Дорогие читатели! Мы начинаем новую очередную публикацию
нашего корреспондента и талантливого писателя
Алексея Николаевича Крылова.
Несмотря на огромное количество исторических и мемуарных книг, написанных о событиях тех страшных месяцев 1941 года, многое по-прежнему остается загадочным и непонятным. В первую очередь непонятно, почему стоявшие уже на самых подступах к Москве и имевшие огромный перевес в живой силе и технике фашисты так и не смогли взять город. Ни героизм советских солдат и офицеров, ни ставшая притчей «гениальность» Георгия Жукова, ни свежие сибирские полки ответа на этот вопрос не дают – слишком велико было превосходство врага, и слишком значительны были потери Красной армии, лишившейся в первые месяцы войны большинства лучших частей. Даже суровый мороз, на который так любят ссылаться историки, ничего не объясняет – ведь он в равной степени сказывался на боеспособности как немецкого, так и советского вооружения. Вот и получается, что ранней зимой 1941-го года под Москвой произошло чудо. Самое настоящее чудо, о котором в учебниках и энциклопедиях продажная наукообразная рать интеллектагенции и по сей день предпочитает не говорить…
Неласковое осеннее солнце ярко горело в бледной синеве московских небес страшного сорок первого года. Зияющая рана в нашей обороне под Орлом пропускала сквозь свои рваные, всё расширяющиеся края лязгающую танковыми траками иноземную силу.
Полковник Голованов был вызван к Сталину. Поскрёбышев кивнул и безшумно отворил дверь кабинета. Сталин был один. Он сидел за столом, на котором стояла уже остывшая еда. Бледное лицо его выражало такую душевную боль, что Голованов внутренне содрогнулся. Верховный взглянул на вошедшего и глухим голосом произнёс: «У нас большое горе. Противник окружил шестнадцать наших дивизий… Что будем делать?»
Голованов понимал, командир авиадивизии в таких случаях не советчик Верховному Главнокомандующе
В дверь постучали. Вошёл маршал Шапошников. Начались доклады. Нужно было действовать – создавать заново фронт на Можайской линии обороны из скудных местных резервов и подходящих с Дальнего Востока войск. Решением Государственного Комитета Обороны, принятым в ночь на 5 октября, эта линия была избрана главным рубежом сопротивления войск Западного фронта.
За какие-то две недели Вермахтом были взяты в окружение восемь наших армий. Более 600 тысяч красноармейцев со всем вооружением и техникой оказались зажаты немецкими танковыми дивизиями и накрыты бомбовыми и артиллерийскими ударами. С огромным трудом созданный Ржевско-Вяземски
Документально Московская битва началась 6 сентября 1941 года, когда Гитлер подписал директиву №35 о начале операции «Тайфун». Назвали ее немцы так, потому что были абсолютно уверены в том, что им удастся быстро окружить и взять столицу Советского Союза, а после этого и вообще завершить всю военную кампанию на Восточном фронте. Расчет никак нельзя назвать необоснованным или безпочвенным, так как для подобных радужных надежд у Гитлера действительно были все основания. Ведь к этому моменту регулярные части СССР были сильно обескровлены. Много солдат попало в окружение, и было пленено, были захвачены Прибалтика, Белоруссия и почти вся Украина, блокирован Ленинград. Страна потеряла около 40% всей своей промышленности, армии не хватало не только современной техники, но и простых винтовок. В бой пошли новобранцы, подготовка которых явно оставляла желать лучшего.
Даже Жуков, участвовавший практически во всех главных сражениях Великой Отечественной войны в качестве «заградотряда в армейских штабах», не случайно называл Московскую битву самой тяжёлой и важной. С ним соглашались и настоящие прославленные полководцы – Ерёменко, Василевский, Рокоссовский, Конев. Поразительно, что грамотные и опытные немецкие генералы после поражения под Москвой вдруг почувствовали неизбежность конца. Откуда вдруг такое единодушие у таких разных людей – непримиримых антиподов? Ведь значительная часть немецких войск смогла избежать окружения и плена, да и отбросили-то их от Москвы в среднем всего на сто с небольшим километров. При этом резервы Германии, на стороне которой сражалась практически вся Европа, трудно было считать подорванными, а военная промышленность, включавшая в себя чуть ли не весь западноевропейск
Именно в этот момент фашистам стало понятно, что войну им не выиграть ни при каких условиях, потому что ведут они ее не только с частями Красной армии, но и с такой древней силою, противопоставить которой они не смогут абсолютно ничего. Сатанизм вскормленного США и Англией третьего рейха повергался ниц русским народом – богоносцем, во главе которого стоял прямой потомок русских царей – дарованный Всевышним Стальной Иосиф.
Можайское направление было одним из важнейших и в прошлом. В свое время по этому пути стремилась к Москве захватническая наполеоновская армия. Теперь, в октябре 1941 года здесь изо дня в день, с часу на час нарастала угроза прорыва немецких войск. Противостояли им весьма немногочисленные силы, сражавшиеся в полосе обороны Можайского укрепленного района и уже вошедшие в состав формирующейся 5-й армии.
В первых числах октября 1941 г. Сталин и Булганин в сопровождении В. Румянцева, В. Тукова, И. Хрусталева, А. Ракова ночью ездили на Малоярославскую и Волоколамскую линию обороны, осматривая в отдельных местах её укрепленность.
11 октября в командование Западным фронтом, оборонявшим столицу, вступил генерал армии Г. К. Жуков, который при поддержке Ставки стал спешно укреплять главные направления – волоколамское, можайское, малоярославецкое и калужское. Сюда стягивались войска из резерва Ставки и с соседних фронтов, здесь же сосредоточивалис
11 октября окончилась эпопея с выходом из вяземского окружения. Рокоссовский вспоминал:
«В лесах севернее Уваровки — в сорока километрах от Можайска — удалось наконец-то связаться со штабом фронта. Получили распоряжение прибыть в район Можайска.
В этот же день прилетели У-2 за мной и Лобачевым. Я дал указания Малинину о переходе на новое место, и мы направились к самолетам. Малинин на минуту задержал меня:
— Возьмите с собой приказ о передаче участка и войск Ершакову.
На вопрос, зачем это нужно, он ответил:
— Может пригодиться, мало ли что…
В небольшом одноэтажном домике нашли штаб фронта. Нас ожидали товарищи Ворошилов, Молотов, Конев и Булганин. Климент Ефремович сразу задал вопрос:
— Как это вы со штабом, но без войск шестнадцатой армии оказались под Вязьмой?
— Командующий фронтом сообщил, что части, которые я должен принять, находятся здесь.
— Странно…
Я показал маршалу злополучный приказ за подписью командования.
У Ворошилова произошел бурный разговор с Коневым и Булганиным. Затем по его вызову в комнату вошел генерал Г. К. Жуков.
— Это новый командующий Западным фронтом, — сказал, обратившись к нам, Ворошилов, — он и поставит вам новую задачу.
Выслушав наш короткий доклад, К. Е. Ворошилов выразил всем нам благодарность от имени правительства и Главного командования и пожелал успехов в отражении врага.
Вскоре меня вызвали к Г. К. Жукову. Он был спокоен и суров. Во всем его облике угадывалась сильная воля. Он принял на себя бремя огромной ответственности. Ведь к тому времени, когда мы вышли под Можайск, в руках командующего Западным фронтом было очень мало войск. И с этими силами надо было задержать наступление противника на Москву.
Вначале Г. К. Жуков приказал нам принять Можайский боевой участок (11 октября). Не успели мы сделать это, как получили новое распоряжение — выйти со штабом и 18-й стрелковой дивизией ополченцев в район Волоколамска, подчинить там себе все, что сумеем, и организовать оборону в полосе от Московского моря на севере до Рузы на юге».
14 октября Рокоссовский прибыл в Волоколамск, а 16 октября противник начал наступление против левого фланга 16-й армии. К тому времени в район севернее Волоколамска выдвинулся 3-й кавалерийский корпус Л. М. Доватора. Корпус состоял из двух кавалерийских дивизий — 50-й генерала И. А. Плиева и 53-й комбрига К. С. Мельника. Рокоссовский подчинил корпус себе. Из Солнечногорска под Волоколамск в состав 16-й армии был переброшен сводный курсантский полк, созданный на базе военного училища имени Верховного Совета РСФСР, под командованием полковника С. И. Младенцева. На левом фланге армии появилась 316-я стрелковая дивизия генерал-майора И. В. Панфилова, прибывшая из Казахстана.
В ночь на 16 октября, с половины первого до двух часов, у Жукова состоялся неприятный разговор с Рокоссовским:
«Рокоссовский. У аппарата Рокоссовский.
Жуков. У аппарата Жуков.
Первое. Что Вам известно о противнике, который утром прорвался и вышел в полосу 16-й армии?
Второе. В чьих руках ст. Волоколамск, где наши там и где противник?
Третье. Почему Вы не обеспечили проводку телефона с Вами?
Четвертое. Что делает 18-я дивизия для того, чтобы задержать продвижение противника?
Рокоссовский. Известно — прорвавшаяся у Руза танковая колонна головой проходила, а ее передовые части к исходу дня вышли на Покровское. В Руза — полк пехоты противника.
2. В районе ст. Волоколамск идет бой с группой прорвавшихся танков и автоматчиков противника. К исходу дня под давлением 29 мд и 2 тд, переходящей трижды в атаку при сильной бомбардировочной авиации противника, понеся большие потери, наши части отброшены к линии железных дорог.
Противником вводилось в бой с направления Осташево 125 танков, уничтожено и подбито 45 танков противника. Противник понес тяжелые потери. Бой был упорный и длился непрерывно с утра до исхода дня. На участке курсантского полка наступление противника было отбито. На направлении Спасс-Помазкино вклинившийся в нашу оборону батальон пехоты противника полностью уничтожен. Положение правого фланга и центра устойчивое. Левый фланг слаб, и выдержать напора столь превосходящих сил противника не смог.
Организуем оборону рубежа Волоколамск, р. Лама. Усилить левый фланг нечем. Драться будем до последнего бойца.
В этом бою большие потери понесла наша артиллерия раздавленными и подбитыми орудиями и личным составом.
Беспокоюсь за шоссе Волоколамск на участках к востоку от Волоколамска на Ново-Петровское, ибо прикрыть этот участок у меня нечем. Предполагаю, что вся подвижная группа противника с утра будет обтекать Волоколамск с юго-востока с выходом на шоссе.
3. Телефон находится в ведении НКВД. В нашей просьбе ими нам отказано.
4. 18-я дивизия занимает участок Спас-Нудоль, Ново-Петровское, Ядренево. Один батальон, по вашему приказу, в район Онуфриево с задачей воспрепятствоват
<…>
Жуков. Что Вы предполагаете сделать по ликвидации противника, вышедшего в район Покровское?
Рокоссовский. Товарищ командующий, по уничтожении сил противника, вышедшего в этот район и действующих на этом направлении, может быть брошена 28-я тбр. Она еще не прибыла в район Ново-Петровское, но командир бригады был в этом районе и получил приказ уточнить силы противника и в соответствии с этим их атаковать и уничтожить. В случае обнаружения крупных сил противника, действующих в районе Покровское, считаю более целесообразно дать ему бой на рубеже обороны 18-й сд, расстроить его огнем обороны и добить действиями танковой бригады, не выбрасывая танков вперед для самостоятельных действий вне взаимодействия со своими войсками.
Жуков.
1. Замысел противника ясен. Он стремится захватить Ново-Петровское, Истра.
2. Допускать подвижного противника с танками со слабой обороной дивизии двухполкового состава только что сформированной будет неправильно. Такую оборону он сумеет смять прежде, чем будет оказано противодействие.
3. В Ваше распоряжение дается 28-я тбр, которая уже свернута на Покровское.
4. 4-я танковая бригада, которая утром должна быть в районе Онуфриево, 27-я тбр, которая разгружается утром в Истра, четыре бронепоезда: два — для действия в районе ст. Волоколамск, два — на участке Ново-Петровское, с задачей уничтожить мелкие группы противника в районе Покровское и отбросить их на юг, в дальнейшем продвигаясь через Лысково на Руза.
4-й тбр через Онуфриево нанести удар по противнику в районе Старые Клемяницы и, взаимодействуя с 28-й тбр, наносить удар на Руза. Батальон в Онуфриево дать на усиление бригаде. Из района Орешки, Никольское, Коковино наносят удар части 133-й сд.
27-ю танковую бригаду после разгрузки сосредоточить в лесу в районе Жилино в качестве фронтового резерва, но если будет нужно, доложите — бросим и эту бригаду для того, чтобы ликвидировать Рузскую группировку противника.
Ст. Волоколамск, гор. Волоколамск под Вашу личную ответственность тов. Сталин запретил сдавать противнику и по этому вопросу Вам нужно через меня донести тов. Сталину, что Вы сделали для выполнения его приказа.
Не кажется ли Вам, что Ваш КП сейчас оказался не на месте и фронт Ваш посыпался быстрее?
Рокоссовский. Как раз КП оказался на месте, ибо с этого КП мы смогли следить и руководить действиями всех частей. Я лично весь день находился там, где требовала этого обстановка. Это не связано с действиями КП, который обязан обеспечить связь со всеми частями, находясь в таком месте, в котором его работа не прерывалась бы воздействием артиллерии, минометов и отдельных танков противника.
Тов. командующий, прошу уточнить, остаются ли в силе разгранлинии, установленные Вашим приказом от 21.10.41 № 00 358, и на кого возлагается операция по разгрому группировки противника, прорвавшейся из района Руза, так как этот район входит в полосу моего соседа слева?
Относительно 4-й тбр мне ничего не известно, где она находится — я не знаю. Руководить этой операцией для меня затруднительно, так как, из Ваших слов, я должен буду руководить операциями у Волоколамска.
Что касается этого пункта — я Вам уже докладывал, что будем драться до последнего бойца, но прошу учесть, что силы неравные, противник превосходит три раза в пехоте, плюс танковые соединения. Усилить это направление ничем не могу. Будем продолжать бой тем же составом, который участвовал сегодня, и сильно поредевшим.
Сейчас получил сообщение о выдвижении в сторону Волоколамска с запада 109, 101-й пд противника, это еще более усугубляет наше положение.
Жуков. Вы напрасно теряете время. Десять раз докладываем, что неимоверные силы противника и ничтожные силы Вашей армии, — это не полагается командующему. Нам отлично известно и Правительству известно, что есть у Вас и что у противника. Вы исходите не из страха, который еще весьма сомнителен, а исходите из задачи и тех реальных сил, которые Вы имеете. Приказы Правительства и командования нужно выполнять без всяких предварительных оговорок.
Второе. Ваша граница с 5-й армией остается, как это указано в приказе, но противник выходит на Ваше Ново-Петровское, где развернута Ваша 18-я сд. Первые действия будут происходить на Вашей территории. Если будет успех, то противник, видимо, отойдет на Руза на территорию Вашего соседа. Для преемственности обстановки и для увязки взаимодействия от 5 А, откуда идет 4-я танковая бригада, послан вместе с бригадой заместитель командующего 5-й армией генерал-лейтенан
Поскольку это дело происходит на стыке, тут требуется организация взаимодействия. От фронта будет выслан, очевидно, Маландин, который будет к рассвету в Ново-Петровское. Не плохо было бы за счет правого фланга 18-й дивизии усилить поддержку 28-й танковой бригады со стороны Ново-Петровское на Покровское.
Все ли ясно?
Рокоссовский. Все ясно.
Жуков. Ведите разведку и с раннего утра систематически докладывайте. Телефон прикажите немедленно поставить, и Вы напрасно сдаетесь НКВД. Командуем мы, а не НКВД. Вы должны были доложить мне немедля. Донесите срочно, кто конкретно отказался поставить телефон.
Рокоссовский. Есть, тов. командующий. Доношу, что приказание двухкратное не выполнили они.
Жуков. Сейчас получил данные: 28-я бригада сосредоточилась в Ново-Петровское, где после заправки спустится на Покровское. Берите в свои руки. Все.
Рокоссовский. Есть».
Вероятно, ссылка на НКВД потребовалась для оправдания отсутствия телефонной связи со штабом Западного фронта — чтобы начальство не докучало лишний раз.
Волоколамск считался одним из ключевых пунктов советской обороны на пути к Москве, Ставка и лично Сталин придавали его удержанию особое значение. Рокоссовский и его комдивы делали все, чтобы удержать город.
Член военного совета 16-й армии А. А. Лобачев вспоминал, как протекали бои за Волоколамск: «По плану, предложенному В. И. Казаковым, наша армия перехватывала Волоколамское шоссе двумя противотанковыми районами. Первый из них опирался на Спас-Рюховское, второй был оборудован у станции Волоколамск. На переднем крае, а также на танкоопасных направлениях в глубине обороны создавались противотанковые опорные пункты с несколькими орудиями ПТО. В ходе боя предполагалось маневрировать взрывными противотанковыми заграждениями. С этой целью создавались истребительные отряды, включавшие взвод саперов. Каждый такой отряд имел 100–105 противотанковых мин, бутылки с горючей смесью и гранаты. Саперы действовали героически…
Полк И. В. Копрова, приняв удар огромной силы, оказался в очень сложном положении. Часть его подразделений, подобно роте Маслова, еще держалась в опорных пунктах, другие же вели бои. Бойцы поджигали танки, пропуская их через боевые порядки, и тут же уничтожали немецкую пехоту. В район прорыва на Княжево — Игнатково несколькими эшелонами ринулось около ста танков и два батальона автоматчиков.
Танки ворвались в Игнатково, где был штаб 1075-го полка. Начальник штаба капитан Манаенков возглавил бой за деревню, подорвал гранатами два танка и, укрывшись с бойцами в сарае, отбивался до последнего патрона. Гитлеровцы подожгли сарай. Никто из него не вышел с поднятыми руками».
По свидетельству Лобачева, Рокоссовский находился в 316-й дивизии, на которую пришелся главный удар, чтобы при необходимости подкрепить ее чем можно:
«Командарм находился на НП у генерала Панфилова. Комдив только что отдал приказ остаткам двух батальонов полка отойти на северный берег Рузы и закрепиться в траншеях, откопанных учебным батальоном. Этот батальон — единственный резерв комдива — побывал в тяжелом бою за Осташево. Часть деревни уже захватили немецкие танкисты. Командир батальона капитан Лысенко сам повел одну из рот своего учебного батальона в контратаку. Но разве могли бойцы, вооруженные бутылками с горючей смесью, справиться с несколькими десятками танков? Капитан погиб смертью героя. Рокоссовский приказал немедленно двинуть в Спас-Рюховское 289-й противотанковый полк. Уцелевшие бойцы 296-го полка по его распоряжению были отведены в Становище.
Туда же Панфилов направил выходивший с левого фланга второй стрелковый батальон Решетникова.
— Этими силами вы не удержите Становище, — сказал Рокоссовский. — А его надо во что бы то ни стало удержать…
— Люди отдохнут за ночь. Больше у меня, товарищ командующий, ничего нет. Направлю туда всех, кто уцелел из учбата…
Не взяв Спас-Рюховское, противник пробивался в обход. 289-й полк отвели на новые позиции. В неравный бой против танков вступил теперь 290-й артполк в Рюховском. К исходу дня оба противотанковых полка, теснимые врагом, встали близ станции Волоколамск и держались здесь до ночи. Эти полки первыми среди артиллерийских частей Советской Армии удостоились почетного звания гвардейских.
Ночью Рокоссовский приказал 316-й дивизии отойти на восточный берег Ламы. Здесь вместе с 690-м полком панфиловцы еще в течение двух суток сдерживали превосходящие силы вражеских войск. Боевые действия продолжались вплоть до 27 октября. В этот день, после сильной авиационной и артиллерийско-ми
12 октября на заседании ГКО обсуждался вопрос о строительстве третьей линии обороны Москвы в черте самого города. К этому времени на внутреннем поясе обороны, сооружая оборонительные рубежи, трудились до 250 тысяч жителей столицы.
Трудящиеся Москвы, Московской и соседних областей, особенно женщины, строившие Можайскую линию обороны, сделали все, что было в человеческих силах. Забывая про сон, еду и опасность, они рыли противотанковые рвы, сооружали блиндажи и огневые точки, ставили заграждения, нередко эти работы производились в то время, когда фашистские самолеты сбрасывали на район строительства бомбы, с бреющего полета стреляли из пулеметов и пушек.
Иногда сбрасывали листовки с призывами типа:
«Русские дамочки, не ройте ваши ямочки. Приедут наши танки зароют ваши ямки…»
Но советские патриоты несмотря ни на что построили сотни дотов и дзотов, самоотверженно трудясь во имя свободы и независимости Родины, во имя разгрома фашистских захватчиков
Вспоминает В. Туков: «Сталин осмотрел первый пояс Можайской линии обороны. Передвигались на 8-цилиндровом Форде по проселочным дорогам. В некоторых деревнях ребятишки первыми узнали Сталина, бегали по улицам и кричали: «Ура! К нам товарищ Сталин приехал!». Целый день мы мотались по лесам и узким дорожкам в зарослях.
К вечеру Сталин от Звенигорода быстро покрыл 60 км до Москвы. Его шофер А. Кривченков, как говорят, с ветерком доставил Сталина в Москву на дачу Кунцево.»
Вспоминает известный поэт Н. Старшинов: «Наша 21-я армия Крылова от Калуги шла на левый берег реки Угры в район Юхново. Там сосредотачивалис
«По пути к месту формирования 5-й армии,— вспоминает генерал армии Д. Д. Лелюшенко, назначенный тогда се командующим,— 10 октября я заехал к начальнику Генерального штаба Б. М. Шапошникову, чтобы ознакомиться с обстановкой и поставленными перед армией задачами…
— Ваша задача, — сказал маршал Шапошников, — в кратчайший срок сформировать 5-ю армию. В ее состав прибыли пока только два полка 32-й стрелковой дивизии с Дальнего Востока. В ваше распоряжение передаются 18-я и 19-я бригады, отходящие с боями от Вязьмы, и прибывающие из Владимира 20-я и 22-я танковые бригады и четыре противотанковых артиллерийских полка. Еще четыре дивизии должны подойти в ближайшие пять — семь дней. Этими силами вы должны, опираясь на Можайский укрепленный район (где работы еще продолжаются), прочно удерживать оборону в полосе между Волоколамским и Малоярославецким шоссе и не допустить продвижения врага на Москву».
Таким образом, кроме 32-й стрелковой дивизии, в состав 5-й армии предназначались еще четыре. Это были 110, 133, 312 и 316-я дивизии. Однако в связи с осложнением обстановки почти все они вскоре были направлены на другие участки фронта. 110, 312 и 316-я стрелковые дивизии были переданы соответственно 3, 43 и 16-й армиям. Из состава 133-й стрелковой дивизии в 5-ю армию прибыл только один стрелковый полк. Однако обстановка требовала, чтобы создаваемое управление 5-й армии 12 октября было выдвинуто на можайское направление.
Здесь следует сказать, что командование армии уже имело немалый боевой опыт. Храбрый и талантливый военачальник Герой Советского Союза генерал-майор Д. Д. Лелюшенко начал войну нa Северо-Западном фронте, где он командовал дивизией. Потом возглавляемый им особый стрелковый корпус вел тяжелые бои с превосходящими силами противника в районе Орла. Членом Военного совета 5-й армии стал П. Ф. Иванов — кадровый политработник, начавший службу в Красной Армии еще в 1927 г. Он успешно окончил Военно-политичес
Штаб армии возглавил В. А. Глуздовский — опытный штабной офицер. До назначения в 5-ю армию был заместителем начальника штаба особого стрелкового корпуса. Военкомом штаба 5-й армии был назначен полковой комиссар Г. А. Толокольников, который имел большой опыт партийно-политич
Теперь руководству армии предстояло применить свой опыт для организации стойкой обороны на можайском направлении. Но командование армии располагало крайне малочисленными силами, да к тому же и фортификационные работы не были закончены. В Можайском укрепленном районе были полностью готовы лишь дзоты и проволочные заграждения. Работы же по дотам были выполнены всего на 47%, причем даже готовые доты еще не были вооружены, по противотанковым рвам готовность — на 70%, по эскарпам — на 45%.
Офицеры штаба без сна и отдыха упорно работали, собирая силы, чтобы преградить врагу путь на Москву. Одни принимали прибывающие части и выводили их в места сосредоточения, в исходные районы, а то и прямо на передний край обороны. Другие сопровождали вплоть до огневых позиций транспорты с боеприпасами, в которых везде была острая нужда, третьи держали связь с уже сражавшимися частями. Кроме того, офицеры штаба принимали людей, выходивших на широком фронте из окружения под Вязьмой, формировали из них маршевые роты и команды, направляли для пополнения в сражавшиеся части.
При всем том штабу, который и сам еще формировался, нужно было беспрерывно следить за боевыми действиями, анализировать обстановку и немедленно принимать контрмеры по отражению атак противника и укреплению обороны. Казалось, никаких сил не хватит на все то, что требовалось делать. Но горячее желание отразить натиск врага и спасти Москву удесятерило силы ее защитников.
Основной силой армии в данный момент являлась 32-я Краснознаменная Дальневосточная стрелковая дивизия — одно из старейших соединений Красной Армии.
Кроме двух полков этой дивизии — 17-го и 113-го (322-й прибыл позднее), в полосе обороны Можайского укрепленного района находились в то время лишь 230-й учебный запасный полк двухбатальонного состава, батальон 27-го запасного полка и батальон курсантов Московского военно-политичес
Генерал Лелюшенко с целью усиления обороны 32-й стрелковой дивизии расположил вдоль Можайского шоссе у населенного пункта Аксаково 19-ю и на автостраде Минск — Москва 18-ю танковые бригады. Обе дороги были прикрыты минными полями и заграждениями. Кроме того, на танкоопасном направлении командующий армией поставил в боевые порядки 32-й стрелковой дивизии три противотанковых артиллерийских полка —121, 367 и 421-й. Реактивную артиллерию расположил на огневых позициях в районе Псарево — Кукарино — Сивково, планируя использовать ее для удара по скоплениям войск противника. Разведка на довольно широком фронте была возложена на 36-й мотоциклетный полк.
В своем резерве командарм оставил 20-ю танковую бригаду и 209-й противотанковый артиллерийский полк, расположив их в районе перекрестка дорог восточнее посёлка Артемки.
При таком незначительном количестве войск у 5-й армии, естественно, не было возможности создать необходимые тактические плотности на 45-километровом фронте. Эта трудность усугублялась еще и тем, что фланги армии были открыты. Разрыв между ее фронтом и Волоколамским укрепленным районом достигал 13 км, Малоярославецким — 22 км. Эти промежутки командование армии прикрывало справа отрядом особого кавалерийского полка, слева — небольшими подвижными истребительными отрядами. Их сил было явно недостаточно. Более значительными резервами тогда не располагало ни армейское, ни фронтовое командование.
Сплошного фронта создать не получилось.
Но, несмотря на свою малочисленность и огромное превосходство сил противника, воины 5-й армии были преисполнены решимости не пропустить его к Москве. Они поклялись отстоять столицу любимой Родины. И клятву свою сдержали.
Раннее утро 13 октября хмуро осветило широкую равнину с раскинувшимися на ней осенними полями и лесами, с притихшими, настороженными деревушками. С запада па восток ее пересекли две магистрали — железнодорожная и автомобильная, тоже пустынные в этот час. Но вдруг послышался гул, сначала отдаленный, потом все ближе, и вот уже стали видны идущие по автостраде танки с черными крестами.
Таким было в то утро знаменитое Бородинское поле, вновь, как более века с четвертью назад, полное тревожного ожидания битвы.
Накануне воины 5-й армии, занявшие оборону в полосе Можайского укрепленного района, поклялись на Бородинском поле, что не пропустят врага к Москве. Командир 32-й стрелковой дивизии полковник В. И. Полосухин, стоя у памятника Кутузову, откуда он вместе с офицерами своего штаба наблюдал выход частей на рубеж обороны, взволнованно сказал:
— Священное место. На этом место нельзя плохо драться с врагами. На этом историческом месте мы должны драться с фашистами так, чтобы вся наша страна знала потом не только Бородино 1812 года, но также и Бородино 1941 года.
В тот день, обходя войска, он заглянул в Бородинский военно-историчес
И вот настал час битвы.
Командующий 4-й танковой группой генерал Гёппнер меньше всего ожидал встретить отпор на Бородинском поле. После захвата Уваровки и Хващевки он решил без промедления двинуть моторизованную дивизию СС «Райх» на Можайск. Его расчеты овладеть этим городом с ходу основывались, видимо, на уверенности, что впереди больше нет советских войск. Пожалуй, только тем и можно объяснить поведение передового отряда этой дивизии, появившегося ранним утром 13 октября на автостраде Минск — Москва невдалеке от деревни Ельня: танки противника нагло шли по два в ряд, и над их люками были видны головы танкистов.
Теперь этому можно не удивляться, так как уже достаточно хорошо известно, что именно в те дни враг уверовал в близость своей победы. «…Наступление фюрера разгромило Красную Армию,— было объявлено в начале октября 1941 г. в Берлине,— исход предрешен…».
Но это, конечно, не имело ничего общего с действительность
Такую клятву дал и личный состав боевого охранения 2-го батальона 17-го стрелкового полка. Усиленное взводом противотанковых пушек, оно только что оседлало автостраду в узком месте на подступах к Ельне и с ходу приготовилось к встречному бою.
В осеннем парке городском
Вальсирует листва берез,
А мы лежим перед броском –
Нас листопад почти занес,
Занес скамейки и столы,
Занес пруда бесшумный плес,
Занес холодные стволы
И бревна пулеметных гнезд.
А на затвор легла роса,
И грезится веселый май,
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.
Не закрывай – кричат грачи, –
Там сквозь березовый конвой
Ползет лавина саранчи
На город за твоей спиной !
И ахнет роща, накренясь,
Сорвутся птицы в черный дым,
Сержант лицом уткнется в грязь,
А он таким был молодым!
И руки обжигает ствол –
Ну, сколько можно лить свинец?
Взвод ни на пядь не отошел,
И вот он, вот уже конец!
Развозят пушки на тросах,
Все говорят: вставай, вставай …
И хочется закрыть глаза,
Но ты глаза не закрывай.
Не закрывай кричат грачи,
Ты слышишь, потерпи, родной …
И над тобой стоят врачи,
И кто-то говорит: «Живой!»
Первый выстрел по головному фашистскому танку сделал из своего орудия расчет в составе сержанта Д. П. Харинцева, В. П. Кравцова и И. С. Забелина. Стальная громадина с черным крестом вздрогнула и, заскрежетав гусеницами, замерла. Через мгновение она уже пылала. Почти тотчас же загорелся второй танк, а вслед за ним и третий, окончательно загородив собой дорогу напиравшим сзади танкам.
Придя в себя от неожиданности, гитлеровцы открыли бешеный огонь по отважным воинам боевого охранения. В атаку на них пошла мотопехота. Но натиск был отбит, и мотопехота отступила, оставив у горящих танков множество убитых.
Враг численностью и вооружением превосходил наше боевое охранение, поэтому в конце концов танкам противника удалось достичь траншей 2-го батальона 17-го стрелкового полка, Неся большие потери, гитлеровцы прорвали его оборону. Но вскоре дерзкой контратакой батальона под командованием храброго и решительного командира капитана П. И. Романова были отброшены.
Противник, однако, не примирился с этим. В тот день он дважды атаковал батальон капитана П. И. Романова. Но неизменно откатывался, оставляя на ноле боя десятки трупов и подбитые танки.
Потерпев неудачу у деревни Ельня, командование дивизии «Райх» перенесло свои удары на соседние участки обороны. Враг двинулся на Логиново (1 км севернее Ельни), где он намеревался захватить переправы через Москву-реку у Аксаново. Одновременно он нанес удар на Юдинки (южнее Ельни), в стык 17-го стрелкового полка и батальона курсантов Московского военно-политичес
Бой разгорелся по всему фронту. Отважно и умело действовал нa левом фланге дивизии батальон курсантов. Будучи поддержан артиллерийским огнем, он дружной контратакой отбросил противника. На правом же фланге 32-й стрелковой дивизии ее 113-й стрелковый полк еще не успел полностью занять оборону на своем участке, чем и воспользовались фашисты. Прорвавшись на этом участке, они устремились на Аксаново.
В этот опасный момент стремительно и смело действовали части 19-й танковой бригады полковника С. А. Калиховича. Совместной контратакой с доблестной 9-й стрелковой ротой 113-го стрелкового полка они отбросили врага к населенному пункту Беззубово. Положение на участке обороны этого полка было восстановлено.
Получив отпор на флангах войск 5-й армии, противник усилил удары с воздуха. Во второй половине дня 13 октября его авиация бомбардировала Фомкино, Бородино, Татарино, Ельню и Юдинки. Во всех этих населенных пунктах запылали пожары. Тем временем вражеские танки и мотопехота атаковали Фомкино, расположенное в четырех километрах севернее Ельни. Целью этого удара было разобщить войска армии, а затем уничтожить ее по частям.
Но и на этот раз противник успеха не имел. Так закончился первый день боев рождавшейся вновь 5-й армии с немецко-фашистск
Тревожной была ночь на 14 октября. Пользуясь ненастьем, вражеское командование подтягивало силы для нового удара. Всю ночь на фронте армии не прекращался бой, Разведка противника стремилась проникнуть в наш тыл. Активизировались и наши разведывательные и поисковые группы, а также действовавшие в расположении врага истребительные отряды.
Вскоре стало ясно, что гитлеровцы, готовясь к новому наступлению, сосредоточивали основные силы против 17-го стрелкового полка. Это предвещало опасность прорыва противника вдоль автострады. И потому всю ночь, не смыкая глаз, командование и штабы армии, ее соединений и частей стягивали к переднему краю силы и средства, прибывавшие из резерва Западного фронта, готовили их к новым тяжелым боям.
Утро 14 октября началось с ударов вражеской авиации по переднему краю от Бол. Гаретово до Карженя. Особенно интенсивной бомбардировке и одновременно мощному огневому налету артиллерии, длившемуся целый час, подвергся участок 17-го стрелкового полка.
Вслед за тем 2-й батальон этого полка был атакован полком пехоты с танками. На этот раз основной удар пришелся по 4-й роте. Казалось, враг решил смести ее с лица земли. Но рота стойко удерживала свои позиции. Тогда противник, пытаясь обойти батальон с юга, атаковал па участке Юдинки — Каржень. Но здесь его удары были отбиты батальоном курсантов Московского военно-политичес
Потерпев неудачу, фашистское командование, однако, продолжало одну за другой атаки на стыке 2-го батальона и батальона курсантов. Вводя в бой свежие силы, противник, наконец, сумел здесь прорваться. Ему удалось проникнуть в стык того же 2-го батальона с 1-м, оборонявшимся севернее автострады Минск — Москва.
Теперь 2-й батальон был зажат с трех сторон в полукольцо. Казалось, у него не осталось ни малейшей возможности не только удержать свои позиции, но и избежать окружения. Но мужество, героизм советских воинов оказались сильнее вражеских танков. Когда гитлеровцы, увидев тяжелое положение 2-го батальона, выслали к его командиру капитану П. И. Романову парламентера с предложением сдаться, советский офицер гордо ответил: «Хасановцы в плен не сдаются». И добавил: «А вы забудьте думать о Москве и поскорее уходите отсюда! Иначе мы вас всех уничтожим».
Перепуганный парламентер бросился наутек, а Романов обратился к солдатам и командирам батальона с речью, которая передавалась по цепочке и состояла всего лишь из нескольких слов: «Товарищи, выполним свой долг перед Родиной!» И воины 2-го батальона во главе со своим отважным командиром-комму
Одновременно с окружением 2-го батальона противник прорвал оборону 1-го батальона и ринулся в направлении Утицы. Положение 17-го стрелкового полка становилось критическим. Только 1-я рота его 1-го батальона оставалась на пути врага. Представлялось невероятным, чтобы она сумела сдержать натиск многократно превосходящих сил гитлеровцев. Но именно этот подвиг она и совершила.
В то время в 1-й роте находились комиссар полка батальонный комиссар П. Н, Михайлов и начальник штаба капитан Б. К. Плаксин. Они сражались плечом к плечу с воинами роты. И глядя на них, в атаку поднимались все, кто только мог держаться на ногах. Но вот на позицию 1-й роты обрушился еще более мощный шквал огня, а вслед за тем на нее вновь двинулись танки врага с пехотой.
Противостоять им, казалось, уже не было сил. Но нет, нашлась такая сила! То была могучая всепобеждающая моральная сила советского солдата. Рота не дрогнула. Сражались даже тяжелораненые.
Бой был неравный, и рота понесла большие потери, но позиции свои не сдала.
После того как была отбита и эта атака врага, гитлеровцы направили свои усилия на узкий участок фронта между Можайской дорогой и автострадой Минск — Москва. Там занимал оборону 3-й батальон 17-го стрелкового полка. На него и обрушился очередной удар. Он был нанесен, как и прежде, превосходящими силами танков и мотопехоты при поддержке авиации, непрерывно бомбившей боевые порядки оборонявшихся. Подразделения батальона сразу же понесли большие потери. А к концу боя в полковой противотанковой батарее у первого орудия остался только командир расчета сержант Д. П. Харинцев, из второго вел огонь командир батареи старший лейтенант В. К. Полибин. С ними был политрук А. И. Сазонов, управлявший огнем. Полибин и Харинцев подбили шесть вражеских танков. Но фашистам все же удалось пробить брешь в обороне батальона. В нее и устремились танки и мотопехота.
Ворвавшись таким образом в глубину обороны 32-й стрелковой дивизии, гитлеровцы нарушили здесь связь и управление. Вскоре они окружили командный пункт 17-го стрелкового полка, где находилось полковое знамя. Последовал ожесточенный бой, в котором смертью храбрых пали почти все защитники знамени. В живых остался лишь сержант А. Жданов. Он продолжал вести огонь по наседавшим фашистам, но и его силы были на исходе.
В эти минуты к месту прорыва прибыли комиссар дивизии Г. М, Мартынов и заместитель начальника политотдела С. В. Ярцев. Во главе небольшой группы бойцов они пробились на командный пункт, где к ним присоединился сержант А. Жданов. После короткого боя в окружении смельчаки улучили удобный момент и начали прорываться на соединение с главными силами дивизии. Каждый шаг навстречу своим брался с бою. Горсточка отважных воинов вырвалась из вражеского кольца, отстояв знамя полка.
Наращивая силы, враг шаг за шагом, ценою огромных потерь продвигался вперед. К середине дня он овладел населенными пунктами Утицы и Артемки. Оттуда противник угрожал прорывом на наблюдательный пункт полковника В. И. Полосухина, находившийся на высоте в треугольнике исторических мест — Батареи Раевского, Шевардино и Багратионовых флешей.
Но к тому времени одна за другой стали подходить части, прибывавшие эшелонами на Можайск и сразу же выдвигавшиеся на фронт.
Первым подошел отдельный разведывательный батальон (ОРБ) под командованием майора Н, А. Корепанова. Полковник В. И. Полосухин без промедления направил его в бой, поставив задачу выбить противника из Артемок. Батальон, поддержанный всей артиллерией дивизии, с ходу ударил по врагу, выбросил его из этого населенного пункта и закрепился на высотах западнее Артемки.
Вскоре к нему присоединился отряд, сформированный командиром дивизии из остатков своего резерва. Командиром этого отряда был назначен майор В.П. Воробьев, комиссаром — секретарь партийной комиссии дивизии батальонный комиссар К. А. Ефимов.
Необходимо было парировать удар противника через Утицы. С этой целью полковник Полосухин выдвинул туда только что прибывший со ст. Можайск 3-й стрелковый батальон 322-го стрелкового полка. Ему было приказано выбить врага из Утиц и прочно прикрыть это направление. Батальон с честью выполнил поставленную задачу: неожиданным ударом с севера овладел селом, уничтожив часть гитлеровцев, а остальных обратив в бегство.
Почти одновременно с прибытием задержавшихся в пути частей 32-й стрелковой дивизии стали подходить направленные из резерва фронта в распоряжение командарма артиллерийские противотанковые полки. Первые два сразу же были переданы полковнику Полосухину, который направил их на усиление 3-го стрелкового батальона 322-го стрелкового полка, ОРБ майора Корепанова и отряда майора Воробьева.
Благодаря этому они смогли тотчас же совместно ударить по противнику, опрокинуть его и уже в сумерки отбросить к Рогачеву и Ельне. Вслед за тем части майоров Корепанова и Воробьева двинулись на выручку батальона капитана Романова, сражавшегося в окружении на автостраде у Ельни.
К вечеру со станции выгрузки подошел и 2-й стрелковый батальон 322-го стрелкового полка, возглавляемый капитаном Б. А. Щербаковым. По приказу комдива он был выведен прямо с марша в район Доронино, что в 4,5 км северо-западнее Утиц. Там батальон капитана Щербакова был усилен дивизионом артиллерии и получил задачу: ночной атакой с севера ударить во фланг прорвавшемуся вражескому мотополку, отбросить его за реку Ельню и овладеть Рогачевым.
Проведя тщательную разведку противника, капитан Щербаков вывел свой батальон и артиллерию на исходный рубеж для атаки. Это были западная опушка леса и перелески севернее Рогачева. Отсюда в ту же ночь батальон нанес внезапный удар по врагу, засевшему в Рогачеве, выбил его из этого городка, Противник отступил, понеся значительные потери в людях и боевой технике. В частности, он оставил в Рогачеве 21 подбитый танк.
Фашистские войска, собравшись с силами, могли попытаться выйти в тыл 2-му батальону. Поэтому по приказу комдива капитан Щербаков, прикрыв Рогачево боевым охранением, отвел свои подразделения на вышеупомянутую западную опушку леса, но уже восточнее городка, в полутора километрах от него.
За ночь выпал обильный снег. Он прикрыл следы жестоких боев. Но ненадолго. Как только забрезжил рассвет, вновь ожило Бородинское поле, по всему фронту армии заполыхал артиллерийский и минометный огонь, задрожала земля под тяжестью массы наступавших танков, воздух наполнился зловещим гулом фашистских самолетов.
На этот раз враг наносил основной удар в направлении Утиц. В полосе между железной дорогой и автострадой Минск — Москва двинулись его главные силы, в составе которых были 5-я и 10-я танковые дивизии. Им противостояло несравненно меньше сил — батальоны майора Корепанова и капитана Щербакова, отряд майора Воробьева и остатки 18-й танковой бригады полковника А. С. Дружинина. Советские воины сражались самоотверженно, героически. Они защищали каждую пядь родной земли. И хотя их было мало, а враг наступал массой танков с пехотой, поддерживаемой крупными силами артиллерии и авиации, все же ему лишь ценой больших потерь удалось подавить их сопротивление.
Тяжелый урон понес он и после своего выхода непосредственно к огневым позициям артиллерии 32-й стрелковой дивизии. Здесь в единоборство с десятками танков врага в числе других вступила батарея лейтенанта Н. П. Свешникова. Расчет сержанта К. А. Попова первыми выстрелами прямой наводкой подбил два танка. Самоотверженно сражался наводчик Д. С. Терентьев.
Даже когда его тяжело ранило в глаз, он не отходил от орудия, пока не упал, потеряв сознание. Тогда на его место встал сержант Попов. Он тут же в упор расстрелял еще два танка.
Но героизм наших воинов не мог сломить громадного численного превосходства противника. Защитники Бородинского поля с упорными боями начали отходить: батальон капитана Щербакова — к железной дороге, на Шевардино и на станцию Бородино, а отряд майора Воробьева вместе с разведывательным батальоном — к Артемкам. Бой здесь продолжались весь день. Артемки, например, три раза переходили из рук в руки, но, в конце-концов остались за батальоном майора Корепанова и отрядом майора Воробьева.
Таким образом, к исходу 15 октября противник, не добившись решительного успеха, все же вклинился в оборону 32-й стрелковой дивизии. Угроза прорыва врага к Можайску и на автостраду становилась все более реальной.
Во время боев вечером 15 октября танкам и мотопехоте врага удалось было прорваться даже к командно-наблюда
В момент прорыва противника командарм немедленно организовал из находившихся с ним офицеров и охраны боевой отряд во главе с подполковником С. Н. Переверткиным для прикрытия командно-наблюда
В последовавшем за этим бою генерал Д. Д. Лелюшенко был ранен, но продолжал руководить войсками до тех пор, пока не вынужден был убыть в госпиталь в г. Пушкино.
В командование 5-й армией вступил генерал-майор артиллерии, впоследствии Маршал Советского Союза Леонид Александрович Говоров, бывший перед этим командующим артиллерией фронта. Уже через несколько часов генерал Говоров выехал в район Артемки, на наиболее угрожаемое направление.
В течение ночи на 16 октября немецко-фашистск
В полосе 5-й армии самые ожесточенные бои развернулись на участке Шевардино — ст. Бородино, а затем и на Бородинском поле. Здесь противник, массированно применяя танки, намеревался двумя ударами — на Псарево, Криушино, а также на Бородино, Горки — пробиться к Можайску и к автостраде, расчленить здесь силы армии и этим парализовать ее сопротивление. Одновременно враг частью сил продолжал наступление на Гаретово, Бели, Перещаново, обороняемые 113-м стрелковым полком, и — вдоль автомагистрали — на Артемки.
На Бородинском поле напряжение боя также с каждой минутой нарастало. Противник нес большие потери, но шаг за шагом продвигался вперед. Чтобы остановить здесь рвавшегося к Можайску врага, полковник В. И. Полосухин ввел в бой на участке 322-го, стрелкового полка свой последний резерв — стрелковый батальон. Получив такое подкрепление, полк под командованием майора Г. С. Наумова внезапно контратаковал противника, и враг, не выдержав удара, откатился за железную дорогу. Воспользовавшись этой короткой паузой, командир дивизии вывел из боя в свой резерв – основательно поредевший батальон капитана Щербакова.
Но пауза была короткой. Собрав в кулак 285-й пехотный полк, и усилив его 60 танками, противник снова перешел в наступление.
В результате многочасового ожесточенного боя гитлеровцы овладели железной дорогой и станцией Бородино. Тут же они стали наступать на Семеновское, нанося удар по левому флангу 322-го стрелкового полка. Враг подходил к тому месту, где в 1812 г. стояла батарея Раевского, а теперь занимал огневые позиции артиллерийский дивизион капитана В. А. Зеленова из состава 133-го легко-артиллерий
Совсем рядом находился наблюдательный пункт, с которого продолжал руководить боем командир дивизии В. И. Полосухин. На помощь сражавшемуся 322-му стрелковому полку он вновь бросил батальон капитана В. А. Щербакова, немного пополненный за счет воинов, вырвавшихся из окружения. Этот батальон во главе со своим храбрым командиром с такой силой ж яростью ринулся в штыковую контратаку на эсэсовский батальон, что тут же опрокинул и погнал его к Шевардино. Затем эсэсовцы были выбиты и из этого населенного пункта, а их остатки отброшены за реку у Доронино.
В этом бою замечательный подвиг совершил дивизион капитана Зеленова; О его героизме можно судить по действиям одной из батарей дивизиона. Командовал ею старший лейтенант Н. П. Нечаев. Бесстрашные артиллеристы противостояли танкам наступавшего противника, уничтожая их огнем прямой наводки.
Особую доблесть и отвагу проявил расчет сержанта Алексея Русских. Из своего орудия он подбил пять танков. Но вот смертельно ранен командир расчета, Вслед за ним вражеский огонь сразил заряжающего и подносчиков. У орудия остался лишь наводчик. Действуя за весь расчет, отважный артиллерист поджег три танка. Отважно сражался весь дивизион. Его орудийные расчеты вели меткий уничтожающий огонь до последнего снаряда.
За Артемки, как и накануне, самоотверженно сражались воины отряда майора Воробьева и разведывательног
Однако отважные танкисты нашли способы эффективной борьбы и даже при таких условиях сыграли важную роль в этом бою. Искусно маскируясь и действуя как подвижные огневые точки и из засад, наши танки маневрировали на поле боя, вели губительный огонь по мотопехоте и танковым десантам гитлеровцев и уничтожили немало фашистских танков. Основная же тяжесть борьбы с танками врага легла на артиллерийские подразделения, приданные отряду майора Воробьева.
Наибольшего напряжения достиг бой на участке разведывательног
В этом бою гитлеровцы снова были отброшены от деревни Артемки.
В отряд майора Воробьева прибыл генерал Л. А. Говоров, здесь находились также начальник штаба 32-й стрелковой дивизии полковник А. Н. Васильев и комиссар дивизии полковой комиссар Г. М. Мартынов. Выслушав их доклады и ознакомившись с обстановкой в районе Артемки, командарм счел необходимым направить подкрепление сражавшимся здесь частям. Тут же он усилил отряд майора Воробьева батальоном 133-го сводного стрелкового полка и гвардейским минометным дивизионом. Им, а также 18-й и 20-й танковым бригадам было приказано выполнять ранее поставленную задачу: стойко оборонять автостраду — главную дорогу на Москву.
Во второй половине 16 октября в этом районе, как и на всем Бородинском поле, танки и пехота противника вновь бешено атаковали. Они упорно пытались прорвать оборону 5-й армии. И то, что она преграждала им путь на самом кратчайшем направлении к Москве, делало их атаки все более яростными.
Ненадолго утихнув, бой возобновился с еще большей силой утром 17 октября. Рассвет этого дня затуманился по всему фронту армии пороховым дымом. Опять задрожала земля от грохота рвущихся снарядов, мин, авиабомб. Правофланговые части 32-й стрелковой дивизии, взаимодействуя на Можайской дороге и у Гаретово с 19-й танковой бригадой полковника С.А. Калиховича, несмотря на свою малочисленность, героически отражали натиск гитлеровских захватчиков, не допуская их прорыва к Можайску с северо-запада.
Ожесточенное сражение развернулось и на Бородинском поле. Перейдя в наступление на участке батальона капитана В.А. Щербакова, гитлеровцы с остервенением штурмовали его передний край у Шевардино. Но и теперь, когда этот батальон был ослаблен потерями в предшествующих боях, он вместе с артиллеристами батареи старшего лейтенанта Н.П. Нечаева с прежней стойкостью удерживал свои позиции. Все атаки противника были отбиты. И только к исходу дня по приказу командования батальон капитана Щербакова и артиллеристы отошли к населенному пункту Семеновское.
Здесь, отражая яростные атаки врага, стоял насмерть героический дивизион В.А. Зеленова. «Ни шагу назад!» — поклялись артиллеристы. И они свято выполнили свою клятву. Дважды дивизион отбрасывал наседавшего врага. Но и артиллеристов в строю оставалось все меньше. Вот стал к орудию сам капитан Зеленов. И вновь атака фашистов была отбита. Однако при этом был смертельно ранен командир дивизиона. Последние его слова были: «Ни шагу назад, товарищи!»
Его тут же заменил у орудия комсомолец ездовой Петр Кучерявый. Выполняя наказ своего командира, он, будучи шесть раз ранен в этом бою, сражался до последнего снаряда.
17 октября резко осложнилась обстановка на стыках с соседними армиями. Было отмечено движение колонн танков и машин немцев через Поречье на Бородино — в обход северного фланга, а также на Тропарево и Верею — в обход южного фланга 5-й армии,
Чтобы обезопасить армию от прорыва, неприятеля с севера, генерал Л. А. Говоров прикрыл ее правый фланг в районе Новинки — Клементьево танковым батальоном и ротой автоматчиков 19-й танковой бригады,, а свой резерв — 36-й мотоциклетный полк подполковника Т. И. Танасчишина сосредоточил в лесу у деревни Отяново, чтобы использовать его в случае прорыва с юга или о севера. Штаб армии в ночь на 18 октября он перевел из Можайска в Пушкино.
В битве за Бородино решающим был день 18 октября.
На этот раз немецко-фашистск
Но далеко не сразу удалось гитлеровцам достичь здесь успеха. Комдив В. И. Полосухин решительно и успешно контратаковал силами 113-го и 322-го стрелковых подков части противника, прорвавшиеся к Логинову и Новой Деревне. Враг был выбит из этих населенных пунктов и понес большой урон.
Тогда противник, обладавший значительным превосходством сил и средств, сконцентрировал их на узком участке и повторным ударом по 322-му стрелковому полку прорвал его оборону. Овладев Кукарином, он отрезал от основных сил дивизии батальон 17-го стрелкового, полка, а также отряд майора Воробьева и отдельный разведывательный батальон, защищавшие вместе с остатками 18-й и 20-й танковых бригад автостраду Минск — Москва в районе Артемки, Бол. Соколово, Новосурино, Лыткино, Борисово.
Учитывая сложность создавшейся обстановки, генерал Говоров приказал полковнику Полосухину удерживать оборону 113-м стрелковым полком на прежнем участке, а остальные силы дивизии, находящиеся севернее железной дороги и на Бородинском поле, отвести на рубеж Маслово, Блазново, Тихоново, Тетерино. Там они должны были закрепиться с тем, чтобы не допустить выхода противника на северный берег Москвы-реки. Но положение на фронте 32-й стрелковой дивизии вскоре еще более ухудшилось. Гитлеровцы после овладения Кукарином дополнительно ввели в бой свежие силы мотопехоты и танков и 18 октября овладели Можайском.
Заключение по вопросу оставления войсками 5 Армии
города Можайск 18 октября 1941 года.
1. Общая обстановка, сложившаяся к моменту оставления войсками 5 Армии г. Можайск соответствует тому, как указано в донесении Военного Совета 5 Армии от 18.10.41 г.:
« Противник с 14.10 развивая прорыв в Можайском направлении м в сторону флангов к исходу 18.10 ворвался в Можайск, Ямская (карта 100.000).
В результате прорыва фронт 32 СД оказался разрозненным на 2 изолированных участка: к северу от Можайского шоссе оказались обороняющиеся здесь 230 Зап. СП и 322 СП, на юге – 17 СП и батальон курсантов. В центре прорыва на Можайском направлении наша пехота была рассеяна, и противник мотопехотой с танками вышел на противотанковые артиллерийские опорные пункты, созданные на рубеже Кухарино, Новосурино, Бол. Соколово.
Отсутствие пехоты в центре прорыва было главной причиной позволившей противнику с помощью сильной авиационной подготовки и широкого применения групп автоматчиков, прорваться на Можайск, Ямская.»
2. Поверкой документов и опросом лиц, участвовавших в операциях в районе г. Можайска установлено следующее:
А) Противник:
По документам штаба характеризуются следующими данными:
« В течение дня (17.10) противник вел упорные бои на Можайском и Верейском направлениях. В направлении Верея действует до двух ПП усиленных артиллерией: в направлении Можайск 40-50 средних и малых танков, усиленных пехотой и артиллерией… (боевой приказ 5 А № 07 от 17.10.41).
« В направлениях Верея действуют до двух пех. Полков, усиленных артиллерией: в направлении Можайск 75-85 средних и малых танков и до двух полков пехоты и артиллерии» (боевой приказ 5 А № 08 от 17.10.41 ).
»В направлении Можайск 75-85 средних и малых танков и до двух полков мотопехоты с артиллерией» (боевой приказ № 06 от 17.10.41).
Сопоставляя все данные о наличии противника, следует сделать о противнике следующий вывод:
На Можайском направлении действовало до ПД (285 СС) поддержанной танковым полком (около 50 танков).
Характер действий противника: отдельные танковые группы (5-15 танков), вырываясь вперед, вели боевую разведку и рассеивали огнем нашу пехоту, выдвигались по дорогам, ведущим к городу Можайск, преимущественно с запада и юго-запада.
Одна из таких групп в составе 17 танков, 16.10 появилась перед Кукарино и атаковала пехоту и артиллерию 32 СД. В результате огня артиллерии и 17 танков было подбито, 4 же из них прорвались непосредственно к КП дивизии, а оттуда, встреченные организованной КП ПТО повернули в лес, юго-западнее Кукарино.
17.10 , около 7 танков противника дошли до перекрестка дорог у Бол. Соколово, где остановлены были огнем артиллерии. Одновременно. Мелкими танковыми и пехотными группами противник занял Починку и 17-ю самолетами произвел интенсивную бомбардировку района перекрестка шоссе у Бол. Соколово.
18.10, с утра. Противником произведена бомбардировка города Можайск (без противодействия зенитных средств с нашей стороны) и одновременно были получены сведения об атаке с юго-запада и с юга 60-70 танков.
Действий крупных пехотных частей в этот период не отмечалось. Вслед за танками действовали отдельные группы автоматчиков и минометчиков, воздействовавшие своим огнем на отходящие подразделения 17 СП.
К 14-15.00, противник, действуя танковыми группами, подошел к западной и юго-западной окраине города, а в 16-16.30 12 немецких танков ворвались в город.
К 18-19.00, в городе появились группы пехоты противника численностью до 50-60 человек, а к исходу дня во многих домах города уже были поставлены на ночлег «много немцев» (по данным местных жителей).
Предположительно
Одновременно к северу от города Можайск противник особой активности не проявлял. Так, 18.10 в 4.00 в районах Стар. Тяга и Копцево отмечалось до 22 танков и до батальона пехоты.
16.10 в районе Троица – до батальона пехоты с ротой танков.
17.10 в районе Новое Село – до роты пехоты с 7 танками.
Все эти группы вели упорные бои с частями 32 СД и особого успеха не имели.
Южнее Можайск, разведчасти 7 ПД действовали в направлении Верея и 17.10 отмечалось непосредственно на подступах к этому пункту с северо-запада, запада и юго-запада (всего до ПП с 1-2 ротами танков).
В целом, противник, действуя небольшими танковыми группами и сопровождающей их пехотой, 18.10 вышел на рубеж Можайск – Верея, где стал немедленно закрепляться.
Непосредственно в городе Можайск должного сопротивления противнику оказано не было.
3. Наши войска:
32 СД, с 230 СП, 151 МСБр, Батальоном курсантов ВПУ, сводным полком, поддерживающей артиллерией (имеющей в своем составе 4 полка ПТО), 3 огнеметными ротами, 305 пульбатальоном, 2 дивизионами «РС», 20 ТБр обороняла рубеж вост. Берег р. Искана, Гаретово, Красное Инжена, Бородино, Рогачево, Ельня, Каржень, Сокольники, имея фронт обороны до 50 клм. Впоследствии в состав Армии включены 18 и 19 ТБр.
121, 367, 408 и 421 АП ПТО, 59 ОЗАД.
Учитывая, что противник действовал не сплошным фронтом, а по отдельным направлениям, перечисленных выше сил было вполне достаточно для того, чтобы организовать оборону этого рубежа на период, необходимый для подброски в дальнейшем резервов из глубины.
На участке севернее Можайского шоссе были сосредоточены главные силы пехоты 230 СД, а на Можайском шоссе были поставлены такие части, как 17 СП (который разбежался после появления первых групп танков противника), батальон курсантов, кавполк, и в районе Верея – 151 МСБр.
Относительно одновременное распределение пехоты по всему фронту обороны привело к тому, что командование 62 СД находившееся на главном направлении (Кукарино, Глазково) не сумело своевременно сманеврировать имеющимися силами и оказать должное сопротивление противнику.
В результате прорыва танков и пехоты противника 15.10 в районе Бородино и Ельня фронт обороны Армии оказался разрезанным на 2 части: северный и южный участки.
Севернее Можайского шоссе остались части 32 СД, южнее 20 ТБр, 17 СП ( не более батальона), батальон курсантов ВПУ, 151 МСБр.
Командованием Армии северный участок приказано было оборонять командиру 32 СД, южный – командиру 20 ТБр – Полковнику Антонову.
Город Можайск, по устному приказанию Командования Армии был назначен для обороны 20 ТБр включительно, а по письменному приказанию – исключительно, почему создалось не совсем точное разрешение вопроса об обороне города.
В документах по этим вопросам говорится следующее:
«32 СД с 230 СП, батальоном ВПУ, 32 отд. Стр. батальоном, 202 Зап. Полком, 121, 421 и 367 Полками ПТО, 2/572 АП, 1/11 и 2/13 Мин. Полков, 18 и 19 Танковыми бригадами к исходу дня 16.10 на флангах занимают прежнее положение, в центре противнику удалось прорвать фронт дивизии и вклиниться в глубину до вост. Опушк. Леса зап. Кукарино..
В результате дивизия занимает положение: Авдотьино, Гаретово, Троица, Бородино, Семеновское, Князьково, лес южн. Кривушино, Нов. Деревня, вост. Опушка леса зап. Кукарино в 1 клм. ж.д. Можайск, ст. Бородино, лес вост. Утицы, Артемки, Фомино, Юдинки, Сокольники.» (боевое донесение № 01, Штарма 5 от 17.10.41).
«Командиру 20 ТБр, подчинив себе все пехотные и артиллерийские части и подразделения южнее правой границы 18 ТБр, 36 мотоциклетный полк, пех. Подразделения и части 132 СД, а также приданные или поддерживающие эти пех. Подразделения».. (боевой приказ № 07 от 17.10.41 г).
Непосредственная оборона города, была организована следующим образом:
«Коменданту гор. Можайск, копия командиру 32 СД и 36 мотоцикл. Полка:
С целью недопущения захвата города противником, приказываю организовать самооборону города на рубеже Ильинское, зап. окр. Можайска, Ямская, прочно перехватив дороги на север, запад и юг.
Начальником самообороны назначить капитана Власова, военным комиссаром Политрука Мельникова.
Для самообороны привлечь милицию, караульную роту, комендантские команды и местные отряды самообороны.
Оборону занять к 16.00 17.10.
Без разрешения Военного Совета Армии оборону города ни в коем случае не снимать.»
Сопоставляя документы и результаты опроса, можно сделать вывод:
Полевые войска выполняли следующие задачи:
Северный участок (32 СД) обороняла прежние позиции севернее Можайск, южный участок обороняла позиции южнее Можайска, от перекрестка шоссе у Бол. Соколово, до Верея.
В центре перед городом оставались:
20 ТБр, которая к этому времени смогла выставить три танка и 2 пушки ПТО и подошедший к вечеру 18.10 сводный батальон, из состава собранных бойцов разных отошедших частей. Эта группа (20 ТБр с батальоном) прикрывала перекресток дорог южнее Ямская, не допуская противника вдоль автострады на восток. Кроме 20 ТБр здесь же отчаянно боролась с танками противника артиллерия занимающая позиции в районе перекрестка дорог.
Командир 20 ТБр, считая, что Можайск обеспечивается частями 32 СД, оборонял автомагистраль, но счел необходимым направить в город командира 18 ТБр, которому и поручил оборону города. Последний прибыв в Можайск, нашел там командира 19 ТБр, который расположил на зап. окр. Города 8 танков, фактически уже обеспечивал город с запада.
Таким образом, оборона города реально выражалась в следующем:
На западной окраине города 8 танков 19 ТБр ( в середине дня 5 танков оставили город, оставив подбитыми во время бомбардировки города три танка) + артиллерия ПТО располагавшаяся ранее в районе города. Там же – 80 человек самообороны коменданта города (в том числе 30 человек собранных из отдельных отходящих бойцов).
На северной окраине города – 30 человек самообороны.
На южной окраине – 30 человек самообороны.
На восточной окраине – 20 человек самообороны.
Все бойцы самообороны были вооружены только винтовками, пулеметов и орудий не было.
При подходе танков противника к городу и обстреле его минометным огнем следовавшей за танками пехоты, отряд самообороны, с разрешения Военного Совета, оставил город и отошел в северном направлении. Письменного варианта приказа до сих пор не найдено. Кто отдавал устный приказ, тоже не ясно.
