Его повести «Великорецкая купель», «Живая вода», «Во всю Ивановскую», «Ямщицкая повесть», «Скоро утро, но ещё ночь», «Повесть о том, как…», «Босиком по небу» говорят в пользу первых. Но роман «Спасение погибших», повести «Как только, так сразу», «Слава Богу за всё», «На днях или раньше», «Ловцы человеков» – чисто городские вещи. Сам писатель посмеивается над этими определениями и считает бесполезной литературу, не говорящую о Боге. И последними работами – «Православная азбука», «Псалмы, избранные для детей», «Русские святые», «Детский церковный календарь», «Афон. Стояние в молитве» – подтверждает свою мысль.
Сегодня сопредседатель правления СП России, первый лауреат Патриаршей премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия Владимир КРУПИН – гость «Файла-РФ».
– Владимир Николаевич, Вы ощущаете, какое наступление на церковь ведётся в последнее время? В теледебатах на всех каналах церковь обвиняют в том, что она упивается своей ролью указующего перста и далека от народа, священников призывают «прийти к людям»…
– Хватать людей за руки, впаривать им литературу, как делается у протестантов и кришнаитов? Нет, православие – это свобода воли, насильно никого не приведёшь к Христу. Потому и идёт наступление на церковь, и будет ещё усиливаться. Вот вам притча: идёт старец и видит – сидит бесёнок, ничего не делает, ногой болтает. «Ты что не работаешь?» – «А что мне работать, люди сами всё делают, курят, пьют, матерятся, жёнам изменяют». Спустя какое-то время вновь идёт старец, видит – бесёнок бегает взмыленный. Спрашивает: «А что ты засуетился?» – «Ты знаешь, люди обратились к Христу, перестали пить, в храмы ходят, о детях заботятся, домой зарплату приносят, живут по-человечески, стало у меня много работы». Чем ярче свет, тем гуще тени, таков закон. Дьявольская злоба против церкви в том и выражается, что на неё наступают. И делают это люди от церкви далёкие, но очень любящие поговорить о том, что «патриарх не то сказал, не там выступил». Все знают, что должны делать православные священники. А они и без указчиков правят своё дело – служат литургии, крестят, венчают, отпевают, соборуют, причащают. Ничего, вот придёт святой день, и все гонители поймут, что у них вновь ничего не удалось.
– Вы много ездите по стране, скажите: в целом насколько активно православная энергия овладевает нашим народом?
– Когда мне говорят, вот вы протестуете, а что же не выйдете на улицу? – отвечаю, что мне это не нужно, митинг – не крестный ход. А миллион человек, пришедших только в Москве к Поясу Богородицы, – разве это не выражение преданности Христу и Родине? Крестные ходы – это не крики на митинге, это молитва. Вот я участник Великорецкого крестного хода лет, 20 лет ходил, и если вначале нас было человек 200, то сейчас идут до 70 тысяч. Хорошо знаю и Екатеринбургский крестный ход – от дома Ипатьева до Ганиной ямы, куда увезли царскую семью. Тоже вначале было 2–3 тысячи, а теперь идёт 100 тысяч – разве это не зримый рост нашей преданности Христу и святыням? А главный пример, который должен убедить молодёжь, – победа в Великой Отечественной войне. Когда она началась, представить, что мы победим, было невозможно, страна лежала во мраке – крестьянство разгромлено, церкви разрушены, военачальники и священники сидят. И вдруг мы поднялись и победили Гитлера, и не только его, но и всю Европу, которая шла против нас. Факты говорят о том, что болгары заваливали немецких солдат мясом, французы поставляли им девочек, шведы, финны, норвежцы – все были против нас. А что им, у них всё было тип-топ – у них церкви не взрывали, богословскую литературу не сжигали, а Россия вдруг встала и победила. Но мы не Сталина защищали и не Ленина с Марксом, которые ненавидели Россию, мы защищали свои святыни, те вековечные ценности, которыми жили. Вот когда пришли по нашу душу, тогда мы и воспрянули. Сейчас дело до петли пока не дошло, но недруги наши должны понимать: с Россией никто никогда ничего не сможет совершить. Никогда и ничего с ней не случится.
– Актуальна ли сегодня мысль Достоевского о богоизбранности русского народа, которому суждено спасти мир? Как он распоряжается «ключами жизни», которые даны ему?
– Ответим вначале на вопрос, почему мир разделился на Западную и Восточную церковь. Недавно на смотре философских и богословских сил мы изучали работу о мировоззренческой пропасти между Западом и Востоком, пытались ответить на вопрос, преодолима ли она. Ответ был прост – конечно, да, если Запад вернётся к Христу. В 1988 году в связи с празднованием 1000-летия Крещения Руси я участвовал в международной конференции в Ватикане и встречался с папой римским. И только там понял, почему у папы целуют туфли – на них изображено распятие. Какой-то ужас. Вызывает вопросы и Трактат о непогрешимости папы, всё это происходит, конечно, от величайшей гордыни. Все знают, что в первые века, начиная с Нерона, Домициана, Диоклетиана, Декия – гонителей христианства, кровь лилась, христиан сжигали заживо, перепиливали, скармливали зверям, какие только пытки ни устраивали – ничего не получилось. Имя Христово только больше распространялось, вера Христова увеличивалась, множилась. Мы приняли сияние православия в неповреждённости фаворских святынь, голгофских и апостольских страданий. И они, Иорданские струи, всегда с нами.
В свете этого логичен разговор о двух великих юбилеях, которые грядут в России, – 400 лет Смутного времени, 1612 год, и 200 лет наполеоновскому нашествию, 1812-й. Расскажу о литературном конкурсе, который объявили в приходе церкви Зачатия Иоанна Крестителя в Суздальском районе Владимирской области, инициатором выступил военный человек, офицер Алексей Иванович. Когда мы познакомились, мне открылся человек удивительной любви к Родине, к Отечеству и с таким талантом организатора, что всё пошло без задоринки. Он устраивает с ребятами реконструкции сражений, и видели бы вы, с каким увлечением занимаются всем эти школьники. Они выпускают журнал, а на конкурс со всей страны по электронной почте приходят удивительные работы.
Где бы я ни был – в Новороссийске, Тамбове, Перми, Калининграде, Риге, Краснодаре, Вятке, – почти везде в школах проводят конкурсы рисунков к юбилеям, порыв любви к Отечеству удивителен, видеть это отрадно. Когда нет надежды на будущее, цитирую Пушкина: люди «раскрашивают невозвратно прошедшее всеми красками своего воображения». Наше прошлое в трудную минуту приходит нам на помощь. Заглянув в Библию, можно вспомнить дни древние, их прочувствовать – вот кому было по-настоящему тяжело. А что нынешний «протестный электорат», сытый и холёный, который, плотно позавтракав, идёт на митинг, а вернувшись с него, ещё и поужинает?! Да они с жиру квакают на этой Болотной площади. Америка, как бы ни хотела устроить в России «оранжевую революцию», этого никогда не сможет. Неужели вы думаете, что Хакамада, Навальный или Немцов с Явлинским могут быть лидерами?! Смешно. Среди их политиков нет личностей.
– Общеизвестно, что русская литература XIX века была пронизана православием. А что наблюдаем в наше время?
– Русская литература оттого и считается ведущей в мире, что она выращена православием. В своё время я преподавал древнерусскую литературу в Академии живописи и в очередной раз убедился, какой потрясающей силы литературу получили мы в наследство. Мы всегда будем смотреть на неё снизу вверх – как на будущее. Конечно, и западная литература неплохая, но всё равно англоязычной литературе уже не родить ни Диккенса, ни Фолкнера, потому что английский язык давно напоминает портовый сленг и годится разве для торгового обмена. А там, где появляется наш богоспасаемый, богослужебный, словно с неба спустившийся русский язык, там возникает духовное пространство. Великое дело сделали для нас Кирилл и Мефодий, создав азбуку, и мы всегда должны помнить, какой язык нам достался. И теперь есть православные писатели, за последние два года я дал рекомендации в СП, наверное, десяти батюшкам. Сильно пишут священники Артемий Владимиров, Виктор Кузнецов, Александр Шаргунов, Александр Круглов, Максим Козлов, Тихон Шевкунов.
– Как Вы думаете, откуда родился образ той Руси, о которой писал Иван Шмелёв? Она была, или это такой град Китеж?
– Литературы Шмелёва не было бы, если бы он остался здесь. Мы же видим, что иногда он что-то преувеличивает в своих романах, приукрашивает; ощущаем, что она у него вымечтана, эта Русь. И он к ней стремится. Он так тосковал по Родине, что идеализировал её, Русь у него одухотворённая, словно живой водой окроплённая. И это очень хорошо. Ведь православие ценно тем, что понимая недостижимость образа Христа, мы стремимся быть похожими на него, и в этом диалектическом противоречии много пользы для нас. Так и у Шмелёва в этой прозе – то ли ушла такая Русь, то ли увидим её ещё, но мы очень хотели бы, чтобы так было. Писатель словно воцерковляет нас своим пером.
– А «Солнце мертвых» Шмелёва как Вы воспринимаете?
– Так же, как «Окаянные дни» Бунина, так же, как и «Щепку» Зазубрина. Если б не революция и гражданская война, этих книг не было бы. Как не было бы «Разгрома» и «Тихого Дона». И хорошо, если бы не было такой литературы. Люди вместо Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Шевченко и прочих революционных прокламаций читали бы Игнатия Брянчанинова, Тихона Задонского, Феофана Затворника. Это всё о нас, всё по-русски, написано просто и ясно. О том, что наша Русь неубиваема и ничего с ней не случится.
– Над чем Вы работаете сейчас?
– Пишу в основном для детей, переиздаю жития святых, «Православную азбуку». Сейчас написал переложение избранных псалмов для детей. Взял пока 46 псалмов. Их истолкование довольно сложное, даже у Ефрема Сирина и Иоанна Златоуста. Для детей надо писать проще, и мне хочется писать для них, потому что мы упустили уже полтора поколения.
– Как поживает дымковская игрушка в вашей любимой Вятке?
– Сейчас хорошо, а было время, затухал промысел, потому что люди стали жить хуже. Ведь сделать дымку не копейку стоит, на одно сусальное золото сколько уходит. Но желание красоты живо в людях, и промысел ожил.
А как любят дымку дети! Ко мне приходят и сразу кидаются к дымковской игрушке, она же зовёт ребёнка. У меня в моём доме в селе Кильмезь Кировского района были сотни игрушек, много сгорело в пожаре. А дом этот, полностью изветшавший, стоял на Великом Сибирском тракте, у меня там была четвертушка. Но так как эти 10 соток, на которых стоял дом, официально принадлежат мне, мы с местным батюшкой, настоящим подвижником, решили построить на этом месте музей Великого Сибирского тракта, а также открыть музей православной культуры и картинную галерею. Через наше село проезжали Чехов, Чернышевский, Радищев, вся каторжная Русь прошла. У людей много что сохранилось – повозки, телеги, кузницы, и когда они услышали о нашей идее, стали передавать экспонаты для музея. Художники дарили картины, так что нам уже есть что показать.
Но для строительства дома нужны средства, и я обращался к людям за помощью через Народное радио и «Радонеж», также через «Русский дом», вложил туда свою Патриаршью премию. И стены 9х9 метров уже возведены, батюшка достал сруб недорого – у знакомого директора леспромхоза. Теперь надо делать пол, потолок, вставлять двери. Если у вас есть возможность, помогите в строительстве музея. Наш адрес: 613570, Кировская область, посёлок Кильмезь, Троицкая церковь, отцу Александру Попову. Всем ангела-хранителя!