Заключенный 23 августа 1939 года Договор о ненападении между Германией и СССР
нашей стране до сих пор ставят в вину
Пакт Молотова-Риббентропа
Причем делают это даже представители тех государств, которые заигрывали
с Гитлером, а после оккупации воевали на его стороне против СССР
Любой не предвзятый историк понимает, что механизм Второй мировой войны был запущен западными державами, которые пошли на так называемый Мюнхенский сговор с Гитлером. Но западные политики историю (да и некоторые российские), как известно, знают плохо или не хотят признавать её очевидные факты. Они давно талдычат: во всем виноват Сталин, допустивший подписание с Германией пакта о ненападении.
Мы попросили члена Международной ассоциации историков Второй мировой войны, профессора Военной гуманитарной академии, доктора исторических наук полковника Юрия Рубцова еще раз напомнить очевидное двоечникам по истории.
Тем, кто утверждает, что обратный отсчёт времени, остававшегося до 1 сентября 1939 г., начался с пакта Молотова–Риббентропа, а не с позорного Мюнхенского сговора (сентябрь 1938 г.), стоит напомнить факты.
Семьдесят четыре года назад в Москве начались англо-франко-советские переговоры, провал которых по вине западных держав в августе 1939 г. поставил СССР перед выбором – пойти на риск войны с объединённой Европой или заключить пакт с Германией, разрушая планы создания единого фронта против нашей страны.
Захват Чехословакии в марте 1939 г., осуществлённый фашистской Германией в нарушение Мюнхенского соглашения с Великобританией и Францией, показал последним, что политика «умиротворения» Гитлера – вещь опасная. Расчёты на сепаратное соглашение с Берлином Лондон и Париж тем не менее не отбросили. Они прибегли к дипломатическим манёврам, преследовавшим сразу несколько целей: сохранить влияние на малые и средние европейские государства, традиционно находившиеся в их орбите; припугнуть Гитлера возможным заключением военного союза с СССР; связать руки Москве, не дав ей в свою очередь договориться с Германией. В Британии были силы, которые не исключали и возможности соглашения с Москвой. Находившийся в оппозиции У. Черчилль заявил в палате общин: «Мы окажемся в смертельной опасности, если не сможем создать великий союз против агрессии. Было бы величайшей глупостью, если бы мы отвергли естественное сотрудничество с Советской Россией».
18 марта 1939 г. в Москву из Лондона по дипломатической линии поступил запрос о позиции СССР в случае германской угрозы Румынии. Москва предложила созвать совещание представителей шести заинтересованных стран – СССР, Великобритании, Франции, Польши, Румынии и Турции для выработки возможных мер, которые могли бы побудить Берлин отказаться от дальнейших агрессивных намерений. Тут-то в западных столицах и начали маневрировать. Получив ответ из Кремля (повторим: ответ на запрос Лондона), министр иностранных дел Великобритании лорд Э. Галифакс заявил, что «английское правительство не могло бы сейчас найти достаточно ответственного человека для посылки на такую конференцию» (?!).
О манёврах и расчётах британского МИДа свидетельствует и содержание вышедшего из его недр установочного меморандума, когда до английских дипломатов всё же дошло, что далее уклоняться от предложения СССР без ущерба себе невозможно. Документ гласил: «Желательно заключить какое-либо соглашение с СССР о том, что Советский Союз придёт к нам на помощь, если мы будем атакованы с Востока, не только для того, чтобы заставить Германию воевать на два фронта, но также, вероятно, и потому – и это самое главное… что если война начнётся, то следует постараться втянуть в нее Советский Союз».
21 марта британский посол У. Сидс вручил наркому иностранных дел СССР М.М. Литвинову проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши, в соответствии с которой правительства этих четырёх стран брали на себя обязательства «совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления» действиям, «составляющим угрозу политической независимости любого европейского государства» и задевающим мир и безопасность в Европе.
Хотя проект носил крайне расплывчатый характер и не предполагал эффективных действий по пресечению агрессии, Советское правительство уже 23 марта дало согласие на его подписание. Москва предложила также, чтобы приглашение присоединиться к декларации (после её опубликования) было направлено балканским, прибалтийским и скандинавским государствам. На следующий день Франция согласилась с советским предложением, высказавшись за созыв специального совещания для подписания декларации. Лондон думал неделю и, сославшись на отрицательное отношение правительства Польши, отказался от своей собственной инициативы.
Манёвры, однако, продолжались. Негласно одобряя захват Гитлером Мемеля (Клайпеды), правительство Н. Чемберлена не оставляло попыток связать руки и Москве. В середине апреля Британия предложила СССР взять на себя односторонние обязательства помощи «своим европейским соседям» в случае совершенной против них агрессии. В свою очередь Франция заявила о готовности обменяться с СССР письмами, гарантирующими взаимную поддержку сторон, если одна из них будет втянута в войну с Германией из-за оказания помощи Польше или Румынии.
17 апреля Советское правительство выдвинуло встречные предложения, которые по конструктивности не шли ни в какое сравнение с осторожными и чаще всего не рассчитанными на взаимность предложениями западных демократий. Вот их суть:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение § 1 и 2.
4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.
Существующий между Польшей и Румынией союзный договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.
6. Англия, Франция и СССР обязуются, после открытия военных действий, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.
7. Соответственное соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу § 3.
8. Признать необходимым для Англии, Франции и СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи».
По существу, Советский Союз предложил заключить трёхсторонний договор о взаимопомощи, основанный на равенстве обязательств и необходимой эффективности мер пресечения агрессии в любом районе Европы. Новая Антанта могла стать плотиной на пути гитлеровской экспансии. Это обстоятельство, судя по всему, и испугало британских и французских политиков, не готовых идти так далеко.
Для подготовки ответных предложений Франции потребовалось восемь дней, а Великобритании – целых двадцать. Были они уклончивыми, что сразу сказалось на ходе переговоров в Москве между В.М. Молотовым, ставшим 3 мая 1939 г. наркомом иностранных дел СССР, и послами У. Сидсом и Э. Наджияром.
Газета «Правда» характеризовала тактику западных держав следующим образом: «Хотят не такого договора с СССР, который основан на принципе равенства и взаимности, хотя ежедневно приносят клятвы, что они за “равенство”, а такого договора, в котором СССР выступал бы в роли батрака, несущего на своих плечах всю тяжесть обязательств. Но ни одна уважающая себя страна на такой договор не пойдет, если не хочет быть игрушкой в руках людей, любящих загребать жар чужими руками».
К концу июля текст англо-франко-советского договора был в основном отработан, но стороны никак не могли прийти к соглашению относительно определения «косвенной агрессии», что в первую очередь касалось необходимой защиты Прибалтийских стран. Британская сторона, заняв жёсткую позицию, по сути воспрепятствовала предоставлению гарантий трёх держав Латвии, Литве и Эстонии. А без этого пункта договор во многом терял для СССР значение, поскольку у власти в этих странах находились правительства, тяготевшие к сближению с фашистской Германией с перспективой превращения их территорий в германский плацдарм для наступления против СССР.
Семена раздора сеяли и другие государства. Так, правительства Польши и Румынии отказались сотрудничать с СССР в отражении фашистской агрессии. А поскольку они имели с нашей страной общую границу, то это делало невозможным взаимодействия сухопутных войск Великобритании, Франции и СССР в случае наступления вермахта по территории этих стран к границам Советского Союза.
Шанс, который предоставляли Московские переговоры по формированию единого антифашистского фронта в Европе, был упущен. Советское руководство, поставленное перед перспективой оказаться в международной изоляции, дало согласие на прибытие в Москву И. Риббентропа.
Западные демократии, сея ветер, пожали бурю…
Юрий Викторович Рубцов, доктор исторических наук, профессор, академик Академии военных наук, член Международной ассоциации историков Второй мировой войны. Автор более 100 научных публикаций.
«Фонд стратегической культуры»