджета идут деньги, и в этот же бюджет возвращаются те деньги, которые благодаря этому можно будет получить, сэкономить, и так далее.

Это совершенно другая ситуация, чем с переброской Обской воды в центрально-азиатские республики. Поэтому никакой аналогии я тут не усматриваю, абсолютно никакой. По всем условиям китайский проект он совершенно исключительный, ничего подобного в мире найти не удаётся, мы специально смотрели. Это абсолютно беспрецедентный случай. Поэтому не нужно ссылаться на Китай, это неадекватно.

Возможно ли возрождение проекта?

Думаю, что невозможно, по той простой причине, что всё, что нужно для того, чтобы построить такой канал, дорожает быстрее, чем темп инфляции. Это тяжёлые технологии, это экскаваторы, это бульдозеры, это тяжёлые грузовики, это рабочие, которых нужно привезти, потому что силами местного населения ничего подобного сделать нельзя. Всё это дорожает быстрее, чем что бы то ни было другое в мире.

Высокие технологии — конечно. Даже нынешний тяжёлый экскаватор, не то, что было 40 лет назад, но тем не менее, трудно найти что-то более похожее на то, что было 40 лет назад, чем этот экскаватор. А с другой стороны, если разбираться всерьёз, то в центральной Азии воды не так уж катастрофически и мало. Там общий сток-то 120 кубокилометров в год. Сток Амурдарьи и Сырдарьи 90 кубокилометров воды в год. И если эту воду расходовать разумно, то её хватит на сельское хозяйство и Узбекистана, и Туркмении, и Южного, и Центрального Казахстана. Про Таджикистан и Киргизию я не говорю, потому что это водообеспеченные регионы, вода идёт именно оттуда. Это не значит, что там нет поливного замледелия, — есть конечно. Это не значит, что там решены все проблемы водного хозяйства — нет, конечно. Но вода там есть. Это водообеспеченные страны.

Оросительные системы, которые я имею ввиду, — это подземное и капельное орошение. Оно же обладает тем замечательным свойством, что, в отличие от канала, это всё можно делать относительно малыми шагами и после каждого шага получать значительный эффект.

Для того, чтобы воспользоваться каналом, вам его нужно весь целиком построить. Иначе это будет совершенно бесполезно. Вам надо построить его целиком, да ещё и разводящую сеть и так далее. А для того, чтобы начать внедрять подземное капельное орошение, вам нужно выбрать одно единственное хозяйство. Конечно, желательно, не слишком маленькое. Устроить всё это там вместо арыков. Продемонстрировать всей центральной Азии, насколько это эффективно. И это всё быстро окупится. Вы можете получить деньги, которые вложите в соседние участки. И этот процесс идёт в геометрической прогрессии.

А если у Вас есть несколько источников финансирования или вообще довольно приличное финансирование, так что вы можете начать не с сотни гектаров, а с десяти тысяч гектаров, ну так вообще замечательно. Это уже опробовано, во всём мире об этом хорошо знают, есть климатические условия, в которых всё это великолепно работает. Самый яркий пример — это американский штат Аризона, пустынный, в котором уже всё это давным-давно вышло за стадию экспериментов и приобрело действительно огромные масштабы. Там выращивается до 30 сельскохозяйственных культур, начиная от хлопчатника, заканчивая бахчевыми культурами, ну в общем всё, что в Средней Азии растёт.

С Виктором Даниловым-Данильяном беседовал Андрей Позняков

Наша Русская земля богата талантами, настолько богата, что многих, кто в другой какой стране составил бы славу своего отечества, мы не знаем. Союз Русского Народа ставит одной из своих задач возрождение патриотизма через популяризацию многих наших славных сограждан, имена которых еще не заняли достойного  места ни в нашей памяти, ни на скрижалях памяти досточтимого нашего Отечества.

Одно из таких имен – Фатей Яковлевич Шипунов (1933–1994).

Трудно в небольшой статье перечислить область интересов этого замечательного человека – исполина, ученого-эколога, кандидата биологических наук, публициста, общественного деятеля, монархиста, православного патриота и нашего земляка, родившегося в 1933 году в небольшом селе Топольное, Солонешенского района, в предгорьях Алтая.

О детских воспоминаниях отчего дома и размышлениях зрелого человека о судьбах русской деревни, он поведал в своей публицистической работе “Великая замятня”,  напечатанной в 1989-1990 гг. в  журнале “Наш современник”. Автор с любовью и болью рассказал о трагедии русского крестьянства, русской деревни, русского нравственного космоса, где земледелец жил со всем живым в соборе:

«Нравственность незримыми путями распространялась от мира  человека к миру животных и растений, от которых получала в свою очередь ответную реакцию. В нравственный мир человека включался мир сродных живых существ, которых он нарекал по именам, давал им смысл существования. Но в основе этого явления лежала любовь, которая была многогранна и всеобъемлюща: к отцам и дедам – к прошлому, к детям – будущему, к родителям – настоящему, к земле с ее животными и растениями – своей второй живой половине. Вот почему земля являлась не столько поприщем, сколько детищем крестьянина».

Явно слышим в этом голос христианина, помнящего Заповедь Господа о владычестве – бережении всякой твари Божией и о нарицании ей имени.

В те годы ученые и общественность всерьез были озабочены судьбой русской деревни, было даже направление в литературе, которое поддерживали писатели-“деревенщики”, так их тогда называли: Валентин Распутин, Василий Белов, Василий Шукшин… А ныне?  Какого этапа разрушения русской деревни свидетелями мы являемся? Что будет с нашей землей? А что будет с нами? «И если наш народ не способен к сохранению и совершенствованию крестьянского строя, то не жить ему под солнцем! Но, если он способен к тому, то будет вечен!». Такая вот логика: от единой сибирской деревни – к существованию целого народа. Как в галограмме: в капле – весь мир. Как чувствует себя человек перед лицом Природы? И как чувствует себя природа перед лицом Человека?

Эти вопросы уже занимали Шипунова – студента Ленинградской лесотехнической академии. Он стоял у истоков идеи Кедрограда, города в алтайской тайге, где человек и природа сотрудничают. Вместе с товарищами-студентами удалось добиться создания опытно-исследовательского хозяйства по комплексному освоению многообразных  ресурсов  кедровой тайги с их охраной и  воспроизведением – и в теории, и на практике была доказана экономическая выгода такого хозяйствования перед сплошной вырубкой, предпринимавшейся тогда. Это способствовало могучему всплеску природоохранного движения. К сожалению, это прекрасное начинание не имело триумфального завершения  не из-за того, что идея была нежизненной или исполнители ее нерадивы, а из-за зависти враждебно настроенных конкурентов, из-за бюрократизма властей, равнодушия и неверия некоторых ученых.

Есть еще веха в природоохранный деятельности Шипунова на Алтае, но  уже не студента, а известного ученого, это Бащелакский заказник, обоснование которого подготовил Фатей Яковлевич. Бащелакский заказник внесен в Красную книгу охраняемых территорий Алтайского края для поддержания  экологического баланса региона. На территории 6845 га произрастает около двух десятков исчезающих растений, гнездятся несколько видов исчезающих птиц. Заказник был создан 29 мая 2001 года. К сожалению, Фатей Яковлевич, не дожил до этого  дня.

Удивительно, как много им сделано. Как человек,  быстро реагирующий на насущные проблемы современности, он не мог остаться в стороне, когда возник пресловутый проект поворота северных рек в маловодные азиатские земли. Шипунову удалось собрать вокруг себя много талантливых и ярких личностей, чтобы не дать гордыне человеческой вторгнуться в замысел Божий. Так же не мог он не поднять вопрос о великой русской реке, видя, как много  и «жестоко страдает» Волга. Ученый пишет о реке как о живом существе. Помните, как у Ф. Тютчева:

Не то, что мните вы, природа, Не слепок, не бездушный лик. В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, и в ней язык.

Для спасения  Волги был создан знаменитый в 1980-е гг. комитет спасения Волги (КСВ), объединивший «усилия и молитвы тысяч лучших людей России: И.Р. Шафаревич, В.И. Белов, М.Я. Лемешев, И.Н. Хохлушкин, А.С. Васильев. Председателем правления был избран Белов, а одним из сопредседателей – Шипунов. Кстати, это была первая зарегистрированная патриотическая организация в России после большевистского переворота 1917 г., но не последняя в жизни Фатея Яковлевича. Штаб-квартира КСВ находилась в деревне Агарково Истринского района Московской области. (Сейчас там располагается “Терем” – клуб мастеров, сохранивших исконно русские навыки ремесленного и художественного творчества.) А Волгу необходимо было спасать.

«Ради чего задуман весь этот план преобразования Волги? Мы имеем двенадцать электростанций на Волге и Каме с их гигантскими водохранилищами. Продажа получаемой на них электроэнергии дает всего 600 млн. рублей в год (в ценах 1980 г.)… На  Волге произошла  экологическая катастрофа, и великое, изобильное стадо осетровых находится на краю гибели». Из 3 тыс. гектаров нерестилищ осталось 400. На Волге и Каме затоплено, разрушено, перенесено более 2500 сельских поселений, 96 городов, рабочих поселков, снесено более 380 км.  железнодорожных путей, свыше 1600 км. – автодорог, переселено около 1 млн. 200 тыс. человек. Только от затопления пойменных и заливных лугов терялось 10 млрд. рублей в год (в ценах 1980 г.)». – Все это подсчитал Шипунов и донес до сведения общественности в своей статье “Судьба Волги – судьба России”, опубликованной в 1989 году в журнале “Наше наследие” № 6.

Волга – крупнейшая река Европы. Но для каждого русского сердца Волга имеет особую ценность, не измеряемую ни километрами, ни тоннами осетровых. Это ценность сакральная, духовного порядка. Помните, как поется в песне о матушке  Волге?

Кто сказал, что Волга впадает в Каспийское море?

Волга в сердце впадает мое…

Поэтому так яростно бился Фатей Яковлевич и его соратники за Волгу, считая, что дело спасения великой Русской реки – дело спасения  России и народа, ее населяющего. Шипунов возглавлял тогда лабораторию биосферных исследований Института литосферы Академии наук СССР. Но исследования проводились не в кабинете. Вместе со своими сотрудниками он по берегу пешком прошел Волгу от истоков до устья.

Ученый предложил «создать единое государственное управление экологической системой, природными ресурсами бассейна Волги, поручить этому органу разработку, регулирование и управление режимом работы каскада водохранилищ и гидростанций, взяться за реконструкцию». Были предложены рекомендации для работы управления.

Ф.Я. Шипунов заведовал экологической кафедрой и входил  в руководство института биосферы Академии наук СССР. Боль за разрушаемое внешнее пространство, окружающее русского человека, живой интерес к экологическим проблемам, долг ученого – эколога привели к созданию фундаментального научного труда “Организованность биосферы”.

Много среди работ ученого-эколога не только научных работ, но и публицистических, которые интересны среднестатистическому читателю, не равнодушному к процессам, участниками которых является человек и природа. Среди этих работ книга “Оглянись на дом свой”, статья “Биосферная нравственность”, о которой также скажем несколько слов.

Что же такое биосфера? Это «единая живая ткань», выступающая «не только как поприще, но и как детище духовно-нравственной деятельности человека», а потому никогда не уйти людям от ответственности «за все хорошее и плохое, что они сделали». В статье перечислено, чего не должно творить человеку в отношении природы. Это своеобразная этика общения, где диалог ведут человек и природа.

Это и напоминание, что искусственный радиоактивный фон от атомных реакторов превратил биосферу «в один гигантский бурлящий атомный “котел”. Это и предостережение, что «исходя из закона вселенского Всеединства, гласящего о том, что «все связано со всем и все находится во всем», исправляющее воздействие «Земной, Солнечной или даже Космической системы вполне возможно, ибо они будут стремиться ликвидировать возмущение в строе биосферы в соответствии с принципом: высшая подсистема обладает большей “компетентностью”, чем низшая, то есть биосфера». (Видимо, уже тогда он имел в виду возможность вмешательства Божественных сил.)

Шипунов много выступал перед общественностью, причем он не любил телевизионных выступлений, несмотря на то, что они обеспечены многомиллионной аудиторией. Как ни странно в наш технический век, он помнил о вреде телеизлучения и, видимо, не хотел, чтобы из-за его передач люди вредили своему здоровью. Фатей Яковлевич любил встречи, где шел живой разговор.

12 января 1989 года такое выступление состоялось в центральном доме художника в Москве. Здесь он высказал свои очень важные мысли о науке: «Евангелие является системой Божественного Откровения. Далее, ниже знание – это философское рацио. Самое нижайшее знание – это наука, которую мы сделали “высоким знанием”. Наука без богословия, без философии – ничто, нуль». Большинство людей даже в наше время думают, что наука – двигатель прогресса (сциентизм). Шипунов считал, что трагедия России в том, что мы «отбросили самую важную систему знания, это – систему Откровения».

Журналисты любят “конфликты”: физики и лирики, наука и религия. Своим творчеством ученый доказал, что такого конфликта нет. В Институте литосферы Шипунов возглавлял лабораторию биосферных явлений, где изучал феноменологию духа с точки зрения квантовой механики. В результате работы было собрано, осмыслено много фактического материала, были сделаны выводы,  порой невероятные. Предполагают даже, что именно эта работа привела ученого к вере.

Лаборатория разработала жидкокристаллические датчики, при помощи которых ученые фиксировали волновые функции и пришли к определенному выводу, что Вселенная состоит из субстанции, имеющей волновую структуру. «Более того, имеются такие волны, материя которых равняется материи Вселенной. Слово ли произнесенное, или событие – запечатлеваются в любой точке Вселенной, и навсегда». Напрашивался вывод о Высшей Силе, способной видеть весь мир мгновенно, о том, что «мгновенная волновая функция, имеющая длину, частоту, фазу (дух), правит всем миром». Таков был его путь к Богу.

Фатей Яковлевич много общался со священниками и как-то в беседе батюшка сказал ему, что храм – явление небесное и его человеческими руками полностью уничтожить невозможно. В этом ученый убедился на практике. Фатей Яковлевич рассказывал: «В присутствии полей волновой функции меняется нейтральная структура электромагнитного поля. Когда мы подъезжали к Кирилло-Белозерскому монастырю, на машине были установлены гамма-электромагнитные датчики. На расстоянии 7 километров от монастыря они раскалялись. На богословском языке это называется “промоленность”, “промоленное пространство”; мы это называем “повышенным напряжением электромагнитного поля.

Если вы кирпич из Белозерского монастыря принесете в дом, он будет излучать большое количество энергии. Во время богослужения на Пасху с каждого квадратного сантиметра креста Елоховского собора излучается несколько киловатт энергии в секунду. Причем тифозная палочка в течение нескольких секунд гибнет… Там, где останавливался Тамерлан, в церкви Владимирской Божией Матери, идет постоянный звон, без усилителей… Уничтоженный Лютиков монастырь под Калугой, недалеко от Оптиной пустыни, – там сейчас просто скотный двор. Монастырь был реставрирован в 1930-х годах, а потом недруги приказали его взорвать, так вот, сейчас там слышен колокольный звон на всю округу. Мы ставили усилители в 300 метрах – и в километрах семи идет звон уничтоженного Лютикова монастыря. Он, конечно, убывает, есть сопротивление среды… Колокол, кстати, является уникальным инструментом, излучающим, как из фокуса, ультразвуковой диапазон. Ультразвуковые колебания, в свою очередь, настраивают молекулярные колебания, и те сохраняются в воздушной среде. И по великим праздникам колокольный звон увеличивается, даже если церковь или монастырь снесены».

Блез Паскаль – великий ученый, достигший мировой славы, вследствие открытий, совершенных им в области физики, математики, философии, был человеком верующим. Прислушаемся к нему: «Есть три разряда людей: одни обрели Бога и служат ему, люди эти разумны и счастливы. Другие не нашли и не ищут Его; эти безумны и несчастны. Третьи не обрели, но ищут Его, это люди разумные, но еще несчастные».

Судя по всему ученый Шипунов был и разумным и счастливым. Он открыл для себя и для нас, что «Святая Троица – это величайшая тайна и богословский догмат, равного которому не было и не будет. На устоях Троицы построена вся Вселенная – материальная и духовная. Вся духовная деятельность, все творческие силы Вселенной истекают из Троицы. Это есть абсолютное знание, которое мы понимаем как Откровение». «Символ Троицы есть фундаментальный закон, которому нет равных».

Хотя до Шипунова академик Б.В. Раушенбах сформулировал: «три вектора единой составляющей силы, каждый из которых относительно самостоятелен, но не может существовать не только вне связи с другими, но и просто немыслим вне единой составляющей».

Благодаря своей научной работе, Фатей Яковлевич приходит к поразительному заключению в отношении к  основному «фундаментальному закону»: «Мы знаем только формулу Эйнштейна: Е=mc². Она не точна. Там не введен духовный волновой коэффициент. В  ближайшее время мы, вероятно, опубликуем уравнение квантовой механики, которое доказывает существование духовного мира, правящего физическим миром. Уже доказано с математической точностью существование творящих сил Вселенной, от которых зависит весь материальный мир и мы с вами. Это последнее открытие квантовой механики… Полностью доказан математический блеф Эйнштейна, и показано, что пределы физического мира существуют и существует еще более сложно организованный волновой безматериальный мир. Это со стопроцентной точностью определила современная математическая и физическая наука».

Сейчас к подобному выводу пришли британские ученые; астрономы и физики из Кембриджа. Они пытаются под руководством профессора Майкла Мерфи либо опровергнуть, либо подкорректировать теорию относительности.

Фатей Яковлевич был патриотом, человеком, который принимал и понимал Россию на всем ее жизненном пути. Он спорил с теми, кто говорил о ее захватнической политике. «Россия создавалась как христианское государство и прожила века печалования о раздорах и розни и своей добротой, без всякого завоевания, мирным путем, вобрала в свое лоно многие народы. И как же могло быть иначе, если Россия была нравственным и духовным столпом этих народов».

Однажды во время выступления в Доме Художников в Москве Шипунова спросили, как он относится к тому, что в прессе (кстати, и в школьных учебниках) Россию называли «темной», «нищей» страной, «тюрьмой народов». Фатей Яковлевич привел интересные факты: «Промышленно развитую страну можно создать на любом конце света, на любом континенте за 10-15 лет,  с ракетами, бомбами, танками, автомобилями, тракторами и т.п. А вот создать  аграрно-развитую страну со свободным тружеником – крестьянином, с самобытным крестьянским строем, могли лишь отдельные страны за столетия. Именно такой страной, самой высочайшей державой по идеалам крестьянствования и  сельского хозяйства, была наша Россия».

Кроме того, в России была самая развитая энергетика. Ветряки давали суммарную мощность более 6-7 млрд. киловатт, плюс водяные двигатели около 2 млрд. квт. По выкладкам Шипунова энергетическую мощность дореволюционной России мы смогли осуществить лишь в 1975 г. (несмотря на лампочку Ильича). Фатей Яковлевич много работал с архивными материалами и в разных работах, выступлениях, статьях привел данные о том сколько на душу населения приходилось мяса, молока, хлеба и т.д. И получается, что Россия была одной из самых богатых держав мира. Вот Вам и «нищая» Россия.

А что касается «тюрьмы народов». Ни в одном государстве не было такой свободы, «ибо большинство русских людей было верующие, жили с Богом, а быть с Богом, значит жить в абсолютной свободе». Государственными принципами были:

– Православие – исповедание Абсолютной Правды; – мирное рядомжительство народов и их процветание; – свобода вероисповедания, ведущая к Абсолютной Правде (апостольское миссионерство); – восприемство сирых, гонимых, обиженных народов в свое лоно.

«Поэтому-то Россия и была нравственным столпом мира и ей суждено было пострадать за его грехи. Россию называли «тюрьмой народов» те, кто пытался и еще пытается сделать ее таковой…»  Шипунов изучал правовые и социальные работы по устроению государственности и пришел к выводу, что Российская монархия была не абсолютная, а народная (единственная в мире!), где наши Государи не посягали на власть Божественную и не узурпировали власть народа, а выполняли свой долг по воле Божией. Монархия, как говорил Шипунов «чудо духа, чудо нравственности, это самая совершенная социальная и общественная форма правления… как верховенство народной веры и духа». Важно еще и то, что была монархическая династия, и отец сыну старался передать все государственное хозяйство в «лучшем состоянии».

Как человек верующий  Фатей Яковлевич понимал, что  монарх в России просто обязан был оберегать Православие и быть «хранителем благодати народа». Как ученый Фатей Яковлевич не мог не заинтересоваться и не исследовать, что есть человек, народ, царь с точки зрения квантовой механики. Приводим результаты его исследования: «…и что самое удивительное, если волновая функция человека имеет форму человека, то волновая функция соборной народной личности – форму креста. И в пересечении его стоит Отец Отечества, в котором сходятся все волны этой народной функции. Только в нашем государстве была создана такая удивительная структура, где была именно соборная личность во главе с Государем. Нигде – ни на Западе, ни в Римской империи этого не было. Это было удивительное явление природы и вселенной».

Фатей Яковлевич Шипунов один из  немногих понимал, что противостояние в мире идет на духовном уровне, что есть всего две религии: Православие и антиправославие, поэтому Россия всегда будет вовлечена в мировой конфликт, поэтому и написал в 1992 г. свою историко-публицистическую книгу «Истина великой России». Еще в 1980-е годы он говорил, что идет духовная война, за которой последует война физическая. Он предлагал объединиться славянским народам, создать славянскую организацию, чтобы выстоять. И с жидомасонством необходимо бороться как источником всяческих революций. А для этого необходимо укреплять веру русского народа, восстанавливать монастыри, возобновить колокольные звоны, которые когда-то представляли настоящий покров над Россией, защищая ее от заразы духовной  и физической.

Сам Шипунов много сделал в этом направлении. Он один из первых выступил с инициативой возвращения монастырей православным. Это и дорогая каждому верующему сердцу Оптина пустынь и Шамординский женский монастырь, рядом с которым он прожил свои неожиданно последние годы.

В замысле Фатея Яковлевича было создание всероссийской патриотической организации. Но, как говорят православные, «наглая» смерть не дала осуществить многих планов этого удивительного человека. Причины смерти не установлены, он был просто найден мертвым в своем  кабинете. Его похоронили на монастырском кладбище, поставили дубовый крест, значение которого постиг Фатей Яковлевич как православный ученый. К кресту прибили табличку: «Человек, который любил и любит Россию». Недаром деятельность православного ученого-подвижника была оценена одним митрополитом как равноапостольская.

Очень надеемся, что светлая память о русском ученом-патриоте будет хранить благодарная Россия, а сама она восстанет из руин «когда имена последнего убиенного Государя Императора  Николая Александровича и Его Августейшей Семьи… станут для нас самыми дорогими, а Их жизнь и деяния – путеводным светом! Быть по сему!»

Чижикова Галина Ивановна

От редактора сайта СРН. Мы публикуем эту статью, отдавая дань памяти видного русского патриота. Однако представленные в ней описания открытий Ф.Я. Шипунова в области материального измерения духовности, на наш взгляд, нуждаются в точной духовно-богословской и научной оценках.

Секретный сотрудник, выполнявший особые поручения КГБ СССР.

В 1980 г. УЧАСТВОВАЛ В ОБЩЕСТВЕННОМ ДВИЖЕНИИ “ВИТЯЗИ”

Н. Н. Яковлев родился в 1927 году во Владикавказе в семье военнослужащего Н. Д. Яковлева (будущего маршала артиллерии). Окончил МГИМО и одновременно, экстерном, юридический факультет МГУ. Работал в МИД, участвовал в подготовке издания переписки И. В. Сталина с президентами США и премьер-министрами Великобритании в годы Великой Отечественной войны. Подготовил к защите кандидатскую диссертацию.

В начале 1950-х годов начался новый виток сталинских репрессий. 31 декабря 1951 года отец Николая Николаевича был снят с должности, а в конце февраля 1952 года он был арестован. Маршалу вменялись в вину недостатки 57-мм автоматических зенитных пушек. Следом был арестован и сам Николай Николаевич.

Доктор исторических наук Борис Клейн, ссылаясь на мемуары американского дипломата Джорджа Кеннана, рассказывает о случае проникновения в июле 1952 года в посольство США молодого человека, который «заявил, что он — сын министра госбезопасности СССР. Его отца недавно посадили, семья страдает, и он сам в безвыходном положении. Примерно то же случилось и с несколькими его друзьями. Благодаря прежним связям они знают входы и выходы в Кремль. Если им дадут деньги и оружие, заверил незнакомец, они покончат с нынешним советским руководством»^[1]. Там посчитали это провокацией. Борис Клейн утверждает, что этим молодым человеком был Николай Яковлев.

Отец и сын были освобождены сразу после смерти И. В. Сталина, и Николай Николаевич смог вернуться к работе^[где?], и в 1955 году защитил кандидатскую диссертацию, а в 1968 году — докторскую. В 1960-х годах Яковлев опубликовал серию работ по истории США.

Несмотря на своё освобождение и закрытие дела, Н. Н. Яковлев не был полностью реабилитирован и оставался «невыездным» — ему не разрешалось покидать СССР. В 1970-х годах учёный обратился в КГБ СССР с просьбой разрешить ему поездки в США, что было связано с его специальностью. В результате своего визита в КГБ Яковлев был завербован КГБ СССР для проведения «идеологических операций», чему способствовал его страх перед КГБ, связанный с тяжёлым опытом тюремного заключения и допросов в 1952 году^[2]. Согласно свидетельству самого Яковлева, беседовал с ним лично председатель КГБ Ю. В. Андропов, а позже необходимыми материалами для написания книг, в том числе и явно сфальсифицированными^[3], его снабжал начальник 5-го управления КГБ генерал Ф. Д. Бобков. Андропов убедил Яковлева участвовать в идеологических операциях, сообщив ему, что в прежние времена с разведкой сотрудничали И. С. Тургенев, В. Г. Белинский и Ф. М. Достоевский^[4].

Председатель, посверкивая очками, в ослепительно-белоснежной рубашке, щёгольских подтяжках много и со смаком говорил об идеологии. Он настаивал, что нужно остановить сползание к анархии в делах духовных, ибо за ним неизбежны раздоры в делах государственных. Причём делать это должны конкретные люди, а не путём публикации анонимных редакционных статей. Им не верят. Нужны книги, и книги достойного содержания, написанные достойными людьми[4].

Самыми известными книгами, которые автор написал по заданию КГБ, были «1 августа 1914 года» и «ЦРУ против СССР». В первой книге излагается мнение о масонском заговоре внутри Временного правительства после Февральской революции, а вторая книга винит в проблемах СССР советских диссидентов и американскую разведку. В попытке доказать, что ЦРУ и американские дипломаты в Москве принимали непосредственное участие в редактировании и переписывании произведений А. И. Солженицына, который, по словам Яковлева, был «верным слугой ЦРУ»^[5], Яковлев даже исказил цитату из мемуаров американского посла в Москве Джейкоба Бима^[en][6]. Во второе издание книги о ЦРУ Яковлев добавил сведения о личной жизни жены академика Сахарова, Елены Боннэр, которые, по некоторым оценкам, «порядочные люди сочли гнусными»^[7] и являлись «клеветой самого низкопробного содержания, рассчитанной на низменные инстинкты читателей»^[8]. Наиболее непристойные^[9] отрывки из этой книги, включая раздел о Елене Боннэр, были также опубликованы в журналах «Смена» и «Человек и Закон» с многомиллионными читательскими аудиториями.

14 июля 1983 года Н. Н. Яковлев приехал в Горький и пришёл в квартиру, где А. Д. Сахаров находился в ссылке, объяснив это желанием взять у академика интервью для третьего издания книги^[10], хотя на самом деле имел намерение позлить Сахарова^[9]. Сахаров вначале долго и терпеливо пытался переубедить Яковлева, но когда тот стал повторять оскорбления в адрес жены академика, Сахаров дал ему пощёчину и выгнал из квартиры^[9][10]. Через несколько дней Сахаров попытался подать судебный иск, обвиняя Яковлева в клевете, но местный суд отказался принять у него документы^[9][10].

26 сентября 1983 года Елена Боннэр подала в районный народный суд Киевского района г. Москвы исковое заявление о защите чести и достоинства, в котором сообщала, что в журнале «Смена» № 14, июль 1983 года Н. Н. Яковлев в своей статье «Путь вниз» порочит её^[11].

Яковлев работал в институтах Академии наук — ИИАН, Институте США и Канады, Институте социально-политических исследований. Любопытно, что Ю. В. Андропов так и не разрешил Яковлеву покидать СССР, несмотря на все его старания, и полностью реабилитирован^{[источник не указан 898 дней]} Яковлев был только в 1989 году. Леонид Млечин объясняет этот поступок Андропова тем, что «с людьми, которые висят на крючке, проще работать»